Родня и родина

Интернет переполнен рекомендациями по составлению родословных. В архивных читальных залах месяцами сидят граждане, с трудом составляющие родословные своих семей. Составление родословных стало коммерческой услугой. Семейный герб теперь – признак респектабельности. Все это – явления сегодняшнего дня, принявшие массовый характер. С профессором истории Рязанского госуниверситета А.А. Савастьяновой мы говорим об этом феномене современного интереса к родословию, обнаруживая в нем разные стороны и грани.

Р.В. – Алла Александровна, на ваш взгляд, почему интерес к родословию в последние десятилетия так растет? Связано ли это с нашими историческими традициями, обстоятельствами? Или такая внутренняя потребность у людей появилась – знать свой род?

А.С. – Тема о том, где моя родина и кто были мои родные и предки, была всегда. И это абсолютно нормально. Укорененность – это потребность человека в идентичности, потребность в каком-то положительном рассказе о самом себе. Когда мы говорим о родителях, о предках, это связано с чувством собственного достоинства, с тем, что Пушкин называл «самостояние».

Р.В. – Ну да, чтобы у тебя было место, определенное в этом мире.

А.С. – Более того, в отечественной ментальности это особенно присутствует. Попытки самоукорениться веками вызревали. Они во многом были поддержаны миром дворянским, миром служилого человека, который заботился об этом в силу самых разных причин. Это такая «непрактическая польза».

Р.В. – Чисто морально-нравственная.

А.С. – Совершенно верно. Нравственные вековые установки внутри себя. Они связаны с историей как таковой. Почему именно история помогает поискам внутреннего достоинства, самости своей, своей особенности? Их сообщает чувство землячества и родины, понимание того, кто я, кто мои предки. Я не пропаду. Я в эту историю вписан. Историю изучают не для получения пользы каждым конкретным государственным или иным деятелем, как считали в XVIII веке. История – это не увеселение. История – это подлинность. Только она дает удовольствие от знания подлинности.

Почему этот интерес возродился именно теперь? Долгое время это абсолютно естественное стремление к ответу на вопрос, кто я, откуда я, к положительному рассказу о себе, подавлялось. На определенном этапе парадигма изменилась, и на смену призыву «Давайте мы все вместе будем заниматься краелюбием» пришло совсем другое: «Мы винтики внутри одной системы, в которой один человек не важен, мы все – общество, массы». То есть стиралась эта идентификация. Более того, в идеологическом плане она начала просто подавляться намеренно, по конкретным причинам, о которых мы все знаем. Снятие этих запретов в конце 90-х годов привело к буму, который уже получил в литературе название «народная генеалогия». К ней обратились многие, очень многие, желавшие получить ответы на поставленные нами в самом начале вопросы.

Как раз в ХХ веке расцвели две исторические дисциплины, о которых стоит сказать в связи с нашей темой. Это антропология – антропологический подход, изучение человека в мире – природном и культурном, именно человека, не общества. Вторая дисциплина – это так называемая антропонимика, чисто вспомогательная историческая дисциплина, для которой больше всего сделали российские историки XIX века. История имени, вернее, история родового имени. Здесь и связь с генеалогией. Антропонимические подходы были прочно забыты в советское время. Заниматься дворянскими родами было просто-напросто ни к чему, запрещено. И только в очень маленьких пропорциях начало это возрождаться в конце 80-х годов ХХ века, когда стали писать об истории купечества. Крестьянство интересовало как община. А купечество – загадочная прослойка, меньше всего о ней известно. И вдруг произошел разворот в чисто научном отношении к антропонимике. Вот же она, эта дисциплина, мы ее забыли. Она была, методики были. И все началось сначала. В течение ХХ века в мире состоялся поворот к антропологическому подходу. Это объясняет нам, откуда такой интерес к частной истории рода.

Р.В. – И все-таки поговорим о генеалогии в нашей стране. Почему у нас особенно это стало каким-то бумом, модой какой-то? Все рванулись искать своих предков.

А.С. – Потому что это долго подавлялось. Пружина сжималась, и она расправилась. Не надо ничего запрещать. Появилось два подхода. Один можно назвать здоровым, а другой считаю нездоровым. Здоровый – это когда человек просто хочет знать прошлое своей семьи. Другое дело, если существуют амбиции. Тогда включается потребность в некоем «джентльменском наборе»: я – преуспевающий, в пятом колене предприниматель, а в седьмом – дворянин. Это нездоровая попытка прорваться в генеалогию. Джентльменский набор можно завоевывать, где угодно, насколько амбиций хватит. Но не в строгой и старой науке генеалогии, которая требует тщательности, скрупулезности, огромного терпения и удачи. Удачи в историческом поиске. Есть этот крохотный лучик – удача поиска.

Это не значит, что порочным является любое подозрение: не дворянин ли я? А дай-ка я проверю. Но в российском обществе XIX века дворяне составляли всего 10 процентов, 90 процентов – крестьянство с разного рода прослойками. Это – Россия, такова, какова она была. И наши предки все оттуда, за исключением этих немногих процентов.

Р.В.– Хорошо, 90 процентов крестьян. Но все равно, я хочу знать свое родословное древо. Сейчас Интернет заполнен всякими рекомендациями, как его сделать. Люди туда входят, смотрят, ищут и идут в архив. С чем они там сталкиваются?

А.С. – С морем, океаном документов.

Р.В. – Причем даже если вы знаете, что вам нужно смотреть эти церковные книги, где записывали всех родившихся и крестившихся, вы не представляете себе, какого объема эти документы.

А.С. – Существует у архивистов даже такой термин – «баяны». Имеется в виду внешний вид именно этого источника. Вообще говоря, я считаю, что приходить в архив неподготовленным – это крайне неприлично.

Р.В. – А как готовиться?

А.С. – Иногда никак. Потому что часто задача требует очень серьезной подготовки. Если человек никогда в жизни не общался с исторической задачей, он не готов работать в архиве. В истории существуют свои методики и свои приемы. Да, в Интернете множество рекомендаций. Люди, которые их выставляют, имеют свои цели. Я посмотрела несколько сайтов. Они не учат, они дают определенные знания о предмете. Но практически применить эти знания сплошь и рядом трудно или даже невозможно. Потом, мне страшно жалко архивистов. В ряде случаев в архив приходит много людей, не подготовленных к тому, что и как надо делать в этом море документов. Готов ли человек к такому поиску долгими днями, неделями, годами?

Р.В. – Тем не менее, люди ищут сами и находят или не находят. А если нет у них такой возможности. Что они могут предпринять?

А.С.– Любое «хочу знать» вызывает только уважительное отношение. Но нужно отдавать себе отчет в том, какие имеются возможности удовлетворить любопытство. В ряде архивов существует особая генеалогическая служба, очевидно, платная, она этим занимается.

Р.В. – Если вы не готовы платить, придется работать с документами, описями фондов и «баянами» самому.

А.С. – Мы не сказали еще о том, что можно ничего не найти. Человек должен точно знать, где еще, кроме метрических книг, можно обнаружить сведения об интересующих его людях. Где возможно пересечение информации. Информация живет по своим законам. У нее есть разные формы существования. Ее природа такова, что она проявляет себя по-разному.

Проблема еще и в том, что вал людей, которые зачастую не знают даже точно, что они хотят найти, блокирует вход исследователям. Попасть в архив не так просто. Получается, что мы перевернули пирамиду. Вместо того, чтобы открыть всем такую возможность, мы закрыли ее для тех, для кого архив является хлебом, – для исследователей.

Р.В. – Этот интерес к родословию проник в школу. Детям предлагают рассказать о своей родословной. Насколько это деликатно? История семьи – это глубоко личное, даже интимное дело. Они могут столкнуться с информацией, которую если даже и стоит знать, то не стоит выносить на всеобщее обсуждение.

А.С. – Сама попытка проникнуть в историю семьи имеет этическую сторону. Архивисты это проговаривают. Поначалу это касалось исследований о политических репрессиях. Репрессии связаны с доносительством. И когда открылись секретные архивные отделы, тогда были установлены очень разумные пределы выдачи дел. А потом, когда начался родословный бум, обнаружили, что есть понятие этики и в отношении родословия. Генеалог, которому вы поручаете изучить историю вашего рода, говорят, должен быть ближе, чем личный адвокат и личный врач. Клятвы Гиппократа у нас нет, но архивисты стали предупреждать, что поворот поиска может быть таким, к которому вы не готовы. Может открыться любая неожиданная информация. Вы готовы к тому, что посторонний глаз их прочтет? Эта сторона должна очень насторожить школьных учителей при составлении родословных детьми.

Р.В. – Как сохранять историю в семье?

А.С. – Есть понятие «частный архив», его никто не отменял. У нас есть правило в любом государственном архиве: за определенные десятилетия, по определенным правилам берут на хранение частные документы. При этом составляется договор на хранение. Допуск к этим документам тоже оговаривается. Мы знаем, что документы семьи Ариадны Эфрон и Марины Цветаевой были до 2000 года засекречены Ариадной. Есть другие примеры. Частный архив – это очень полезное дело. Он живет в семье. Дети получают то самое чувство собственного достоинства, «самостояния», когда он может спросить у своих родных о своих предках.

Р.В. – Как собирается такой архив, что туда входит?

А.С. – Сбор частного архива – дань истории семьи. Эта история бережно хранимая, дающая нематериальную пользу, ту самую, о которой мы говорили. Есть документы и рассказы. Рассказы подчас интереснее и важнее документов. Большой вопрос, что информативнее. Это могут быть не только официальные документы, но и переписка, фотографии. Очень больно видеть выкинутые на помойку части семейного архива.

Р.В. – Это, к сожалению, сплошь и рядом случается.

А.С. – Каждый, кто хранит семейный архив, должен иметь в виду, что отвечает за него. Если вы видите, что документы некому оставить, их надо передать родным, возможно, при определенном значении, в архив или уничтожить. Надо ли собирать частный архив? Надо. Но необходимо о нем заботиться. Надо расспрашивать бабушек и дедушек о прошлом семьи, записывать их рассказы. Это очень важно и несет информацию, необходимую если не вам, то вашим детям и внукам.

А.С. – Ну что же, посоветуем нашим читателям пользоваться частными архивами, обращаться к советам специалистов и бережно относиться к прошлому своих семей.

Все новости