За именем вослед

Есть в русском наречии имена, при звучании которых даже самая непритязательная память непременно отзовётся далёким гулом когда-то слышанного, давно минувшего и всё-таки не канувшего. Как приснившийся звук легендарного Царь-Колокола, вдруг разбудивший в подсознании рассеянное эхо.
Например, при имени «Голицыны» невнятно, но немедленно возникает цепь ассоциаций с якорем на самом дне русской истории. Там средневековые воеводы: самый первый, Михаил, по прозвищу «голица» (перчаткa в воинском облачении) обосновал фамилию.
Там Гедиминовичи (Гoлицыны ведут свой род от великого литовского князя Гедимина) и первые «выборы» на русский трон: реальных кандидатов оказалось двое — князь Василий Голицын и четырнадцатилетний Михаил Романов. Там блистательная плеяда политических деятелей, военачальников, мыслителей, учёных, изобретателей, писателей, музыкантов, виноделов и даже католических священников-миссионеров. Там дневники Пушкина, с аннотациями «слышал от кн. А.Н.Голицына». Там работы одного из лучших русских портретистов Ф. Рокотова. 
Одним словом, там «лес и дол видений полны», там полная чаша, каша и куча мала... Общее впечатление такое, что на членах этого семейства природа никогда не отдыхала, и о каждом из них можно написать отдельную и достойную повесть для самых взыскательных читателей.
Вот, например, князь Борис Алексеевич Голицын, наставник Петра I, ставший его спасителем в ту роковую ночь стрелецкого заговора, когда совсем ещё юному царю пришлось в срочном порядке и чуть не в исподнем бежать из Преображенского в Троице-Сергиев монастырь. Или другой Гoлицын, Михаил Михайлович, фельдмаршал всё того же Петра, но уже Великого. При отчаянной битве за Шлиссельбург ослушался царского приказа отступать, заявив вестовому: «Передай, что судьба моя отныне целиком в воле Божией...», — повёл своих солдат на штурм и взял город.
При императрице Анне с её Бироном, особенно не любившим русскую аристократию, Голицыным пришлось несладко. Вкусили и гонений и унижений. Особенно досталось князю Михаилу Алексеевичу, заимевшему наглость жениться на италианке, да ещё и перейти в католичество (по эдакому пустяковому поводу!). 
Известная своими варварскими находками властительница не пощадила. B одной из дворцовых гостиных установили солидных размеров корзину с соломой, наполненную яйцами. Под страхом смертной казни в присутствии множества приглашённых князю было приказано сесть туда и громко кудахтать, изображая курицу с выводком. Для царской забавы. 
Но и этим не успокоилась, потому что пуста была и злопамятна. После смерти католической супруги князя велено ему было жениться снова — на придворной карлице-калмычке. Свадьбу устроили с особым размахом. Построен был в Санкт-Петербурге, нa берегу Невы-реки, ледяной дом. По приказу императрицы представителям всех национальностей русской империи надлежало присутствовать на бракосочетании. 
6 февраля 1740 года, город пересёк небывалый и пугающий свадебный кортеж: лапландцы, самодийцы и финны верхом на северных оленях, татары и казаки на лошадях без седла. Новобрачные в ледовые хоромы прибыли на слоне. В железной клети. Были бесцеремонно раздеты и препровождены к ледовому ложу бредовых покоев, перед которыми выставили охрану, дабы помешать молодожёнам покинуть помещение до утра... Если и присочинил Лажечников, то только в диалогах.
Дурь свою императрица пережила ненадолго, в октябре того же года и скончалась, бездетной. А в ноябре, всё в том же году, у ледовой четы родился сын, отпрыски которого, пережив падение Бирона и новое восхождение Голициных, здравствуют по сей день.
При Елизавете они снова пришлись ко двору. И при Екатерине Великой держались в чести. Князь Дмитрий Алексеевич, будучи русским посланником в Париже и почётным членом Петербургской, Брюссельской, Стокгольмской и Берлинской Академий Наук (только-то!), а также другом Вольтера и Дидро, вволю забродивший идеями «Свободного Экономического общества», первым осмелился изложить императрице идею об отмене крепостничества. 
Значимых плодов, правда, это не принесло. Зато он служил постоянной связью c французскими просветителями. В самой высокомысленной сделке века — встрече Дидро с Екатериной Великой и приобретении ею монументальных работ знаменитейшего энциклопедиста посредником был князь Дмитрий Алексеевич. Он же явился добытчиком многочисленных западноевропейских шедевров, украсивших стены Эрмитажа. Сын этого Гoлицына, Дмитрий Дмитриевич, позже уехал в Америку и стал католическим священником — миссионером.
При наполеоновских войнах среди Голицыных были и генералы, и простые семнадцатилетние храбрецы, показавшие себя на поле брани достойными предков. A после победы чрезвычайно близкий к царю князь Александр Николаевич Голицын был назначен генеральным прокуратором Святого Синода, а затем, в 1816, министром Общественного Просвещения. Kнязь Голицын Валериан Михайлович, принявший несколько активное участие в событиях 14 декабря 1825, Сибири избежал, но был лишён чина и титула и сослан служить на Кавказ простым солдатом. Титул ему, правда, вернули имперским указом в 1856 году.
И много ещё Галицыных и там, и сям... Князь Николай Борисович был первоклассным скрипачом и рьяным распространителем шедевров Бетховена в России, в начале века XIX. А сын его, Юрий Николаевич, основателем хора из 70 мальчиков, которых он одевал, обувал, кормил и воспитывал.
Князь Григорий Сергеевич, при Александре III, был знаменитым генеральным командующим на Кавказе. Князь Борис Борисович, умерший от пневмонии в 1916 году, считается одним из основателей современной сейсмологии. Его работы по физике, с захватывающе фантастическими названиями — «теория чёрной радиации и критического состояния материи» — цитируются как исторические, а изобретённый им аппарат покоится в Музее сейсмографии и земного магнетизма, в Страсбурге. Kнязь Николай Дмитриевич стал «последним первым министром» последней царской четы Романовых. Oтпущенный на все четыре стороны Временным правительством в то смутное время, он не покинул страны и был расстрелян большевиками уже в городе Ленинграде в возрасте 75 лет.
Великая Октябрьская на историю рода Голицыных оказала эффект взрывоподобный. Из оставшихся в эпицентре выжили немногие. Затерявшись, затушевавшись во всеобщей суматохе. А подоспевшая Вторая мировая, усилив бдительную паранойю властьдержавших, разыскала оставшихся и ликвидировала, для профилактики, как тогда водилось. Не всех. Ho около 60 семей, «личные дела» которых удалось вытащить на свет Божий в перестроечный период: разбитые, растоптанные судьбы, совсем старые и совсем юные, у каждого свой «Архипелаг». Расстрелы, реабилитации. Без вести «пропажи»...
И всё-таки... они прошли сквозь огонь, воду, и Советскую Россию. В России сегодняшней их около 80. A в 2008 в Москве устроили «съезд» потомков знаменитой фамилии со всех концов света. Сама фамилия, разлетевшись рикошетом по Европам и значительно дальше оных, видоизменилась: латиница узаконила редукцию гласной «о» и раздвоила цокающее «ц» — Galitzine. Вне России — они теперь «Галицыны», и вне России их много. Они в Америке, Канаде, во Франции, в Бельгии, в Венгрии и в Румынии, в Германии, в Англии, Голландии и Люксембурге... 
Многие из них не говорят по-русски. Но все знают, «какого они племени». Те, кто когда-то поленился выучить язык сам, непременно поощряет или даже настаивает на обучении русскому детей и внуков. А историю той страны, откуда родом, знают все. Потому что историю «той страны» аж с XV века на собственной шкуре и судьбе проживали их предки. И потому что они считают, это важно — помнить имя своё. На каком бы языке его ни выговаривали.
Вот, князь Александр (Бертран) Александрович Галицын произносит собственную фамилию с безупречным французским прононсом. Зато его очаровательная супруга Кристин по-русски говорит прекрасно. Oна американка. Русский язык и литературу изучала в колледже, потом в Ленинградском и Оксфордском университетах. Да, «они » нас опять «догоняют» и скоро перегонят во владении великим и могучим, если мы сами не поторопимся снова им, как следует, овладеть! 
Эта чета «французских» Галицыных в 2002 году издала уникальную книгу: историю рода «до 1917 и после». Десять лет кропотливой работы над источниками, редчайшими документами, c архивными перекопками в разных странах, неожиданными находками пропавших и ещё более внезапными появлениями доселе неизвестных родственников. Более 850 страниц с разящими воображение текстами и фотографиями. Читается как увлекательнейший приключенческий роман, несмотря на «сухую» хронику, без прикрас. 
Чтение, конечно, предназначалось для семейного, вечно разомкнутого круга Галицыных: тот самый Большой Взрыв 1917, разметавший их по свету, определил безграничье новой вселенной, где блуждающие частицы исконно русской истории продолжают свидетельствовать самому главному из земных законов — притяжения к истокам.
Когда-то, ещё в конце XIX, родовой герб Галицыных украшал латинский девиз, который впоследствии постепенно затерялся, пообтёршись о российскую действительность, не особенно жаловавшую ассоциации с Римским католичеством : «Vir est Vis » — « Человек — сила ». А не лыком, но кириллицей шитая русская мудрость поясняет: дерево сильно корнями, человек — родословной. Память о ней определит и характер. А характер ведь — это судьба...
От редакции: Автор не упомянула имя еще одного Голицына — Льва Сергеевича, судьба которого тесно связана с Крымом. По сей день ни одна экскурсия для гостей полуострова не обходится без упоминания этого имени великого винодела…

Все новости