«Кремлевцы» взялись за поиски

В числе находок — несколько самолетов военных летВ июне исполняется семьдесят три года с того момента, как началась Великая Отечественная война. В разных регионах России энтузиасты и поныне продолжают находить многочисленные свидетельства кровопролитных боев тех лет. Поисковый клуб «Кремлевец», куда входят военнослужащие Президентского полка, с 2012 года ведет подобные изыскания в Подмосковье, в тех местах, где шли многочисленные сражения битвы за Москву. О том, что удалось сделать за время существования клуба, в интервью для «РВ» рассказывает его руководитель Денис Варенников.

 

— Давайте начнем с самого начала — как был создан ваш поисковый клуб?

— Весной 2012 года с такой инициативой выступили несколько офицеров Президентского полка. Мы написали заявление о вступлении в объединение «Надежда» — одну из уполномоченных организаций, занимающихся поисковой работой. Предварительно изучили всю информацию о ней, так как существует довольно много сомнительных объединений, с которыми мы не хотели бы иметь ничего общего. Объединение «Надежда» официально числится за Рузским районом Московской области, и имеет все необходимые документы для ведения поисковых работ. Мы были приняты в состав объединения, получили официальный паспорт отряда. Все члены нашего клуба прошли необходимое обучение. Сейчас в «Кремлевец» входит 17 человек, значительная часть — из Роты специального караула Президентского полка. Примечательно, что многие из этих ребят, в свое время, будучи срочниками, несли службу на посту №1 у Могилы Неизвестного солдата.

— Поисковые работы требуют значительных затрат времени. Как удается совмещать их со службой в Президентском полку?

— Хочу подчеркнуть, что все выезды мы организуем, по согласованию с руководством, только в свободное время — в праздничные и выходные дни. Обычно сезон длится с апреля до ноября. За это время бывает две крупные «Вахты памяти» — весенняя, в мае, и осенняя, в октябре. Они длятся по несколько дней, и члены клуба приезжают на них посменно. В остальное время мы работаем малыми группами. Получаем задание от руководства объединения «Надежда» и принимаемся за работу. Стараемся выезжать как можно чаще, но, конечно, чтобы это было и не в ущерб семьям.

— География вашей деятельности — вся Московская область?

— В настоящее время мы занимаемся раскопками на западе от Москвы, в основном это Минское шоссе. Если говорить о конкретном участке, сейчас мы работаем в полосе действия пятой армии Западного фронта в районе Рузы.

— Знаю, что представители клуба не раз находили крупную военную технику…

— Действительно, это так. Так, вот уже третий год мы планомерно поднимаем из очень трудного района под Рузой, из заболоченного лесного массива, остатки нашего советского бомбардировщика ДБ 3-Ф. Выйти на этот самолет нам помогли свидетельства очевидцев — местных жителей, которые видели падение этого самолета. Тогда они были еще детьми и оставались на оккупированной территории. Падение самолета произошло в декабре 1941 года, он был сбит вражеской авиацией. По словам очевидцев, он шел на малой высоте и свалился буквально отвесно в лес. Место падения мы вычислили по характерной воронке, но подогнать в этот район какую-то технику оказалось невозможным, пришлось работать исключительно вручную. Самолет был в очень плачевном состоянии — на поверхности лежали только несущие конструкции крыльев и фрагменты фюзеляжа. Остальное после взрыва самолета было разбросано в радиусе порядка 200 метров от места падения и находилось в грунте. Каждый сантиметр ребята буквально перетирали пальцами. К тому же, как я уже упоминал, местность там болотистая, поэтому постоянно приходилось откачивать воду.

— По каким признакам удалось вычислить серию самолета?

— Одной из характеризующих находок, на основании которых мы атрибутировали этот самолет как ДБ-3Ф, был пятилитровый углекислотный баллон. Он предназначался для подкачки углекислоты в крылья после того, как выработается топливо, чтобы избежать воспламенения при попадании пуль. Такой баллон стоял за спинкой штурмана, там же находились два кислородных баллона для высотных полетов, которые мы тоже обнаружили. По клеймам, нанесенным на замки бомбодержателей, которые также оказались у нас, был установлен завод, где их производили, и подтверждено, что они действительно шли на оснащение самолета ДБ-3Ф.

Нам удалось найти останки экипажа и фрагменты обмундирования — наушники от шлемофона, шеврон летно-подъемного состава. Также были обнаружены стекла кабины, остатки радиостанции — лампы и часть переключателя. Удалось поднять и носовую турель с пулеметом ШКАС.

— Вероятно, он стал музейным экспонатом?

— Сначала мы передали пулемет на экспертизу в ОМВД Рузского района, он был демилитаризован, а сейчас он действительно находится в музее Рузского района на экспозиции.

Также мы готовим ряд деталей для передачи в Монинский авиамузей, чтобы специалисты по характерной окраске, деталям, которые поставлялись в той или иной период помогли определить, к какой авиагруппе принадлежал самолет. Кроме того, в ближайшее время будем пытаться установить личности погибших летчиков. Попробуем подтянуть хоть какие-то средства механизации, чтобы поднять двигатели самолета. Ведь не зная их номеров, мы не можем установить экипаж.

Но этот самолет — не единственный, из тех, которые нам удалось найти. Недавно мы провели разведку и в пяти километрах от места падения предыдущего самолета обнаружили штурмовик ИЛ-2. Он обстреливал вражеские артиллерийские позиции в районе деревни Никулкино, нарвался на батарею зенитно-артиллерийских орудий противника и был подбит. Судя по характерной воронке, самолет лежит в земле, скорее всего, целиком. Конечно, деревянный центроплан не сохранился, а вот все металлическое, включая бронедетали кабины, находится в грунте. В летний период будем заниматься его подъемом.

— Бывали случаи, что во время работ вы находили боеприпасы времен войны, представляющие опасность для грибников и дачников?

— Такое случалось. Например, в лесном массиве близ деревни Петрищево мы нашли фрагменты штурмовика, которые атрибутируются как остатки самолета летчика, героя Советского Союза Невкипелова. Летчик был похоронен еще в 1942 году. А остатки самолета оказались рассредоточены на площади около 250 метров. Когда мы работали на этом месте, обнаружили снаряды к авиационной пушке и изрядное количество пулеметных патронов 7,62. Летчик успел только наполовину израсходовать боекомплект, остальное оказалось разбросанным по лесу. Учитывая, что недалеко находятся два дачных поселка, опасность для грибников и любителей лесных прогулок действительно существовала. Мы обозначили этот участок и вызвали саперов. Некоторые фрагменты самолета мы забрали на экспертизу, чтобы провести идентификацию, документально подтвердить факт падения и внести таким образом еще одну страничку в историю битвы за Москву.

Если продолжать разговор об авиации, мы обнаружили еще один самолет, но уже в другом направлении, в районе поселка Купавна. Это бомбардировщик ИЛ-4, он упал в 1943 году. В 1980-е годы пионеры поставили на этом участке самодельный памятник — по утверждениям местных жителей, там находятся останки двух членов экипажа. В местной администрации никаких сведений об этом нет. Будем выяснять, что за это машина, числятся ли летчики захороненными.

— В вашей практике случалось, что, несмотря на данные из различных источников, в предполагаемом месте поисков ничего не удавалось обнаружить?

— Такого не было, но неясные для нас ситуации, конечно же, имеются. Так, существует информация, что в Лосином острове в 1960-е годы якобы был обнаружен стрелок-радист с одного из самолетов, Борис, или, по другим данным, Георгий Шатохин. По официальным базам данных мы пока не нашли информации, из какого он был полка, что за бой был 31 октября 1941 года. Скорее всего, судя по тем авиаотрядам, которые там стояли, он летел на тяжелом бомбардировщике, в их состав входили стрелки-радисты. Он был единственным, кто имел возможность выпрыгнуть. Самолет, вероятно, пытался дотянуть до аэродрома в Монино.

Место его падения неизвестно — предстоит заняться его поисками. А также выяснить, перенесены ли останки Шатохина? Проверка документов зачастую говорит, что нередко в 1950–1960 годы ответственные лица отписывались, что останки перенесены, а на самом деле их оставляли на месте, просто снося памятный знак или табличку. В некоторых районах мы с этим сталкивались регулярно, солдаты лежат неопознанными сотнями. Нашим объединением создан сайт, где можно найти фамилии участников битвы за Москву, в том числе и восстановленные. За два с половиной года нам удалось восстановить 4, 5 тысячи фамилий без вести пропавших в тот период.

— На стенде клуба «Кремлевец» в Президентском полку можно увидеть личные вещи одного из бойцов Красной армии, санитарного инструктора Ионова. Как они появились у вас?

— Нынешней весной мы работали на 81-м километре Минского шоссе, примерно в пятистах метрах от дороги вглубь лесного массива. В экспозиции у нас представлена часть личных вещей, найденных в раскопе, в воронке. Когда в ноябре прошлого года мы начали разведку на этом участке, о котором нам опять-таки рассказали местные жители, сразу наткнулись на останки бойцов регулярной части Красной армии. Это можно было сразу понять по остаткам снаряжения. Стали выяснять детали по архивным данным, и вышли на части 82-й мотострелковой дивизии. Среди личных вещей мы обнаружили медальон с заполненным вкладышем, из которого узнали, что он принадлежал санитарному инструктору 3-го батальона 601 мотострелкового полка 82 мотострелковой дивизии сержанту Ионову Александру Ивановичу. 29 октября 1941 года его записали как без вести пропавшего. На самом деле солдаты этого батальона погибли 2 ноября. Просто это подразделение оказалось оторванным от остальных и последним пыталось выйти из окружения в сторону населенного пункта Ляхово. Головная колонна батальона нарвалась на огневую засаду. Там мы нашли около 30 гранат РГД-33 — ими наши солдаты пытались забрасывать немецкие пулеметные точки. Погибло порядка 25–30 советских бойцов, после чего батальон, разбившись на более мелкие группы, стал отступать южнее по лесному массиву. Это подтверждено данными, которые мы собрали — копиями документов, перепиской штабов, есть даже воспоминания свидетелей и письма солдат.

У Ионова с собой был помазок, перочинный ножик, ложка, химические карандаши. Мы разыскали племянников Ионова, они проживают под Нижним Новгородом, в городе Бор. Оповестили местную администрацию. Для передачи родственникам мы подготовили планшет с личными вещами Ионова, заламинированным вкладышем его медальона, подлинность которого подтверждена заключением криминалистической экспертизы, и с фрагментом карты, где обозначено место его гибели.

— Удалось ли опознать еще кого-то из бойцов этой дивизии?

— Из подразделения, о котором мы говорим, за неделю боев погибло около трех тысяч человек. Они фактически нигде не значатся. Например, из 601 полка осталось в живых всего порядка 150 человек. Полк был полнокровный, то есть, они потеряли около 1000–1200 бойцов в этом лесу, на этих пяти квадратных километрах. Их надо искать, они нигде не захоронены. Пока мы нашли только головную колонну, подняли останки 20 человек. К настоящему моменту по медальонам и по другим данным установлены личности пяти бойцов.

Вещи, которые при них найдены, подтверждают, что они принадлежали солдатам именно 601 полка. Например, остатки ботинок — часть в октябре 1941-го года была передислоцирована из Монголии, и перед выездом они получили эту обувь. Все ботинки были на размер-два больше, чем нужно, чтобы можно было надеть туда зимнюю портянку — их фрагменты мы тоже обнаружили. Также были найдены разные монгольские монеты — солдаты брали их в качестве сувенира.

Кстати, сейчас объединением вся найденная информация собирается воедино, и будет выпущена большая книга, которая раскладывает фактически даже не по часам, а по минутам все боевые действия в полосе 5-й армии, как раз на западном направлении, с октября по конец декабря — самый пик битвы за Москву. Это работа, скорее всего, будет выпущена уже в следующем году.

— Вы уже немного рассказали о том, чем предстоит заняться членам клуба в текущем поисковом сезоне. Где будете работать в самое ближайшее время?

— Сейчас, в июне, мы будем работать примерно в 13 километрах севернее от предыдущего участка. Там, прямо в центре населенного пункта, в бывшем овраге, мы обнаружили останки бойцов 144 дивизии — по предварительным данным, их было 46 человек. Работать придется в тяжелых условиях — глубина залегания там порядка 2,5 метров, придется копать до старого профиля этого оврага. Туда мы выезжали по заявке местного подразделения МВД.

В заключении я хотел бы отметить, что наш клуб работает строго по закону. Мероприятия, которые мы проводим, включены в план, составленный уполномоченной организацией — Министерством физической культуры, спорта и работы с молодежью Московской области. Мы активно взаимодействуем с подразделениями МВД на местах, предоставляем им списки с данными всех участников раскопок, номерами транспортных средств, обязательно получаем все необходимые согласования у местных администраций. Работа клуба на всех стадиях регламентирована очень четко. И не без оснований — у нас, например, полностью отработан материал по действиям той же 144-дивизии, мы собрали полный архив документов. Он хранится в головном офисе объединения «Надежда» и будет также опубликован в издании, о котором я упоминал.

Автор - Беседовала Виктория Богомолова

Все новости