От Гудзона до Института белки

Ключевые слова этой недели – "Институт белки". Всю неделю и в блогах, и в прессе обсуждается англоязычный сайт Российской академии наук. Кто там занимался переводом, неизвестно, но ошибки допущены вопиющие. Так почтенный Институт белка, занимающийся фундаментальными исследованиями, превратился в Институт белки, а аббревиатура РАН переведена на английский как "раны".

Между прочим, история российской словесности знает немало примеров, когда иноязычная лексика изменялась до неузнаваемости. Вместе с Валерием Демьянковым, заместителем директора Института языкознания РАН, обратимся к той же сфере, в которой поселилась белка вместе с целым институтом, то есть, к названиям. И речь пойдет уже не о банальных ошибках, а о более тонких механизмах:

– Иногда бывают забавные изменения в этой области, причем эти изменения бывают и фонологические, фонетические, и морфологические. Всегда, когда какое-то слово или понятие переходит из одной культуры в другую, очень многое предопределяется такими факторами, как сходство или несходство, скажем, звуковой системы. Так у нас были и остались надолго в памяти людей старшего поколения "ундервуды" – пишущие машинки. На самом деле это были самые обычные Underwood, так бы они произносились по-английски.

– Но "ундервуды" прочно вошли в русский язык...

– Да, и они навсегда, видимо, остались в исторических словарях русского языка. Многие наши сегодняшние дети никогда не видели машинки, но в книгах Ильфа и Петрова это было действительно очень популярное название замечательных пишущих машинок западного производства.

Еще пример. В немецком и английском языках есть звуки, на письме обозначаемые английской буквой "h". Эти звуки произносятся, как легкое "х". В русском языке при произнесении соответствующих слов мы услышим обычно "г", если это слово было заимствовано до начала ХХ века или где-то даже до девяностых годов XIX века. Гейне – имя великого поэта, Гауф – автор сказки о маленьком Муке. Если следовать первоисточнику, точнее было бы произносить Хайне и Хауф. При этом вообще-то мы по-русски вполне могли бы говорить Гайне, однако в этой фамилии традиционно 
присутствует не -ай-, а -ей- , вслед за немецким написанием.Для русских людей прошлого, если слово заимствовано или звучит необычно, то, скорее всего, оно немецкое или французское, потому что с английским языком наши граждане сталкивались тогда гораздо реже

– То есть, прочитано было так, как написано?

– Прочитано было так, как написано. Подобное встречается очень часто. Возможно, это объясняется диалектными особенностями первых немецких переселенцев в Россию. Речь идет о временах Екатерины Второй. Это были выходцы из Средне-немецких земель, для которых была характерна эта немецкая -эй-, в то время, как в литературном языке на соответствующем месте была -ай-. А вот произношение вместо [х] [г] – это уже не столь частный случай. Такое произношение в русском языке имеет старую-старую традицию.

Здесь вот что интересно. Во французском языке эта буква h не произносится уже давно, даже со времен великого французского писателя Виктор Иго (Victor Hugo). Вот именно так – Иго – оно произносится по-французски, а не то, как мы произносим сегодня – Гюго. Настаивая даже на ударении ВиктОр (во всех школах уважающий себя учитель словесности будет прививать детям именно это произношение имени великого поэта), мы уже давно махнули рукой на первое "г" в русской передаче фамилии классика. Поэтому, оказавшись во Франции и попросив какого-нибудь французского учителя, не знающего русского языка, сводить его к домику Гюго, вы гарантированно удивите своего французского друга или приятеля.

Далее. Фамилия домоправительницы Шерлока Холмса, как мы помним, по-русски – миссис Хадсон. По-английски так она и звучит практически – Hudson, правда, с более легким "х", но не с "г". Не Гатсон, и не Гудсон или Гудзон. Между тем, именно последнее из перечисленных наименований закрепилось в нашем языке за нью-йоркской рекой Hudson. По-английски, по-американски произносится абсолютно так же, как имя домоправительницы Шерлока Холмса – Hudson, а по-русски – Гудзон.

Мы можем даже угадать, в какое время было заимствовано это название. Наверняка оно пришло к нам в XIX веке, где-нибудь в середине XIX века, а может быть, даже и раньше. А вот зато "Хадсон" мы усвоили вместе с замечательными перипетиями в жизни Шерлока Холмса именно из переводов конца XIX – начала ХХ веков.

– А почему вы считаете, что приход гидронима Гудзон в русский язык датируется именно XIX веком?

– Во-первых, открою страшную тайну: именно под этим названием – Гудзон – оно и зафиксировано в словарях XIX века. А потом, видимо, с расширением сферы употребления английского языка на русской почве, когда носители русского языка все чаще стали слышать, как слово произносится по-английски, и все больше было знатоков этого языка в России, появилось стремление произносить английские слова не на французский, не на немецкий лад…

– То есть то, что в слове "Гудзон" ударение на последний слог, вы считаете, это влияние французского?

– Это влияние даже не столько французского, я бы назвал это инерцией. Для русских людей прошлого, если слово заимствовано или звучит необычно, то, скорее всего, оно немецкое или французское, потому что с английским языком наши граждане сталкивались тогда гораздо реже. Английский язык стал интернациональным значительно позже немецкого и французского языков.

– Значит, в логике людей прежних столетий, если появляется новое незнакомое слово, то, скорее всего, ударение должно быть на последнем слоге?

– Да, то, как произносится заимствованное слово в русском языке, предопределено в значительной степени временем появления этого слова.

Все новости