Около 3 тысяч девушек и женщин немецкой национальности трудились в годы войны в Краснокамске

Около 3 тыс. девушек и женщин немецкой национальности трудились в годы войны в Краснокамске. Свыше 200 из них впоследствии были награждены медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг."

… Редакционная машина, немного поплутав по улочкам Краснокамска, наконец останавливается перед нужным домом. Здесь живет Елена Андреевна Солодянкина (в девичестве – Беккер), одна из бывших немок-трудармеек, приехавших по мобилизации в 1942-м в незнакомый для них уральский город со всех концов страны – из Крыма, Поволжья, с Украины и Кавказа. Эти советские территории, где они родились, значились их исторической родиной. Хотя корни каждой, некогда обрусевшей немецкой семьи, начинались где-то далеко: там, где величаво текут Рейн и Дунай, упираются в небо средневековые остроконечные замки и ярким цветочным ковром покрыты зеленые альпийские луга… Первые немцы, как известно, приехали в Россию еще при Иване Грозном, и пошло-поехало: при Петре I они входили в состав правления экономики при дворе, а в екатерининские времена выросли уже целые немецкие поселения.

Из пекарей – в нефтяники

Прадеды Елены Беккер подались из Германии на Кубань по одной причине: на родине земли было мало, а здесь: бери – не хочу! Трудолюбивые немецкие земледельцы привезли с собой всю сельхозтехнику, обустроились, пустили глубокие корни в плодородную почву. Здесь, в России, все три поколения Беккеров из любви к своему языку говорили между собой исключительно на немецком. К слову, фамилия Беккер, которая переводится как "пекарь", вполне оправдывала свое значение: на столе "русских немцев" всегда водился свежий хлеб.

С началом коллективизации многое изменилось. В 1937-м по доносу посадили отца. На руках у матери осталось трое детей. Но и на этом испытания не закончились. В 1942-м в дом к Беккерам пришли какие-то люди и в приказном порядке заставили собрать документы, самые необходимые вещи и продукты, которых должно хватить на месяц дороги. Мать первым делом бросилась за пуховыми подушками и одеялами: на дворе стоял декабрь… Всех жителей немецкого поселения погрузили в товарные эшелоны. Куда? Зачем? Да разве можно добиться ответа от гуляющего в вагоне ветра и пробирающего насквозь холода?.. Но вот добрались до Казахстана. Мама вместе с Леной работали на ферме, средняя дочь Лиза – учетчицей. Дома еще оставалась 5-летняя Ниночка. И все бы ничего! Но тут Лизу направляют в трудармию на Урал. Определили ее на лесоповал: такую работу и для крепкого мужика легкой не назовешь...

Приехавшие в Краснокамск трудармейки были помощницами бурильщиков и слесарями, грузчиками и электромонтерами, плотниками и землекопами. Свое нелегкое бремя немецкие девушки списывали на войну. Но чтобы кто-то обидел из местных – такого не бывало. К тому же Лиза всегда могла рассчитывать на поддержку мамы и младшей сестренки, которые следом за ней поехали в Краснокамск. А Лена? "Была я бойкой на язык, – вспоминает то время Елена Андреевна, – вот и сказала начальству что-то лишнее. За это мне дали десять лет тюрьмы". Из них отсидела пять – и поехала искать своих. В 1949-м устроилась в Краснокамске воспитателем в "нефтяной" детский сад. Через ее руки столько будущих нефтяников прошло, что и не сосчитать! Дважды выходила замуж, и оба мужа тоже трудились в этой отрасли.

В декабре этого года Елене Андреевне исполнится 90. В ее жизни всякое бывало. Несколько лет назад похоронила сына. Живет одна, но по хозяйству помогает племянница. Есть еще внук Андрей, который первым из семьи Беккер решил переехать на постоянное жительство в Германию. В отличие от родителей своей бабушки, в его доме говорят только по-русски…

Танцы вместо хлеба

Застать Ирму Гельд дома – занятие непростое. То она тут, то там… Вот и на этот раз, если бы не помощь председателя краснокамского отделения совета ветеранов "ЛУКОЙЛ-ПЕРМИ" Тамары Щетниковой, сопровождающей корреспондентов "Пермской нефти" в поездке, то встреча с Гельд так бы и не состоялась. Заговорчески подмигнув расстроившимся было журналистам, Тамара Александровна уверенно произнесла: "Я знаю, где она! Едем на рынок!" Расчет оказался верным: Ирма Яковлевна собственной персоной, в пуховой шали и теплом стеганом пальто, подпоясанном домашним фартучком, стояла на своем привычном месте в торговом ряду. "На нынешнюю пенсию особо не разживешься, – смущенно начала она, – к тому же детям и внукам надо помогать, вот и приходится торговать тем, что удается вырастить на огороде". Женщина взглянула на аккуратно разложенные на прилавке лук-репку и картошку.

… О своей родословной Ирма Яковлевна Гельд практически ничего не знает. Семья, где воспитывалось шестеро детей, до войны жила в Татарии. Родители рано умерли, и Ирму вместе с другими сестрами и братьями воспитывал старший брат. В начале войны она попала в Краснокамск, куда ее определили в составе трудармии на работу оператором по добыче нефти. Было ей в ту пору 18 лет. Трудиться приходилось много. Если напарница болела, то Ирма после своей смены оставалась работать и за нее.

Ирма Яковлевна вспоминает, что первое время все приезжие немки жили в так называемом "деловом дворе", который располагался прямо на берегу Камы и состоял из землянок и бараков. Потом всех перевели в общежитие барачного типа. Чистота в комнатах – вот где сказывается национальная черта! – была идеальной. На продуктовую карточку, которая выдавалась нефтяникам, можно было получить 1 кг 200 граммов хлеба в день. Один раз в сутки полагалась тарелка супа. Для профилактики заболеваний каждого работника треста "Краснокамскнефть" обеспечивали один раз в месяц тремя литрами рыбьего жира. "Может, огородик еще какой был?" – попутно интересуемся мы у своей собеседницы. "Вот это да! И как же вы узнали?! – не пытается скрыть удивления Ирма Яковлевна. – Я об этом старалась никому не говорить, ведь в то время возделывать огород не разрешалось". Но раз уж секрет 70-летней давности неожиданно раскрылся, то Гельд рассказала все до конца: "Рядом с тремя продуктивными скважинами, которые я обслуживала, был небольшой клочок земли, вот я и сажала там картошку…"

Молодость брала свое, поэтому девчата находили время и на отдых. Однажды Ирме, чтобы попасть в клуб на танцы и кино, пришлось продать дневную норму хлеба. "А раз протанцевала я свою пайку, – смеется Ирма Яковлевна, – то на следующий день осталась голодной. Хотя, нет, подруги по комнате чем-то поделились. У нас в общежитии так было принято". Несмотря на непростое военное время, тумбочки в комнатах никогда не закрывались на замок.

Еще до окончания войны всех женщин-немок перевели с мужских специальностей на более легкий труд. Так Гельд попала поваром в детский сад, где воспитывались дети нефтяников. Многие его бывшие воспитанники до сих пор вспоминают, как Ирма Яковлевна подкармливала их хлебными сухариками, которые по обыкновению приносила из дома…

"Здесь мой дом!"

Первое, на что обращаешь внимание, оказавшись в доме Елены Ивановны Винс, это множество картин на стенах. На одной из них – огромный букет роз в керамическом сосуде, а на нем надпись по-немецки: "Zum Geburtstag" – "С День рождения". Эту картину Елене Ивановне нарисовал на юбилей муж ее родной сестры, чья семья сегодня проживает в Германии. Там, у своих родственников, она была в гостях уже несколько раз, но желания переехать туда за эти годы так и не появилось. "Да и зачем? – без капли сожаления говорит Елена Ивановна, – ведь я всю свою сознательную жизнь прожила здесь, в России. Здесь мой дом, родные и друзья".

Сегодня Елена Ивановна живет в собственном доме на окраине Краснокамска, который когда-то строила вместе с мужем. После его смерти содержать дом и приусадебный участок стало сложней, но без помощи не остается. И хотя Елене Ивановне уже 87, она ни минуты не сидит без дела. То рассаду к посадке готовит, то хлопочет по хозяйству. А чуть выдастся свободная минутка – достает и рассматривает старые черно-белые фотографии, вспоминая свою жизнь и родных.

Местом рождения нескольких поколений семьи Винс, представители которой по всем документам значатся немцами, был Крым. Хотя никогда не забывали они и о своей исторической родине: родители всегда старались обучать детей родному языку, рассказывали о культурных традициях. Потом родители Лены, у которых было еще двое детей, переехали под Донецк. Там девочка поступила учиться в специализированную языковую школу в немецком поселении, добираться до которой приходилось несколько километров…

Но тут грянул 1941-й. На войну ушел брат, в трудармию – отец. Женщин немецкой национальности и их детей погрузили в эшелон, который целый месяц колесил по всему Советскому Союзу, пока наконец не прибыл в Казахстан. Окончив курсы трактористов, Лена пошла работать. И вот что было дальше. В 1942-м ее младшую сестру Лиду направили в трудармию, определив на железную дорогу в Перми, а следом за ней – но уже в Воркуту – выехала и Лена. И надо же было такому случиться: во время остановки эшелона в Перми Лена, решившая навестить сестру, отстала от поезда. Ноябрь месяц, а она – без документов и теплой одежды. Но мир не без добрых людей, помогли, кто чем мог. Вместе с другими немецкими девушками сестры расчищали от снега и ремонтировали железнодорожные пути. Время было военное, поэтому всякое бывало – и голодали, и мерзли, но всегда держались вместе.

Затем несколько раз Винс переезжали с места на место, пока не оказались в деревне Кукеты Верещагинского района. Это уже было после войны. Лена работала сначала на тракторе, потом – на электростанции. Там же, в деревне, встретила своего будущего мужа, который был бригадиром плотников. Его как толкового и грамотного специалиста пригласили однажды на работу в Краснокамск. Переехали да так здесь и остались. Елена Ивановна 27 лет трудилась в НГДУ "Краснокамскнефть" объединения "Пермнефть", большей частью – кладовщиком на складе ремонтно-механических мастерских.

Рассказывая о своей жизни, она считает, что, несмотря на все выпавшие на ее долю невзгоды, та удалась. Одним из самых волнующих событий последних лет стала встреча с братом, которого Елена и ее сестра не видели несколько десятков лет. Война раскидала их не только по разным городам, но даже странам. Так сложилось, что многие годы брат жил в Аргентине, не имея возможности узнать что-либо о своих близких. И все-таки однажды разыскал! Долгожданная встреча состоялась ровно через 50 лет…

Все новости