Где корни, брат?

Европа (Чехия в частности) взывает к корням и ищет их — исследование семейной генеалогии стало модным, чему эксперты только рады. А в это самое время в Китае, который всегда гордился крепкими корнями, говорят о кризисе генеалогии.

Китайцы составляют свои семейные (генеалогические) древа на протяжении столетий, в стране множество институтов, которые изучают семейную историю, культуру и помогают в составлении таких семейных «древ жизни». Так было испокон веков: фамильные книги — важнейшее достояние семьи. Раз или даже несколько в год собирались старейшины рода, открывали книги и вписывали в них новые страницы: кто женился, кто родился, а кто, увы, покинул этот мир. Книги хранились и передавались старшему сыну — так поддерживалась связь поколений. Есть семьи, которые знают, гордятся и хранят память о своих предках в очень далеких поколениях. До сих пор ведутся родовые книги последней императорской династии Цин, правившей Китаем в 1644 — 1911 годах. Как–то я прочитала интервью с женой нынешнего Айсингиро (почетный титул, который носили цинские императоры) — она рассказывала, как мечтает родить сына: только в этом случае ее имя попадет в семейную историю. Феминизм и эмансипация? Не для семейных книг Поднебесной. Даже моя приятельница, работающая в китайском МИД, говорила, что когда она родила сына, отношение к ней в семье коренным образом поменялось: с ее мнением стали считаться. «А если бы ты родила дочь?» (Сотрудники госучреждений строго соблюдают официальную китайскую политику ограничения рождаемости — только один ребенок, нарушения грозят увольнением.) «Тогда в семье мужа ко мне относились бы иначе — без особого уважения, какие бы должности я ни занимала». А вы говорите — прогресс, мир, равенство, братство. Хотя братство — это вполне возможно: для того и существуют семейные книги.


Род Конфуция — пожалуй, самый знаменитый сегодня в Китае. Родовые книги ведутся все годы его существования, и сегодня в Поднебесной (но в основном на Тайване) живет уже 85–е (!) поколение, ведущее свой род от великого философа. Как–то во время поездки в деревню Чэньцзягоу я познакомилась с представителями двенадцатого, тринадцатого и четырнадцатого поколений семьи Чэнь, самый известный представитель которой создал новый стиль тайцзицюаня, который и поныне так называется — «стиль семьи Чэнь». Они очень ответственно относятся к своей миссии — сохранению и развитию собственного стиля тайцзи. Так что семейные традиции и корни — страшная сила.


Может быть, именно поэтому Великая пролетарская культурная революция, катком прошедшаяся по Китаю в 1966 — 1976 годах, разрушала (причем в большинстве случаев — целенаправленно) семейные ценности и семейные связи. Место патриархов и авторитетов заняли тогда Мао Цзэдун и коммунистическая партия. С тех пор многое в Китае изменилось, но прежнее отношение к семье как к клану и крепости в прежнем объеме не вернулось. Более того, стремительный экономический и технологический прогресс подтачивает то, что еще сохранялось: родители уезжают на заработки в города, в деревнях, как во время войны, остаются лишь старики и дети, разрыв между поколениями становится все глубже. Институты, которые занимаются изучением семейной истории, бьют тревогу: составлением фамильных книг занимаются исключительно старики — молодым это уже неинтересно. Их семейная история только начинается. С них.


Зато в Европе — настоящий генеалогический бум. Би–би–си запустило программу «Как вы думаете, кто вы есть?», в которой изучает семейные архивы и ищет теряющиеся в глубине веков корни. Программа стала такой популярной в Британии, что ее формат закупили и другие страны, — она, например, с успехом идет в Чехии. Появились компании, которые специализируются именно на этом — документированном поиске корней. Удовольствие не из дешевых, но услуга пользуется популярностью. Причем почему–то среди мужчин — как говорят специалисты, «женщины занимаются такими исследованиями самостоятельно». Исследование одной семейной линии стоит от 3 до 5 тысяч крон (151 — 252 доллара), всех — до 7.000 крон (353 доллара), и многие чехи охотно платят. Опять же, по словам специалистов, удается исследовать семейные связи вплоть до середины XVI века, дальше нити теряются. Так что до китайцев, которые могут рассказать о своих предках, живших в той же деревне 1.000 лет назад (главное — чтобы в той же), чехам далеко. Но тенденция налицо. Специалист по изучению генеалогии Бланка Ледницка говорит, что многие, начиная исследовать семейную историю, надеются отыскать в своем роду аристократов или хотя бы итальянских и французских солдат, отставших от наполеоновской армии и осевших в Чехии. «Но чаще всего их приходится разочаровывать», — говорит она.


Но если в нашем роду нет графа или принцессы, означает ли это, что мы менее ценны для истории? Отнюдь — каждый человек по–своему бесценен. И каждая семья — обладатель бесценной истории.

Все новости