Архивы вне политики, они — во времени

СЛОВА «архив» и «архивариус» означают хранилище и того, кто в нем работает. Это учреждение или структура организации, осуществляющие хранение, комплектацию и использование документов. И никакой романтики? На этот счет у Надежды Буценко, директора Государственного архива Донецкой области, есть свое мнение.

— По данным вашего сайта, в архиве хранится 1.891.005 дел, 20.750 единиц научно-технической документации, больше 15 тысяч фотодокументов, 3159 киноматериалов...
– Таковы данные паспорта архива. Сегодня они уже изменились. Время оставляет все новые и новые свидетельства. В Донецке они собраны с 1786 года, — отвечает Надежда Дмитриевна. – Наш архив получил статус государственного в 1980 году. Но создан он был как исторический в 1932 году. А если говорить об истоках архивного дела на территории Донецкой губернии, то их следует датировать 1922 годом. Тогда впервые при отделе образования Мариупольского ревкома была создана архивная комиссия.

В День Победы я сам прочувствовал всю важность системного сбора свидетельств истории. Это было на Донецком металлургическом заводе. Директор Александр Рыженков отменил традиционную производственную планерку. Вместо нее для руководителей цехов и участков… показывали кино. Его составили из кусочков, склеили по кадрам, фрагментам. Самодельный фильм из архивных материалов рассказывал, как металлурги перед наступающим врагом взрывали цеха, как потом восстанавливали завод. Люди плакали, глядя на эти кадры.

— Есть такое понятие – консерватизм. В архивном деле оно, по-моему, сполна присутствует.
— С одной стороны, нам без консерватизма не обойтись. Постулаты архивного дела не меняются веками. Архив стоит на трех китах: документы надо собрать, сохранить, передать собранную информацию. Консервативно это или прогрессивно? Архивы этим занимаются испокон веку. С другой стороны, меняется информация, которую мы принимаем, учреждения, передающие ее, меняются виды документов. Не берестяные же грамоты мы сегодня берем! Что касается современных технологий хранения документов, то Донецкому архиву есть чем похвалиться. В 2004 году областная администрация выделила нам средства, на которые купили книжный сканер. После библиотеки имени Вернадского он был вторым в Украине. Сегодня среди областных городов такой есть лишь у нас. Мы первыми начали документы копировать. Сканер тут же переводит его на жесткий диск, и тот может храниться долгие годы.

— Как сложилась судьба партийного архива?

– Его фонды и здание передали нам в 1991 году. Сегодня ими можно пользоваться без всяких ограничений. По этим документам уже написано множество диссертаций, монографий, курсовых работ.

— Чем люди больше всего интересуются?

— Историей Донецкого региона в разных аспектах. Люди стали больше интересоваться историей и небольших сел, городов, поселков: им небезразлично, где они родились. Это же касается истории фамилий. К генеалогии вообще повышенный интерес. Ею, кстати, не может заниматься любой — только профессионал.

— Какими раритетами можете похвалиться?
— У нас хранится около двух миллионов дел. Каждое в среднем состоит из 200–250 листов, есть и по 600. Выведите среднеарифметическое их число. Держим полтора миллиарда документов! Есть такие терра инкогнита, куда вообще «не ступала нога человека». Архив – это память народа и связь между прошлым и будущим, а связи рвать нельзя – больно.

— Какие интересные поступления были в последние годы?

— Как архивист с многолетним стажем скажу: неинтересных документов нет. Есть те, которые сегодня не востребованы. Чего греха таить, иные исследователи ходят по проторенным дорожкам, пользуются уже найденным. А таких, которые бы поднимали тему из глубины, поднимали пластом, увы, немного. Есть темы, которые вообще не затрагивались, лежат и ждут своего часа. Приведу примеры. В 1991 году было объявлено о выплатах узникам Германии. Что делалось у нас в архиве! А ведь эти фонды лежали невостребованными. Как оказалось, в Германию из Донецкой области были угнаны 250 тысяч человек. Часть списков, в которых были занесены их имена, сохранилась. Или голодомор. Тема очень серьезная, спорная. Говорю не как историк, а как архивист. Когда мы начали исследовать тему, просмотрели списки умерших в те годы. В них 105 тысяч человек. Очень много. В соседних областях существенно меньше. В чем дело? А в том, что в архивах тех областей сохранилось меньше соответствующих книг. По диагнозам медики стали определять причины смерти. Голод был всего лишь в 7900 случаях. Факты — не для полемики о голодоморе. Скорее для понимания того, что как только мы начинаем заниматься той или иной темой, сразу возникает масса нюансов, которые должны скрупулезно изучать историки.

— Архивист – человек вне политики, вне партий, без всякой окраски?

— Архивы вне политики, архивы – во времени. Не дело архивистов давать оценки документам. Мы обязаны непредвзято подать их. Остальное – работа историков, политиков и других специалистов.

— Вы по специальности историк, в архив пришли в 21 год. Это время молодости, энергии, и вдруг архив – тихая, спокойная гавань…

— Не скажите. Профессиональных архивистов мало, работа по-своему сложная, скрупулезная, ведь мы определяем документ не на год, не на два – на вечное хранение. Время скоротечно, оно оставляет массу свидетельств. Надо быть внимательным к ним. Они о нашей стране, родном крае, городе, доме. Они о нас.

Все новости