История под микроскопом

Недавно Мурманским государственным гуманитарным университетом был издан историко-генеалогический атлас «Коляне (ХIХ - первая четверть ХХ в.)». В первую часть атласа вошел словарь, который описывает 149 семейно-родственных групп, во вторую - генеалогические схемы кольских семей. Недавно вышла последняя, третья, его часть. Об итогах исследования мы побеседовали с одним из его авторов доктором исторических наук, профессором, проректором по научно-исследовательской работе МГГУ Павлом ФЕДОРОВЫМ.


- Есть ли аналоги у вашей работы?

- На Кольском Севере нет. История нашего края традиционно изучалась в макроизмерении. Например, если исследователей и интересовал город Кола, то только как оплот российской государственности, город-крепость, база промыслов, место ссылки. Население Колы рассматривалось в обобщенном виде: купцы, мещане, военнослужащие, крестьяне, ссыльные и их наиболее яркие представители. А у нас подход микроисторический: на сцену истории выходят самые обычные коляне, с их культурой и бытом, семьей и родом, хозяйственными и иными повседневными занятиями.

- Что дает такой интерес к «маленькому человеку», простому обывателю в сфере изучения нашего прошлого?

- Полезно посмотреть на историю, так сказать, «в микроскоп», чтобы глубже понять, как живет, действует и развивается социальный индивидуум. Микроисторический уровень предполагает реконструкцию внутреннего мира людей, их частной жизни, истории семьи, социальных феноменов и казусов. Между прочим, классической уже стала переведенная на многие языки мира (в том числе и русский) работа Карло Гинзбурга «Сыр и черви», в которой рассказывается о мировоззрении одного итальянского мельника, жившего в ХVI веке. Известны работы профессора Калифорнийского университета Дэвида Сэбиана, который написал две больших монографии по истории небольшой деревни Неккерхаузен, что неподалеку от Штутгарта.

- Но ведь в семье нет архивиста. На какие источники вы опирались?

- Микроисторический подход требует филигранной обработки огромных объемов информации. Повседневную историю людей не просто обнаружить в «делопроизводственных» документах разных ведомств. Дневники, письма и прочие документы частной жизни встречаются крайне редко. Каждый исследователь выбирает собственный метод выявления исторической информации. С моим соавтором Алексеем Малашенковым мы решили использовать историко-демографический метод восстановления истории семей, который предполагает обработку документов учета населения - метрических книг, духовных росписей, различных списков населения Колы. Эта трудоемкая работа продолжалась в течение 15 лет. Нами было сделано 14 тысяч учетных записей о колянах. После обработки их с помощью компьютера были выявлены историко-демографические показатели жизни Колы за 1842-1915 гг., включая рождаемость, смертность, брачность, половозрастную структуру и многое другое. На этой же основе на каждую укоренившуюся в Коле семейно-родственную группу была написана словарная статья и составлена генеалогическая схема, причем по некоторым семьям с учетом поколений вплоть до ХVII века. Кроме архивных материалов мы привлекли данные старинного кольского кладбища, а также материалы из личных архивов потомков старых кольских семей.

- Потомки охотно делились с вами этой информацией?

- Люди с удовольствием приглашали нас в дом, рассказывали семейные легенды, показывали реликвии, в частности, альбомы с фотографиями предков, разрешали их сканировать. В атласе много фотографий колян ХIХ - первой половины ХХ века. Это ценные артефакты, с помощью которых мы можем увидеть лица людей, одежду, иногда домашнюю обстановку, например, интерьер комнаты или фасад жилого дома. Владельцы фото, нередко люди пожилые, оказываются единственными носителями информации, способными объяснить, кто на них изображен. Жаль, но дети и внуки об этом уже почти ничего не знают. Тем более важно, что эти фотографии и надписи к ним мы успели сделать достоянием всех. Самые старшие коляне из ныне живущих способны вспомнить, как правило, только о двух-трех поколениях своих предков. Более ранний пласт (а некоторые семьи живут в Коле с ХVII-ХVIII веков) нередко рассматривается уже полулегендарным, знания о нем теряют конкретность. Поэтому потомки старых кольских семей были заинтересованы в нас так же, как мы в них. На презентации атласа, которая прошла в Кольской межпоселенческой библиотеке, многие коренные коляне признавались, что именно из нашей работы открывали новое о своих семьях.

- А почему в качестве хронологических рамок выбран период с ХIХ до первой четверти ХХ века? Ведь Кола существовала раньше и существует до сих пор.

- Есть одно препятствие - специфика и сохранность источников. Может быть, когда-нибудь удастся решить эту проблему. Почему мы остановились на первой четверти ХХ века? Во-первых, облик Колы со второй четверти ХХ века сильно изменился. Старые кольские семьи «перемешались» с вновь прибывшими поселенцами. Да и город вырос - с 600 человек к началу постройки Мурманской железной дороги до 16,5 тысячи человек в 1989 году. Описать такую массу людей мы были бы не в силах. Нам хотелось показать «старую» Колу, жившую своей неповторимой жизнью. Во-вторых, исследователь, работающий с такого рода данными, невольно связан с ограничениями, которые накладывает законодательство, предупреждающее об ответственности за разглашение персональной информации в течение последних 75 лет. Вот и выбрали условный рубеж, в пределах которого работать можно спокойно, не опасаясь, что потревожишь чью-нибудь личную жизнь. Вместе с тем в словарной части атласа мы включили информацию обо всех потомках старых кольских семей, которую смогли найти в открытых источниках - в газетах, книгах и т. д. Так что читатель узнает о судьбе каждой кольской семьи, жившей в Коле во второй половине ХIХ - начале ХХ веков: что с ней стало, живут ли ее потомки сегодня.

- К каким же результатам пришли?

- Например, нам удалось доказать, что коляне в повседневной жизни соблюдали церковные посты. Во время Рождественского и Великого постов не заключались браки, снижалось количество зачатий детей. Половозрастная структура населения отражала наличие легкого дефицита мужчин, имевших небольшую продолжительность жизни и нередко погибавших на промыслах. Поэтому Кола была городом вдов. Здесь было много незаконнорожденных детей. Страшным бедствием стали эпидемии и вспышки инфекций, которые происходили с частой периодичностью. Например, в 1894 году от холеры в маленькой Коле умерло 26 человек. Высока была младенческая и детская смертность. Да, прожить жизнь в то время воистину «не поле перейти». Но город существовал. Женщины и мужчины вступали в брак, рожали детей. Жизнь продолжалась.

- Помогли ли ваши выводы лучше понять нас самих?

- Исследование позволило понять, что модернизация ХХ века вовсе не была насущной потребностью маленькой Колы - даже в конце 1920-х гг. город доказывал свою жизнеспособность через традиционную социальную среду. Произошедший в дальнейшем слом, собственно, кольского мироустройства в значительной степени был навязан извне. Изученный нами исторический опыт в чем-то уникален. Ведь Кола на протяжении длительного времени была одним из немногих населенных пунктов в Заполярье, который оказался способен не только привлекать, но и удерживать постоянное население.

Даже когда в 1854 году Кола была сожжена английским пароходом «Миранда», значительная часть местных жителей отказалась покидать пепелища своих домов. А многие из тех, кто уехал из города, впоследствии в него вернулись. Несмотря на все имевшиеся демографические проблемы, фундаментом, прикреплявшим колянина к суровой северной земле, была семья. Именно она удерживала человека, формировала его личное социальное пространство, определяла стратегию поведения. Отсюда вытекает вопрос: если мы хотим развивать Север сегодня, зачем трубим о необходимости переселения стариков? На мой взгляд, если не хотим деградации, нам следует укреплять семейные ценности, делать более полноценной социальную среду живущих на Севере

Все новости