НАКОВАЛЬНЯ ДЛЯ ДВУХ РЕЙХОВ

29 марта 1886 года в Эссене, в одной из трёхсот комнат неприступного замка «Хюгель», родилась Берта Крупп, старшая дочь индустриального магната Фридриха Альфреда Круппа. После смерти отца в 1902 году шестнадцатилетняя Берта унаследовала гигантскую империю: фабрики, сталелитейные заводы, многие десятки шахт.

Отец Берты Крупп Фридрих Альфред поставлял в конце XIX века сталь и вооружение в 34 страны. На его рудниках и заводах трудились более сорока тысяч человек. В руках этого человека находился весь Эссен, город на западе Германии, в центральной части Рурского региона. С сотней магазинов, дюжиной пекарен, мельниц, обувных мастерских, ателье и всем прочим. Даже одеяния священников и церковное имущество несли надписи «собственность Фридриха Круппа».

Поскольку наследника мужского пола Фридрих не имел, после его смерти компанию «Фридрих Крупп» преобразовали в акционерное общество с приставкой A.G. Держателем акций стала Берта Крупп, и фирма не потеряла статус семейного предприятия.

В 1906 году, когда Берте исполнилось двадцать лет, кайзер Вильгельм II решил, что пора ей в интересах империи вступить в брак. И назначил в мужья Берте маленького бледногубого дипломата, служившего в ранге атташе в прусском посольстве при Ватикане. Он был старше невесты на шестнадцать лет. Свадьбу сыграли в замке «Хюгель», пугающе мрачном родовом поместье Круппов на высоком берегу озера Бальденау. Невесту к алтарю вёл сам император, а в углу зала выстроилось всё правительство.

Вильгельм II специальным указом повелел жениху принять фамилию Круппа. Так что со дня венчания свежеиспечённого супруга, как и отпрысков последующих поколений, официально именовали Круппом фон Болен-унд-Хальбах.

В одном Эссене Берте и Густаву принадлежал комплекс из 80 дымящихся фабрик, город в городе, со своей полицией, пожарной охраной и правилами уличного движения. Он потреблял больше электричества, чем весь Берлин. Но Эссен был лишь видимой частью айсберга. В Западной и Северной Германии компания-держатель контролировала восемь других сталелитейных предприятий, таких как «Рейнхаузен»; судостроительную верфь «Германия» в Киле; литейные заводы, угольные шахты, глинозёмные и известковые карьеры в дальней Силезии. А также три испытательных полигона в Меппене, Дюльмене и Тангерхютте, каждый из которых превосходил по площади любое государственное стрельбище в мире.

Ежегодно владения Круппов вне Эссена давали два миллиона тонн угля, 800 тысяч тонн кокса, 100  тысяч тонн железной руды и 800 тысяч тонн чугуна.

Летом 1912 года праздновалось столетие фирмы, уподобившееся бриллиантовому юбилею королевы Виктории 1897 года. Торжества начались с раздачи 14 миллионов марок рабочим. Пресса в США и Британии язвила по поводу разгула транжирства, шовинизма, самовосхваления и слёзной ностальгии. Германские же газеты посвящали Круппу тысячи столбцов, проводя параллель между этой семьёй и народом и отмечая, что подъём Германии обусловлен становлением «величайшей промышленной империи».

В один из тех знаменательных дней из Берлина в Эссен прибыл кайзер. Публика, включавшая членов правительства и генералитет, собралась в мраморном актовом зале главного управления фирмы. «Пушки Круппа, — заявил Вильгельм II, — гремели на полях сражений, где шла борьба за единство немецкой нации и была одержана победа. В орудиях Круппа и сегодня сила германской армии и военно-морского флота. Корабли, построенные на верфях Круппа, несут германский флаг по всем морям. Крупповская сталь защищает наши суда и наши форты».

Современный американский публицист Уильям Манчестер посвятил этой династии масштабную монографию. И, похоже, попал в своих рассуждениях в точку. Вот что он пишет: «Всё в Круппах было примечательно: их образ жизни — замкнутый, их внешность — лисья, их империя — международная, их клиенты — главы государств. Но ничто не было так феноменально, как привычка соответствовать настроению членов Тевтонского ордена в данный момент. В Средние века, когда Германия была слаба, Круппы появились в окружённом стенами Эссене и принялись скромно налаживать торговлю. В эру Наполеона, когда страна чувствовала себя рабыней, глава династии надел французскую кокарду и стал франкофилом. Потом, в последующие полвека, Германия поднималась. Барабаны звали к победе в 1870, 1914 и 1939 годах, и каждый раз именно Крупп затачивал клинки на наковальнях своего семейства».

Далее следует тезис, с которым трудно спорить: «Нигде — ни в американской промышленности, ни в индустрии какой-либо другой страны — не найти ничего равного тем узам, которые привязывали немецкие правительства к семейству Круппов. На протяжении века они были неразделимыми партнёрами и частенько действовали рука об руку». Густав, этот «новичок» в династии, оказался достойным продолжателем дела и традиций. Кайзер не ошибся в выборе. За супругом фрау Берты закрепились прозвища «Крупп из Круппов» и «железный Густав». В канун объявления Первой мировой войны на крупповских заводах работали 80 тысяч человек. За несколько месяцев это число увеличилось до 150 тысяч, а в 1914-м только в Эссене и на его окраинах концерн построил 36 новых заводских корпусов. Журналисты, посещавшие местный сталелитейный завод, поражались, когда видели столовую на 7200 мест, где поочерёдно питались 35 тысяч человек. Эта масса трудилась в две смены по двенадцать часов на сборке оружия.

Война принесла клану Круппов больше успеха, чем Германии и её генштабу. «По мере того как превосходство сил Антанты становилось всё более очевидным, — пишет Уильям Манчестер, — генерал Людендорф пригласил к себе «железного Густава и, проинформировав о фактическом положении дел на фронте, попросил его переговорить с императором и убедить его начать мирные переговоры. Однако Крупп был настроен более воинственно, чем Людендорф, вероятнее всего, потому, что в бухгалтерских книгах крупповских заводов война получалась однозначно «победоносной». С августа 1914 года их чистая прибыль выросла до 432 миллионов марок — цифра по тем временам фантастическая».

 

«Мрачная сеть»

С того момента как в 1811 году Фридрих Крупп основал первый литейный завод, ключевой крупповской продукцией являлась сталь. Сын Фридриха Альфред, будучи фанатиком металлургии и активным предпринимателем, объехал всю Европу, заключая договоры. В 1843-м в его мастерской был выплавлен первый стальной орудийный ствол. В пору объединения Германии и Франко-прусской войны 1870—1871 годов именно крупповские пушки обеспечили разгром французской армии у Марс-ла-Тура, Седана и Меца, убедительно доказав преимущество стальных орудий над бронзовыми. За заказ 1863 года на сумму в один миллион талеров от русского военного ведомства Альфред Крупп впервые был назван в германской прессе «пушечным королём».

Его тигельная сталь снискала фантастическую славу у оружейников, включая мастеров-штучников: германских, британских, бельгийских, австрийских, чехословацких, российских. В 1896 году фирма запатентовала универсальную сталь Special-Gewehr-Lauf-Stahl, то есть «специальная оружейная ствольная сталь». Она предназначалась как для гладких, так и для нарезных стволов и поставлялась потребителям в виде закалённых болванок. Высокая прочность позволяла делать стволы с тонкими стенками, а значит, и уменьшать вес ружей.

С переходом Германии на военные рельсы концерн направил свой потенциал на нужды армии и флота. В мае 1914 года Карл Либкнехт, лидер социал-демократов в рейхстаге, заявил: «Крупповское предприятие — это матадор международной индустрии вооружений, он первенствует во всех отраслях военного производства».

Герберт Уэллс писал накануне объявления Англией войны Германии: «В основе всего этого зла, которое привело в конечном счёте к мировой катастрофе, лежит круппизм — мрачная гигантская сеть торговли орудиями смерти».

 

«Толстушка Берта»

В первый год войны Эссен поставил войскам свыше 900 полевых орудий и 300 лёгких гаубиц. В 1916-м Густав Крупп достиг захватывающих дух высот: каждый месяц с конвейеров сходило девять миллионов снарядов и три тысячи орудий. Срочные заказы из Берлина поступали едва ли не ежедневно, и концерн легко их переваривал, к нужному часу снабжая фронт всем необходимым. Когда немцы появились у Вердена 21 февраля 1916 года, штурму предшествовала огневая подготовка длительностью 12,5 часа. Эту огневую завесу создавали 1200 единиц артиллерии, выпускавшие сто тысяч снарядов в час по фронту протяжённостью 13 километров.

Тупоносые 420-миллиметровые крупповские мортиры «Толстушка Берта», неофициально прозванные так в честь тощей, как камбала, Берты Крупп, сыграли решающую роль в штурме Льежа. Эта операция поставила крест на давней теории, согласно которой по-настоящему мощная крепость способна выдержать длительную осаду.

Когда в августе 1914-го Маасская армия — германская группировка под командованием генерала Отто фон Эммиха — подступила к Льежу, мир ожидал, что бельгийский бастион как минимум повторит рекорд Порт-Артура, осаждавшегося японцами на протяжении девяти месяцев. Вознесённый на стратегически важную высоту над рекой Маас, Льеж был окружён сорокакилометровым кольцом фортов с рвами, железобетонными укреплениями и цепью подземных переходов.

С «Толстушкой Бертой» в Эссене начали экспериментировать в 1904 году. Проект вёл конструкторский тандем — главный инженер компании по артиллерийской части Фриц Раушенбергер и его помощник Дрегер. Орудие вышло впечатляющим. Ствол поднимался и опускался с помощью гидравлического подъёмника. Снаряд весом 820 килограммов выбрасывался на дальность до 12 километров, по траектории с углом возвышения до 80 градусов.

Снаряды были трёх видов: бронебойный, фугасный и осколочный. Первый пробивал железобетонную стену толщиной восемь метров. Второй уничтожал всё живое в радиусе полукилометра, оставляя после взрыва воронку четырёхметровой глубины диаметром 12 метров. Третий нёс в себе 15 тысяч металлических остроконечных звёзд, разлетавшихся на расстоянии до полутора километров от эпицентра взрыва.

Мортира делала десять выстрелов в час. Перевозилась либо по железной дороге, либо на колёсной платформе. Для подготовки 39-тонного монстра к стрельбе расчёту из 200 человек требовалось шесть часов упорной работы. В британском издании «История Первой мировой войны» говорится, что снаряды вспарывали воздух с шумом, издаваемым трамвайным вагоном, мчащимся по плохо уложенным рельсам.

Всего на заводах Круппа построили 12 таких супермортир. Для разрушения бетонных стен льежских фортов хватило трёх. Льеж пал быстро, к 16 августа 1914 года немцы захватили его целиком и перешли в развёрнутое наступление к франко-бельгийской границе.

...Подписание в июне 1919 года Версальского договора приостановило развитие концерна. Но ненадолго. Да, после войны в соответствии с программой разоружения Германии и репараций в пользу Антанты более половины крупповских производственных мощностей было демонтировано. Однако уже несколько лет спустя «железный Густав», так и не перестроившийся на выпуск пишущих машинок и сельскохозяйственной техники, вовсю трудился над тайным перевооружением Веймарской республики, одновременно восстановив свои связи с крупнейшими заводами в Англии, Франции и США.

По данным американской разведки, в 1921 году компания зарегистрировала 26 патентов на прицелы, 17 — на полевые орудия и 14 — на тяжёлые артиллерийские орудия.

В феврале 1933-го Крупп возглавил делегацию крупных промышленников, которая в здании рейхстага встретилась с Гитлером. На этой встрече новый рейхсканцлер рассказал о своей политической программе, а «железный Густав» от имени собравшихся заверил его в поддержке германского капитала. После прихода нацистской партии к власти Крупп приказал всем членам своей дирекции вступить в её ряды, а затем сделал нацистское приветствие обязательным на территории своих заводов.

Говорят, когда Густав распорядился убрать с флагштока замка «Хюгель» знамя германской империи и вместо него вывесить полотнище со свастикой, фрау Берта сердито отчитала мужа: «Неужели мы так низко пали?!» На это супруг гордо возразил: «Фюрер всегда прав».

Их старшего сына Альфрида в июле 1948 года военный трибунал в Нюрнберге признал виновным в разграблении оккупированных государств и использовании рабского труда. Альфрида приговорили к 12 годам тюрьмы, но уже в феврале 1951-го верховный комиссар США в Германии Джон Макклой добился для него амнистии и возврата личного имущества. На закате своих дней Альфрид Крупп фон Болен-унд-Хальбах, сумевший таки восстановить семейный бизнес и умерший в Эссене в 1967 году, с особенной ностальгией вспоминал призыв фюрера из «Майн Кампф»: быть твёрдыми, как сталь Круппа.

Георгий Степанов,

Все новости