На Лужском рубеже

Через 70 лет сын побывал на могиле отца, погибшего на Ленинградском фронте.
Мечта матери

Николай Лаврентьевич Когтев, ныне проживающий в поселке Бетлица, в августе ездил в город Лугу, расположенный в южной части Ленинградской области, чтобы поклониться праху своего отца. У его матери хранился крохотный полуистлевший на сгибах листок-похоронка, в котором можно было разобрать, что пулеметчик сержант Когтев 9 февраля 1944 года пал смертью храбрых, мужественно защищая от немецких захватчиков колыбель революции, город Ленинград. Редко доставала мать ту похоронку. Но всякий раз, бережно держа её в натруженных крестьянских ладонях, говорила подрастающему сыну:

- Колька, вот бы найти его могилку да съездить поклониться. Батька твой совсем молодым погиб.

В то же время она и сама понимала, что вряд ли ей или сыну доведется когда-нибудь поклониться праху дорого им человека. Ведь Ленинградский фронт, как и многие другие, был растянут на сотни километров. Он проходил по полям, лесам, болотам, пересекал многочисленные реки. И везде та русская земля была щедро полита кровью её защитников. С чего начинать поиски, куда направлять запросы и письма, не знала ни она, простая деревенская женщина, ни её сын.

Так и шло время. Постарела, пригнулась к земле от бесконечной колхозной работы мать, а потом тихо отошла в мир иной. Две старшие дочери Шура и Мария давно уже бабушки. Разменял восьмой десяток лет и младший в семье, Николай Лаврентьевич. Он пережил погибшего отца на много лет, который сложил свою голову в тридцать три года. Но все это время дружная семья Когтевых не теряла надежды, что все-таки удастся найти его могилу и побывать там.

Несколько лет назад к поискам подключилось третье поколение Когтевых. Николаю Лаврентьевичу стали помогать его сын Николай, младшая дочь Татьяна, а также племянник Юрий, ныне полковник Вооруженных Сил России, проживающий в Москве. Окончившие вузы, используя современные технологии поиска, дети вскоре установили, что сержант Лаврентий Когтев, первый номер станкового пулемета, пал смертью храбрых на Лужском рубеже обороны Ленинграда. Он захоронен в братской могиле недалеко от города Луга у деревни Хабалинка. Там установлен обелиск и памятная плита с фамилиями погибших воинов.

Когда эту новость дети сообщили Николаю Лаврентьевичу, то он сразу сказал супруге Анне Федоровне: «Надо ехать». При этом у него в душе возникла непонятное чувство причастности ко всему произошедшему, пережитому его отцом. По своей малости он, трехмесячный малец, не мог помнить уход отца на фронт. А поди ж ты, благодаря многочисленным рассказам матери живо представлял ту печальную картину. В последний день своего пребывания в родной деревне Падерки-Казенные отец неторопливо и даже как-то отрешенно пообедал. Положил ложку на стол, долго сидел молча, посматривая в окно на деревенскую улицу, потом встал из-за стола, перекрестился на красный угол с темными ликами икон, погладил головы дочерей и сказал им, чтобы помогали матери по хозяйству и смотрели за мальцом, пускающим пузыри в колыбельке. Отец надел пиджак, набросил на плечо сидорок со съестным на дорогу и, еще раз взглянув на крохотного Кольку, красный угол, тихо сказал: «Ну, мать, смотри тут…» Склонив голову, вышел из избы. Мать, утирая слезы концом платка, вместе с шестилетней Шурой и трехлетней Марией вышли на крыльцо и долго смотрели вслед удалявшемуся от них родному человеку.
В час возмездия

Где-то в нескончаемой круговерти боев на Лужском рубеже бил по немецким целям из своего пулемета сержант Лаврентий Когтев, гибли бойцы вокруг, а его судьба пока хранила. Предприняв еще несколько крупных наступательных операций и не добившись успеха, гитлеровцы как бы успокоились на Ленинградском и Волховском фронтах, тем более что у них начались большие сложности на южных направлениях и, в частности, под Сталинградом. Шли позиционные бои, растянувшиеся не на один год. А в начале февраля 1944 года наши войска начали новые бои по освобождению города Луги. Стояли сильные морозы. Немцам было проще, они имели, казалось, надежную и долговременную оборону в самом городе. Однако не удержались за прочными стенами домов старинной кирпичной кладки и 12 февраля были выбиты оттуда. Когда советские воины вошли в город, он был почти полностью разрушен. 16 февраля 1944 года всю территорию Лужского района нашим войскам удалось полностью очистить от немецких оккупантов. Наконец-то полностью рухнула блокада Ленинграда. Это была большая победа. Но праздновали её только те, кто остался живым. При штурме поселков Торковичи и Оредеж сержант Когтев погиб. Его похоронили в деревне Хабалинка, недалеко от поселка Оредеж Лужского района.
Спи спокойно, отец

В августе этого года Николай Лаврентьевич побывал на месте гибели отца. До Калуги ехал на своем автомобиле «Жигули». В областном центре его встретил сын на более вместительной и комфортабельной иномарке. Они взяли курс на Санкт-Петербург. Катили по хорошему широкому шоссе. За окнами автомобиля проносились летние пейзажи средней России. Смотрел на них Николай Лаврентьевич и не без грусти думал о том, что и здесь все позаросло, задичало. Отдельные деревни вообще исчезли. Места их бывшего расположения можно было узнать только по старым потемневшим яблоням с корявыми, обломанными сучьями. Автомобиль бежал легко. Николай Лаврентьевич еще раз подивился бескрайним просторам России, которые когда-то обороняли от нашествия фашистских орд наши воины, в том числе и его отец, простой пехотинец-пулеметчик. И кто знает, может быть, останки советских бойцов тоже покоятся здесь же, вдоль этого шоссе, по которому десятками неслись встречные и попутные автомобили.

Нетерпелось ему узнать и о том, в каком состоянии находится деревенька, где похоронен отец. Неужели и там кругом непаханые, затянутые травой поля? Как и предчувствовала его крестьянская душа, Хабалинка оказалась совсем тихой деревушкой. Вокруг неё шумели густые травы. Коренных жителей в ней можно перечесть по пальцам. Зато было много дачников из Луги и даже самого Санкт-Петербурга.

С помощью местных жителей быстро нашли братскую могилу. Она размещалась невдалеке от деревни среди могучих старых сосен, живых свидетелей тех давних кровавых боев. Ограда вокруг обелиска была кованой, покрашенной свежей голубой краской. На мраморном обелиске, увенчанном красной звездой, выбиты слова: «Вечная Слава советским воинам, павшим в боях за Родину. 1941-1945гг.» Такая же мраморная плита с фамилиями погибших бойцов лежала перед обелиском. Она утопала в живых цветах. На ней отец и сын Когтевы увидели фамилию своего отца и деда.

Николай Лаврентьевич долго стоял у этой памятной плиты. Смотрел на неё и думал о невероятной скоротечности прожитых лет. Когда отец уходил на фронт, ему было всего-то три месяца. Однако все, что его окружало, что жило и развивалось с ним рядом, он воспринимал совершенно спокойно, с крестьянской простотой, основательностью, без всякого философского мудрствования. Он жил просто, пахал землю, воспитывал детей, перестраивал отцовскую избушку, в которую потом приведет молодую красавицу жену. Эта изба и сейчас стоит в деревне Падерки. А когда переезжал на новое место жительства в поселок Бетлица, по совету матери оставил на стене родной избы увеличенное фото отца в деревянной рамке под стеклом. На портрете отец был таким молодым и симпатичным. «Пусть останется в избе как бы за хозяина», - сказала тогда мать на прощание.

…Стоял тихий августовский день. Едва слышно шумели вековые сосны над братской могилой. Где-то там, в их солнечных зеленых кронах, жизнерадостно тенькала невидимая синичка. «Хорошее место у моего отца и его фронтовых друзей, - пронеслась в голове Николая Лаврентьевича умиротворенная мысль. - Да и люди в этой деревне добрые, совестливые. Могила ухожена, засажена живыми цветами. Спасибо им». Он поправил венок, ленточку с надписью «От детей, внуков, правнуков и всех родственников» и, еще раз поклонившись праху родного ему человека, тихо прошептал: «Спи спокойно, отец».

Все новости