Отражённая благодать

Ноябрь 1881 года. В фотографии В.А. Динесс продаются более двадцати художественно исполненных фотографических видов Иркутска и Забайкалья. В 1882 году в Иркутске 3 фотографии (аптек – 3, купален – 5, гостиниц – 6, торговых бань – 11, постоялых дворов – 84). 4 марта 1899 года в музее ВСОРГО состоялась третья лекция по фотографии. 18 апреля 1890 года с горы кладбища Знаменского предместья снят большой фотоснимок всего города. В 1904 году «Центральная фотография» на углу Большой и 4-й Солдатской открыта ежедневно с 9 час. утра до 5 час. вечера. Господам офицерам, едущим к театру военных действий, обещана скидка. Любой желающий может заказать фото в натуральную величину. В 1904 году фотоаппараты и принадлежности к ним продаются в магазине «Оптик» на 4-й Солдатской, в торговом заведении Густава Нецель на Большой улице, фотографии Дегтерёва на углу Большой и 5-й Солдатской. Но самую многочисленную клиентуру собирает «Моментальная фотография», появившаяся тут же, на Большой. «За 45–55 коп. каждый может получить скверненькое фото на жести, называемое громко «ферротипией», – свидетельствуют «Иркутские губернские ведомости». В 1907 году фотография «Ренессанс» выставляет в витринах портреты снимавшихся, игнорируя их протесты. Газета «Сибирская заря» усматривает в этом начало новой поры – бесцеремонных фотографов.

Ранним воскресным утром 23 августа 1909 года на выезде из Рабочей слободы съехалось несколько господ необычного для окраины вида – в элегантных спортивных костюмах и с кофрами через плечо. Они с интересом поглядывали по сторонам, и хозяйка ближайшей квасной на всякий случай перекрестилась – она не выписывала газету «Сибирь» и не знала, что это члены фотографического общества собрались на очередную экскурсию по окрестностям.

До назначенного времени оставалось ещё десять минут, и туристы с интересом говорили о чём-то. Совсем не громко, но по обрывкам фраз можно было понять, что речь идёт об открывающейся в Иркутске первой сибирской фотовыставке.
«Кодак» шокирован и посрамлён

Накануне получены были две посылки – из Парижа, с диапозитивами цветных фото от фирмы «Люмьер», и из Америки, от фирмы «Кодак». Иностранцы не поскупились на солидную упаковку, служившую одновременно и выставочным оборудованием. Особенно впечатляли американские ширмы в пять разворотов. Что же до самих фотографий, то и ракурсы и сюжеты для них были взяты слишком обыкновенные. И, скажем прямо, не захватывали. Заграничные снимки, без сомнения, уступали кадрам с горными водопадами, талантливо схваченным иркутским музыкантом и педагогом Ивановым. Да и с цветными снимками на стекле иркутского фотолюбителя Портнягина им было, конечно же, не сравниться. Не говоря уже о замечательном фото с мамонтом в толще льда.

– Если учесть, что автор «Мамонта» – просто один из иркутских обывателей, чья фамилия ни о чём и не говорила нам до сих пор, можно предположить и другие, не менее значимые от-крытия в самой обыкновенной среде, – отреагировал председатель выставочного комитета Владимир Самойлович Пророков. – Думаю, нужно максимально продлить сроки приёма работ на выставку. Кстати, об этом же просили и священник-фотограф Дроздов, и госпожа Кузьмина-Караваева, и начальник почтово-телеграфного округа Зонненбург (он обещает привезти много снимков из командировки).

Официально открывшись 20 сентября 1909 года, выставка продолжала пополняться вплоть до самого её закрытия. Господин Вознесенский, начальник местной обсерватории, распечатал свежую подборку байкальских видов. Из Европейской России пришла серия фотоиллюстраций господина Прокофьева, прежде жившего среди приленских якутов. Очень кстати сделал остановку в Иркутске и возвращавшийся из ссылки «политический» Курочкин, известный и как хороший фотограф. Правда, поначалу он отнёсся к идее «первой сибирской» с некоторым предубеждением. Да и большой раздел о пребывании в Сибири императора Николая II (в бытность его наследником) вызвал у гостя лишь ироническую улыбку. Но репортажи из жизни орочон и тунгусов, словно бы снятые скрытой камерой, явно растрогали строгого критика, а окончательно сдался он, посмотрев уникальные кадры, сделанные внутри дацана, – Курочкин знал, что в таких местах фотографировать строго запрещено. Тут же удалось получить не только разрешение, но как бы и «шапку-невидимку», позволяющую снимать всё, оставаясь незамеченным.

Добившись свидания с автором (всё тем же Владимиром Пророковым), Курочкин наскоро представился и тоном заговорщика продолжил:

– Я везу с собой массу уникального фотоматериала: сцены из жизни прокажённых, камлание северных шаманов, игры взрослых якутов, их пляски и спортивную борьбу… Но не меньший этнографический интерес представляет вот это. – И жестом фокусника он «вынул из рукава» изящнейшую модель якутского жилища, искусно выполненную из слоновой кости.
Художественная недостаточность

И на открытии первой сибирской фотовыставки, и позже, когда подводились итоги, Пророков подчёркивал: характер работ определило то, что организаторами выступали исключительно члены Географического общества.

– Собственно, из всех участников лишь господа Иванов и Гейнрих представили безусловно художественные снимки. А у большинства экспонатов достоинства скорее научные, нежели эстетические, – откровенно признал он и в разговоре с губернатором (Владимир Самойлович состоял при нём младшим чиновником по особым поручениям). – В будущем этот недостаток, я надеюсь, будет преодолён.

Некую «художественную недостаточность» работ усмотрели и иркутские репортёры, но они объяснили её по-своему: неучастием в выставке местных фотографов-профессионалов, располагавших прекрасными студиями и аппаратами.

Сказать, что владельцы иркутских фотографий просто игнорировали выставку, было бы неправдой, конечно. Густав Еннэ, к примеру, намеревался представить свои коронные снимки, но в последний момент засомневался. На иркутском фоторынке он был ещё новичок и переживал сейчас пору первых разочарований: вот уже целый месяц пытался найти толкового молодого помощника и интеллигентную барышню, способную научиться искусству ретуширования. К тому же Густаву (как и другим владельцев фотографий) не давала сосредоточиться на выставке разгоревшаяся борьба за крупный заказ – съёмку всех служащих Забайкальской железной дороги.

Чиновник, которому поручили проведение конкурса, решил не заморачиваться и просто поделил весь путь «на три равных отрезка». Но подрядчики сразу же завопили, что «Иркутск и Иннокентьевская не только ближе расположены, но и более населены», – и развязали войну за лучший из «равных отрезков». Средства, естественно, не выбирались, в ход шло и продавливание связей в управлении дороги, и распространение заведомо ложной информации, и банальнейшее сбивание цен. Неизвестно, чем бы это закончилось, но генеральное сражение предотвратили… сами клиенты: прослышав, что цены на фотографии падают, железнодорожники пожелали все поголовно запечатлеться, да ещё и потянули за собой многочисленных родственников и знакомых. «На некоторых станциях вагоны фотографов буквально осаждаются желающими сняться и приходится выставлять охрану. Осаждающие толкают вагон и мешают работе, – констатировала «Восточная заря». – В сутки удаётся произвести лишь до 100 снимков. Задания, данные управлением Забайкальской дороги фото-графам, абсолютно невыполнимы в назначенный срок. Работы идут очень медленно, и окончания их можно ждать никак не ранее апреля 1910 года».


Поняв, что напрасно тратили порох, подрядчики торопливо натянули на лица улыбки и публично, через печать, начали объявлять, что готовы делиться клиентами.
Лёгкие понедельники

Фотографы-любители, к счастью, были очень далеки от подобных страстей – они пребывали в своей всё расширяющейся вселенной. Там и понедельники были лёгкими, потому что, отработав в присутствиях, наши герои собирались где-нибудь на квартире и проводили всевозможные опыты. К примеру, с трансферротипной бумагой, переводя с неё снимки сначала на большую картонную коробку, затем на фарфоровое блюдо, на крышку деревянной шкатулки и, наконец, на оконное стекло. А в следующий понедельник член общества фон Эссен демонстрировал способы раскраски фотокарточек. А другой член, Портнягин, представлял собственного изобретения прибор для увеличения снимков. А потом все вместе решали, какие журналы выписать в будущую библиотеку. И сходились на том, что экономия тут неуместна; что в фотографическом должны быть, натурально, все журналы, а также и газеты об искусстве светописи.

На общем собрании 15 декабря решили устроить в пользу общества специальный фотографический бал. Подспудно вызрела и идея пасхальной выставки, которая собрала бы представителей многочисленных обществ – как русских, так и заграничных. И, не откладывая дела в ящик, сразу же решил, кому ставить в известность иркутского городского голову Исцеленова, а кому отправиться за разрешением к губернатору Грану.
И он – наш агент. Тайный

В одобрении же генерал-губернатора Селиванова отчего-то и не сомневался никто. Впрочем, ясно отчего: начальник края не только открыл первую сибирскую фотовыставку, но и привлёк к ней внимание всего иркутского генералитета. Не исключая и генерал-квартирмейстера. А когда газеты сообщили о готовящейся в музее лекции по цветной фотографии, Селиванов не замедлил записаться слушателем. И все полтора часа сохранял на лице не по чину романтическое выражение: казалось, ему рассказывали о большой, но тайной любви.

Все новости