Соприкосновение талантов

Пожалуй, одна из самых трогательных, песенно-свирельных работ народного художника России Евгения Антонова – это небольшая скульптура в бронзе памяти крепостного живописца Григория Сороки. В ней как будто присутствует неразгаданная тайна. И она была на самом деле.

Евгений Андреевич рассказывал, что как-то в путешествиях по тверскому краю наш мэтр живописи Валентин Михайлович Сидоров с печалью обмолвился:

– Евгений, надо все-таки поискать могилу Сороки. А то она утрачена, и как-то пусто без нее.

– Как утрачена!? – не согласился Антонов. – Я с детства помню ее. Найдем.
И нашли. Пути поиска пролегли в Удомельский район, к Молдинскому озеру. На его берегу в деревне Покровское в семье крепостных крестьян в 1823 году и появился на свет младенец, кистью в руке которого будут потом водить ангелы.
…К берегу продираться приходилось с трудом сквозь бурелом и заросли крапивы.

– Помогло одно обстоятельство: птички небесные указали на маленький взгорок, а на нем лежали два фантика от конфеток, – рассказывал Евгений Андреевич. – Когда подошел, то сразу понял: это могила, а не просто холмик или неровность. Определил, где голова покоится, где ноги, – это я умею делать. И хотя потом там поработали экскаваторы, ровняя прибрежную полосу, чтобы привести ее в порядок, то место я все равно запомнил и потом опять нашел. Сейчас сделано и стоит там надгробие великому нашему земляку художнику Григорию Сороке. И ныне живущие, и наши потомки будут знать, где он похоронен.

Не так проста была жизнь певца крестьянской доли. Еще труднее оказалось захоронить по-христиански останки бывшего крепостного живописца. Отданный в учение в единственную тогда в России художественную школу «для людей простого звания», которую открыл на свои средства живший в тех краях Алексей Гаврилович Венецианов, Григорий, по рождению Васильев (прозвище «Сорока» лишь позднее станет его фамилией), в общей сложности обучался у мастера год-полтора.

Он редко покидал родные пределы. На удомельской земле, в деревенской глуши, им были написаны знаменитое «Гумно», «Кабинет в Островках», «Вид на озеро Молдино в усадьбе Островки», «Автопортрет» и многие другие полотна. Но, даже достигнув академических высот в живописи, много занимаясь иконописью, расписывая храмы в близлежащих приходах, он оставался в крепостной зависимости у помещика Милюкова, владельца усадьбы Островки на том же Молдинском озере.

Венецианов предпринимал постоянные попытки освободить Сороку. Но Милюков, являясь другом Венецианова, так и не дал вольную талантливому самородку. Свободу Григорий получил только с отменой крепостного права. А в 1864 году произошел конфликт между художником и его бывшим хозяином: Сорока от имени крестьянской общины написал жалобу на Милюкова за продолжающиеся притеснения. Наказание вольнодумцу было назначено без промедления. Не ожидая его исполнения, художник наложил на себя руки – повесился в горшечном сарае на краю родной деревни и был похоронен как самоубийца, за оградой сельского кладбища…

Когда разыскали его последний приют, Валентин Сидоров ходатайствовал перед Патриархом всея Руси Алексием об оставлении грехов и отпевании Григория. Панихида проходила в одном из московских храмов.

Как-то в очередной раз проезжая мимо стен Николо-Теребенской пустыни в Максатихинском районе, что по соседству с молдинскими разливами, Евгений Андреевич Антонов вновь заглянул в старинный монастырь. Вошел в стены старого Никольского храма и глазам не поверил: на потемневшем от времени иконостасе некоторые иконы воссияли новоделом. От них струился свет. То были иконы, написанные Григорием Сорокой. Лики святых просветлели после отпевания их создателя.

Все новости