«Неужто я так долго живу?»

25 ноября жительница Одоева Екатерина Ивановна Толстикова отметила свой сотый день рождения.

В день рождения Екатерину Ивановну пришли поздравить близкие — соседи и друзья ее дочери Людмилы. На одной из фотографий пожилая женщина держит в руках старинную деревянную шкатулку из далекого прошлого и букет роз. Екатерина Ивановна все ощупывала букет и удивлялась: мол, почему так много цветов. Людмила объяснила: «Это тебе Ольга московская подарила по количеству лет». А Екатерина Ивановна спросила: «Неужто я так долго живу?»

Автор этих строк — и есть та самая «Ольга московская». А началась эта история в 1997 году, когда мы с мужем впервые приехали в Одоев, где, со слов моей бабушки Елены Михайловны Черской, жил с родителями ее будущий муж — Борис Черский. Мама Бориса, Мария Александровна, урожденная Миркович, когда-то обитала в Николо-Жупани в красивом доме с колоннами, фотографию которого моя бабушка сумела сохранить. Очень похожий снимок мы увидели в Одоевском краеведческом музее. Там же нам показали и шкатулку из «Дома Мирковича», добавив, что ее принесла какая-то женщина. Где она живет, и жива ли вообще, в музее понятия не имели. Сведений о владельцах усадьбы тоже практически не было, хорошо знали лишь ее историю после 1917 года. И фотография, находившаяся в музее, была сделана в послереволюционное время, когда здесь размещался дом отдыха советских писателей и отдыхал Б. Л. Пастернак.


Дом Мирковичей

После той поездки в Одоев начались наши архивные поиски. Первым был архив ФСБ, так как в семье хранились свидетельства о смерти моего деда и справка о его реабилитации в 1958 году. И вот спустя почти 60 лет мы, внуки и правнуки, из материалов уголовного дела Черского Бориса Болеславовича, 1901 года рождения, осужденного по 58-й статье, узнали, кем были его родители, в каком доме они проживали — все, вплоть до количества крупного рогатого скота, которым семья владела до 1917 года. Там же было сказано о приговоре тройки и Бутовском полигоне, где в 1938 году приговор привели в исполнение.

Следующим был военно-исторический архив — здесь хранились документальные подтверждения героического прошлого братьев Мирковичей, Федора и Александра, «деятельных участников Отечественной войны 1812 года и заграничных походов». Один из них, Александр, приходился Борису Черскому прадедом.

История усадьбы и ее владельцев нас уже не отпускала. Мы с мужем работали в архивах и библиотеках Москвы, Тулы, Калуги, Санкт-Петербурга, Екатеринбурга. Мы не могли и предположить, что это станет делом всей нашей семьи, а для меня и всей жизни. За годы поисков мы собрали несколько сотен страниц архивных и других исторических материалов и на их основе восстановили историю рода, уходящую в петровские времена.

2000 год стал для нас знаковым. Министерство культуры Российской Федерации при поддержке администрации Тульской области выдало нам разрешение на передачу памятника истории и культуры федерального значения «Дом Мирковича» в безвозмездное пользование на 49 лет. А в 2005 году наша семья создала автономную некоммерческую организацию «Культурный центр «Усадьба генерала Мирковича», на баланс которой постановлением губернатора Тульской области В. Д. Дудки в июле был передан дом под создание мемориального музея Героя Отечественной войны 1812 года А. Я. Мирковича.

«Ближе вас нет никого»

Именно в 2000 году, уже хорошо зная родословную владельцев усадьбы, мы наконец разыскали Екатерину Ивановну Толстикову, которой исполнилось в то время 90 лет. За долгую и тяжелую жизнь ей довелось многое испытать: голод, войну, оккупацию. Однако Екатерина Ивановна и представить не могла, что спустя много лет ее воспоминания станут бесценным даром для совершенно незнакомых людей. Что совершенно случайно судьба приведет к ней потомков «барыни», которую ее мама после событий 1917 года приютила в своем доме.

Помню, дочь Екатерины Ивановны, Людмила, услышав от нас, зачем мы пришли, смутилась: «Да вы что, она же ничего не помнит…». А потом сама с изумлением наблюдала за тем, как из глубин памяти ее матери всплывают персонажи далекого прошлого. Чем чаще мы встречались, тем этих воспоминаний становилось больше. Екатерина Ивановна рассказывала, что сама она в барском доме не бывала, лишь проходила «одаль», но барыня о нем говорила: «Дом о 40 комнатах». (Действительно, как стало известно из документов, в доме была анфилада из 39 комнат). Рассказывала, что в 1937 году оказалась свидетельницей ареста одной из дочерей «барыни». Это было последнее свидание Екатерины Ивановны с семьей Мирковичей, из-за многолетнего общения с которой она в свое время тоже «натерпелась страху»…

Недавно Екатерине Ивановне пришлось пережить смерть сына. После этих горестных событий мы еще больше сблизились. Екатерина Ивановна и Людмила передали нам сохранившиеся у них предметы обихода, некогда принадлежавшие Мирковичам. Через десять лет после нашего знакомства Екатерина Ивановна сказала об одной из этих вещей: «Вот легла вчера спать и все думала, почто барыня мне, малой, эту шкатулку подарила?» А потом добавила: «Она ведь знала, что вы за ней придете. Ближе вас у нас теперь нет никого».

Все новости