В сердце, бронзе и граните

Перефразируя известную японскую мудрость, бывают времена возведения памятников и времена их уничтожения. Правда, здесь не все так однозначно. Не раз в особо бурные исторические периоды обе эти стадии пересекались. То есть на смену снесенным монументам тут же появлялись новые.

Время собирать камни

Что касается Риги, то сегодня налицо просматривается период созидания. На моей памяти за последние 10 — 12 лет не зафиксировано ни одной снесенной статуи или обелиска. Зато ежегодно одних только именных памятников (то есть посвященных отдельным личностям) устанавливалось в среднем почти по два. А всего их в столице насчитывается около полусотни. То есть для города с 800–летней историей подобный темп — это просто какой–то памятниковый бум. Именно об этих именных "новоделах" и пойдет сегодня речь.

Начнем с пары парковых скульптур, посвященных двум художникам, двум друзьям по жизни. Обоих многие из их современников причисляли к клану городских сумасшедших. Это были совершенно разные по стилю художники и полные антиподы во всем остальном: образу жизни, характеру и просто по внешнему виду. Скульптура одного из них, Вольдемара Ирбе (1893–1944), установлена, а вернее усажена, в саду камней на перекрестке улиц Бривибас и Шарлотес в 1999 году. Художник изображен в своей любимой позе, сидящим с поджатыми ногами, босой, с длинными космами и бородой–лопатой. Облачен он в какую–то темную хламиду — не то пальто, не то накидку. Именно таким он предстает из многочисленных легенд и исторических анекдотов современников. Согласно им Ирбе ходил по городу босиком и зимой и летом. Был он очень набожным человеком (православного вероисповедания), вегетарианцем, не употреблял алкоголь. И к тому же очень талантливым и поразительно плодовитым художником. Ирбе утверждал, что картину надо уметь написать за то время, пока сможешь устоять на одной ноге. Художник трагически погиб в Риге 10 октября 1944 года в возрасте 50 лет, пораженный насмерть осколком разорвавшегося одиночного зенитного снаряда.

Его более молодой коллега Карлис Падегс (1911–1940) ушел из жизни в 28 лет, будучи больным туберкулезом. Бронзовая щеголеватая фигура художника в цилиндре с большим цветком на лацкане смокинга небрежно прислонилась к парапету с внешней стороны ограды Верманского парка. Глядя на нее, сразу становится ясно, почему горожане прозвали его Рижским Денди. Его часто видели на улицах Риги прогуливающимся в экстравагантной одежде: длинное черное пальто с красным шарфом, шляпа–болеро, бамбуковая трость. На ногах белые лакированные туфли и гетры. Живописные работы Падегса, в отличие от красочных и лирических пастельных пейзажей и портретных зарисовок Ирбе, были наполнены горькой иронией и гротеском, зачастую своей тематикой просто шокировали "благородную" публику. Его еще называли художником, "рисующим трущобы и смерть". "В нашей жизни еще так много мерзости и кто–то же должен на это обратить внимание", — пояснял сам Карлис.

Химики и лирики, военачальники и шахматисты

Также за оградой парка, но уже со стороны улицы Кришьяна Барона стоит памятник–барельеф единственному латвийскому лауреату Нобелевской премии по химии Вильгельму Фридриху Оствальду (скульптор Андрис Варпа, 2001). Балтийский немец, родившийся в Риге в 1853 году, он окончил Дерптский (Тартуский) университет и долгое время был профессором Рижского политехнического училища. Затем преподавал в Лейпцигском университете, был членом–корреспондентом Петербургской академии наук. Скончался в Лейпциге в 1932 году.

В самом парке в 2001 году появился памятник одному из самых известных в мире рижан, 8–му чемпиону мира по шахматам Михаилу Талю (1936–1992) скульптора Олега Скарайниса. В этом парке, будучи еще мальчишкой, Миша Таль просаживал за шахматной доской с более маститыми взрослыми дядями те копейки, которые ему родители давали на мороженое. Так начинал свою блестящую карьеру будущий многократный чемпион СССР, победитель шахматных олимпиад и международных турниров. К тому же еще он был профессиональным журналистом, главным редактором популярного журнала "Шахматы" и одним из отцов–основателей всемирно известной латвийской шахматной школы. По жизни, каким его еще помнят многие рижане, это был остроумный собеседник, блестящий полемист, да и дамы его вниманием не обходили.

Памятник ученому–химику, Паулю Вальдену (1863–1957), в виде металлической конструкции из шаров и трубочек, изображающей молекулярную модель яблочной кислоты на фоне барельефа ученого (скульптор Андрис Варпа, 2003 год) установлен в парке Кронвальда, перед бывшим зданием химического факультета ЛУ. Вальден — основоположник динамической стереохимии, почетный член академий наук 6 стран, в том числе и СССР. Он трижды (1913, 1914, 1934 годы) номинировался на Нобелевскую премию по химии. Но в отличие от своего коллеги В.Оствальда (с которым долгое время успешно сотрудничал) так ее и не получил.

На Эспланаде в 2006 году был с большой помпой открыт памятник первому командиру Вооруженных сил Латвийской Республики Оскару Калпаксу (скульптор Глеб Пантелеев). Кавалер 6 царских орденов и обладатель самой почетной офицерской боевой награды Российской империи — Золотого оружия "За храбрость", учрежденной еще Екатериной Великой. Все эти награды были получены за личную отвагу и доблесть на полях 1–й мировой войны в период 1915–1917 годов. Указ о награждении его последней российской наградой (орден Св. Анны II класса с мечами и бантом) датирован 23 декабря 1917 года, то есть уже после Октябрьского переворота. Так что отношения с большевиками у Оскара Петровича, видимо, не сложились с самого начала, и вполне логично, что он в конце концов оказался "по ту сторону баррикад". Как утверждают многие историки, во всех документах того периода прописана фамилия Колпак, а не Калпакс. Да и он сам до самой смерти подписывался именно так. В самом конце 1918 года подполковник Колпак назначается "командиром латышских войск" и 29 января 1919 года его батальон стремительной атакой обращает в бегство 2–й Рижский стрелковый полк красных. А 6 марта того же года при наступлении на Митаву латышский батальон натыкается на ночной дозор Балтийского ландесвера (ополчения). Те принимают их за красных. И Оскар Колпак, прошедший через множество жесточайших боев, погибает в обычной перестрелке. Через два года, уже как полковник Латвийской армии Оскарс Калпакс, он посмертно будет награжден орденом Лачплесиса всех трех степеней.

Неподалеку от памятника Калпаксу годом ранее на пустующем гранитном пьедестале появилась бронзовая фигура еще одного военачальника — фельдмаршала Барклая–де–Толли (1761–1818). Происходил он из бюргерской немецкой семьи де Толли, являющейся ответвлением старинного дворянского шотландского рода Барклай. Рижанин в 4–м поколении. Памятник (скульптор Вильгельм Вандшнейдер, 1913) был установлен в честь празднования столетней годовщины победы в Отечественной войне. В начале 1–й мировой войны бронзовая статуя фельдмаршала была утеряна во время ее эвакуации. Восстановлена (копия работы скульпторов Алексея Мурзина и Ивана Корнеева) и подарена городу Риге предпринимателем Евгением Гомбергом в 2002 году. Здесь ежегодно отмечают день рождения полководца представители исторических клубов и общественности. Конечно, не обошлось в этом году без митинга по случаю 200–летней победы России в Отечественной войне 1812 года.

Хорошее отношение к собакам

У Национального оперного театра была установлена, при содействии того же Гомберга, скульптурная композиция, посвященная одному из самых успешных градоначальников Риги Джорджу Армитстеду (1847–1912, скульптор Андрис Варпа, 2006). Сам мэр, его супруга Сесилия и собака породы чау–чау как бы прохаживаются по парку. В крови Армитстеда, как и Барклая, текла шотландская кровь с изрядной примесью немецкой. В период его правления (с 1901 по 1912) Рига из провинциального периферийного города превратилась в крупный промышленный и культурный центр европейского уровня. Существует легенда о том, что император Николай Второй предложил в 1907 году рижскому мэру занять пост градоначальника Санкт–Петербурга, но тот отказался. Что касается самого памятника, то наибольшее внимание рижан и гостей столицы привлекает бронзовая скульптура собаки. На ее широкой спине любят "покататься" дети и позировать взрослые. По этому показателю чау–чау ничуть не уступает скульптуре жеребенка на Бастионке. И еще одна пикантность — этот пес очень смахивает на любимую собаку той же породы самого мецената.

В том же театральном сквере в 2006 году установлен бюст известному латышскому композитору и хоровому дирижеру Леониду Вигнеру (1906–2001) работы скульптора Леа Давыдовой–Медене. Двигаясь далее по парку вдоль городского канала, напротив здания Латвийского МИДа нельзя не заметить бронзовую фигуру президента Латвии (с 1934 по 1940) Карлиса Улманиса (1877–1942, скульптор Улдис Курземниекс, 2003), который решительным шагом направляется не то в сторону памятника Свободы, не то напрямик к Сейму, чтобы, видимо, распустить его.

Если пройтись вдоль канала далее в парк Кронвалда, то у мостика перед зданием правления Свободного порта непременно повстречаешься с Александром Сергеевичем Пушкиным (1799–1837), прогуливающимся здесь с тросточкой и шляпой — цилиндром в одной руке и перчатками в другой. Хотя сам поэт никогда не был в Риге, но свой рижский "след" оставил в виде писем тогдашней рижанке Анне Керн и, конечно, знаменитого стихотворения, посвященного ей. В сквере возле памятника, поставленного в 2009 году (скульптор Александр Тартынов) часто отмечаются различные культурные события. Большое всего народу наблюдается здесь 6 июня, в день рождения поэта. К этой дате специально приурочено и торжественное закрытие ежегодных Дней русской культуры в Латвии.

А вот о существовании другого памятника, стоящего в укромном месте этого же парка, прямо за Центром международной торговли (бывшее здание ЦК Компартии Латвии) прослышан далеко не каждый рижанин. Величественный монумент правителю державы Тимуридов и, одновременно, выдающемуся астроному Мирзо Улугбеку (1394–1449) работы скульптора Жалалиддин Миртаджаева, был преподнесен в дар Риге от Узбекистана. Открыт лично президентом этой страны Исламом Каримовым в 2004 году.

Совсем необычный памятник буквально завис в Старой Риге на боковой стене Музея декоративного искусства и дизайна" (скульптор Григорий Потоцкий, 2006). Посвящен он еще одному знаменитому уроженцу Риги, родоначальнику сюрреализма в фотографии Филипу Халсману (1906–1979). Родившийся в интеллигентной еврейской семье, Филипп рано покинул Латвию и больше сюда не возвращался. Халсман был очень дружен с Сальвадором Дали, в его послужном списке фотопортреты известнейших людей того времени: Марка Шагала, Ле Корбюзье, Альберта Эйнштейна, Уинстона Черчилля, Брижит Бардо, Анри Матисса, Джона Кеннеди, Мэрилин Монро и многих других.

Возвращаемся вновь в Верманский парк, где не так давно были восстановлены два памятных знака. Прежде всего это монумент основателю парка Анне Гертруде Верман, установленный в 1829 году и восстановленный в 2000 году. Черный обелиск чуть меньших размеров в честь маркиза Филиппа Паулуччи первоначально появился в 1851 году. Его копия поставлена в 2003 году. Но на нем вы не найдете имени этого героя войны 1812 года. На нем начертана только короткая надпись "в память 23 октября 1812 года". Это дата вступления потомка древнего итальянского аристократического рода в должность генерал–губернатора Риги. При Паулуччи наш город был полностью восстановлен после пожара 1812 года и получил современную поквартальную планировку. Когда благодарные горожане решили воздвигнуть монумент в его честь, Паулуччи согласился, но только при условии, чтобы его имя на нем не упоминалось.

Буквально одной строкой о других известных мне монументах, появившихся в Риге с 2000 года. Это памятники латышскому художнику и фольклористу Эрнесту Брастыньшу в парке Кронвалда у Дома конгрессов (скульптор Удлис Стергис, 2006), академику Эдгару Силиньшу по улице Айзкрауклес, 21 (скульпторы Зигрида и Янис Рапа, 2004), копия статуи епископа Альбрехта??? в стене Домского собора (скульптор Карл Берневич, 1897, авторы копии — Оскар Миканс и Айгар Земитис, 2001), памятник философу и врачу Авиценне (980–1037) в парке больничного комплекса Гайльэзерс (скульптор Джалалиддин Миртаджиев, 2006), статуя Роланда, эпического героя Франции на Ратушной площади (скульптор Август Фольц, 1896; автор копии — скульптор Эдвинс Круминьш, 2000).

Если рукописи не горят, то памятники не плавятся

Нельзя не упомянуть еще об одном памятнике с просто фантастической "биографией". Еще гениальный Булгаков утверждал устами Воланда, что рукописи не горят. Но оказывается, есть в Риге бронзовая конная статуя, которая не только не подвержена огню (то есть не плавится), но еще и не тонет. Если же ее взрывают или разрезают на части, то они срастаются. Более того, эта статуя еще может и размножаться. Как многие уже догадались, речь пойдет о рижском памятнике Петру I (автор Густав Шмидт Кассель). Установленный в 1910 году примерно на месте нынешнего памятника Свободы, он затонул на Балтике при его эвакуации в 1915 году. Через 20 лет был найден эстонскими водолазами. Говорят, что перед поднятием эта громадина была взрывом расчленена на две части. Рижская городская управа, выкупив у соседей бронзовые останки, планировала после реставрации установить его в парке Виестура. Но тут наступил 1940 год. Второй раз воссоздать конного Петра решили уже в 80–е годы прошлого века, но в это время грянула т.н. перестройка и все остальное. В это лихое время провидение и добрые люди хранили "Медного всадника" как могли. Он непрерывно кочевал по складам различных организаций, и бывало, что голова и туловище императора укрывались (опять как по Булгакову) в разных местах. Тому же Гомбергу удалось, благодаря искусству питерских мастеров, восстановить конную статую Петра I (скульптор Алексей Мурзин, литейщик Денис Гочияев). И даже выставить на всеобщее обозрение у здания правления Свободного порта на несколько дней в августе 2001 года. Но тут началась настоящая истерия со стороны национальных сил, и бронзовый всадник укрылся от злобных нападок на частной территории по адресу Бривибас, 223, где и стоит до сих пор. А его точная копия горделиво высится перед Константиновским дворцом — резиденцией российского президента под Санкт–Петербургом.

Из всего вышесказанного выходит, что в первую очередь в Риге в последнее время ставили памятники ученым и людям творческих профессий. Затем идут военные, политики и градоначальники. Но все это очень условно. Например, генерал–губернатор Паулуччи был одновременно военным и крупным чиновником, Улугбек — ученым, правителем и литератором. Оскар Калпакс как будто бы кадровый военный, но в настоящее время смотрится больше как политическая фигура. Вильгельм Оствальд — не только ученый–химик, но и философ…

В целом неплохая подобралась компания из интереснейших людей своего времени. Они, как и положено неординарным личностям, совершенно не похожи друга на друга, но вкупе довольно полно отражают очень непростую и многослойную историю Риги, Латвии и, отчасти, всего нашего земного шарика.

Все новости