Мечтатель, революционер или угодник Божий?

Увидело свет новое издание книги Михаила Гринберга (псевдоним — Зеленогорский) о жизненном пути одного из виднейших иерархов Русской Православной Церкви первой трети XX века — архиепископа Уфимского Андрея (князя Ухтомского). Первое издание (в количестве семи машинописных экземпляров) было напечатано в 1980 году, второе (тираж — 50 тыс.) — в 1991-м. Настоящее же по объему вдвое превосходит предыдущее.



Архиепископ Андрей (Ухтомский), расстрелянный в советских застенках 4 сентября 1937 году — во многом уникальная фигура: как по своей генеалогии, так и по неустанной общественно-политической деятельности. По мужской линии его род восходит к легендарному Рюрику, по женской — относится к потомкам завоевателя Чингисхана. Оценки же яркой личности этого иерарха, данные разными людьми, различаются вплоть до диаметрально противоположных. Одни считают его святым (в 1981 году он и канонизирован Русской Православной Церковью Заграницей), другие — фактически раскольником, «перешедшим в старообрядчество» и не признававшим над собой власти «спасителя Церкви» — митрополита Нижегородского Сергия (Страгородского), третьи — едва ли не зачисляют его в число революционеров: поскольку тот с начала XX века своей общественно-церковной деятельностью, по существу, раскачивал царский трон, в 1917 году буквально торжествовал о свержении монархии, а позже неоднократно говорил о близости ему программы партии социал-революционеров (эсеров).



Едва ли не открыто причисляя себя к церковной оппозиции трону, в период 1906-1907 годов епископ Андрей говорил: «С падением патриаршества и учреждением Священного Синода появился в Церкви цезарепапизм, который тем более давал себя чувствовать, чем более государственная власть старалась подчинить Церковь государственной политике. …Глухая оппозиция, и общая, и частная, долгое время ни к чему не могла привести, пока не созрело в настоящее время сознание ненормальности такого положения дел и необходимости его изменения». А в марте 1917 года он писал: «Режим правительства был в последнее время беспринципный, грешный, безнравственный. Самодержавие русских царей выродилось сначала в самовластие, а потом в явное своевластие, превосходившее все вероятия».



В период учебы Александра Ухтомского (мирское имя владыки Андрея) в Московской духовной академии (1891-1895 годы) на формирование его взглядов большое влияние оказал его духовник. Им являлся ректор академии — архимандрит Антоний (Храповицкий; в будущем — митрополит Киевский, первоиерарх РПЦЗ). Духовник Александра Ухтомского свой церковно-политический идеал видел в патриархе Никоне (Минове), который в свое время пострадал за последовательное исповедания принципа «священство выше царства». Как известно, этот патриарх выступал за размежевание компетенции царя и патриарха. Он отстаивал точку зрения, что светская власть не имеет никаких прав над духовными лицами, не может управлять ими и судить их, что Церковь представляет собой самостоятельное и независимое от государства учреждение, и что всякая попытка царя подчинить себе Церковь есть преступное посягательство на нее, чему все архипастыри должны решительно противостоять. Патриарх Никон выступал против какого-либо контроля царя над Церковью и за право архиерейской власти накладывать veto на решения монарха, вызывающие какие-либо несогласия со стороны Церкви.



Соответствующие идеи архимандрита Антония об автономном от государства существовании Церкви, восстановлении в ней патриаршества и управлении Поместными Соборами оказали сильное воздействие на представления Ухтомского о формах церковно-государственных отношений.



Впоследствии ученик, как и его учитель, жестко критиковал синодальный строй церковного управления. Он открыто говорил о «порабощении Церкви государством» в России и, ратуя за самоуправление Русской Православной Церковью, считал императоров едва ли не узурпаторами церковной власти. Более того, владыка Андрей не признавал за последними их помазанничества. Так, в своей работе биографического характера — «История моего старообрядчества», написанной в сентябре 1926 г. (епископ Андрей в августе 1925 г. официально воссоединился со староверами), он говорил: «Всем известно, что русские цари при короновании помазывались миром. С точки зрения канонической и догматической это было помазание миром и ни в коем случае не таинством миропомазания. И я лично считал это таинством только будучи гимназистом пятого класса (т.е. до 1885-1886 годов — М.Б.), а когда стал разбираться в смысле церковных указаний, то стал уже критически относиться к детским учебникам».



Андрей Ухтомский, проповедуя о необходимости восстановления в Русской Православной Церкви патриаршества, «независимости» Церкви от государства и ее «самоуправления», выступал также за ее примат в общественной и государственной жизни, в качестве идеала представляя претворение государства в Церковь: «для достижения высших и вечных целей»… И это при том, что Российская империя и Православная Церковь как раз и составляли единое церковно-политическое тело, единый организм. И государство (Империя), и Церковь, по существу, являлись двумя ипостасями этого нераздельного тела, находившегося под скипетром православного самодержца. То есть в реалиях царской России сама постановка вопроса о «самоуправлении» Церкви и «независимости» ее от государства во многом была просто абсурдна: она провоцировала разрыв единства Церкви и Империи; и последней угрожала перспектива стать «просто» государством, лишенным сакрального смысла.



В рассматриваемой книге много внимания уделяется и другим аспектам деятельности архиепископа Андрея: его многолетним стремлениям активизировать в масштабах страны общественно-церковную жизнь российских приходов, его усилиям по воссоединению старообрядцев и «господствующей» Церкви, а также его отношениям с митрополитом Сергием (Страгородским), который с марта 1927 года фактически единолично (если не считать участия в сем деле «кураторов» из ОГПУ и НКВД) управлял Русской Православной Церковью.



Несмотря на обилие приводимого в монографии очень интересного материала о владыке Андрее, 200-страничное исследование Гринберга все же нельзя считать завершенным: уж слишком масштабна фигура его главного героя. Например, в книге практически не рассмотрена деятельность архиепископа Андрея как одного из основателей и вдохновителей катакомбного движения истинно-православных христиан в России (ИПХ; причем даже сам термин «ИПХ» принадлежит ему). Никак нельзя считать более-менее полной и занимающую примерно половину книги публикацию трудов архиепископа Андрея. В большинстве своем увидели свет те работы владыки, в которых рассматриваются его отношения со старообрядчеством. Но не представлена ни одна из его многочисленных статей по внутрицерковной, церковно-государственной и общественно-политической проблематике, написанных до Октября 1917 г. Вместе с тем известно, что оставленное владыкой Андреем творческое наследие — свыше 100 статей и брошюр, а также большое количество сочинений в рукописях (последние в основном были созданы в период 1920-30-х годов).



Пожелаем Михаилу Гринбергу — многолетнему кропотливому исследователю жизни архиепископа Андрея (Ухтомского), чтобы в обозримом будущем его труд был продолжен и, с усилением археографических комментариев к публикуемым материалам, расширен до нескольких томов. (Пожелание вполне выполнимо, если автор поставит перед собой цель издать по возможности все известные труды владыки Андрея).



Написанная живым, хорошим языком, рассматриваемая книга несомненно будет полезна всем, интересующимся историей Русской Православной Церкви и историей староверия XX века.

Все новости