Век живи, век люби

Уникальная семейная пара живет и здравствует в селе Калиновка Житомирской области. Татьяна (ей 105 лет) и Иван (ему ровно 100) Кутишенко вместе уже 80 лет и полгода – зимой отметили дубовую свадьбу. Слыхали вообще про такую – посерьезнее золотой и платиновой?

В истории рода – ни одного развода

Дед Иван – мужчина, по всему видать, серьезный и не очень-то многословный. Баба Таня старше на пять лет, но явно побойчее и с гостями поболтать не прочь.

У старожилов пятеро детей. Младшая Нина замужем никогда не была, давно живет с родителями, ухаживает за ними, ведет все домашнее хозяйство. Еще трое – Ольга, Михаил и Владимир тоже неподалеку, перебрались на ПМЖ в райцентр Коростень. А вот сын Николай обосновался в Москве, говорят, работал там в Белом доме в системе безопасности и здоровался за руку с Путиным. Сейчас не здоровается, на пенсии уже.

Еще у Кутишенко семь внуков, десять правнуков и три праправнука. Что интересно, баба Таня и дед Иван знают всех поименно, помнят, кто кем работает, кто на ком и когда женился. Сложилась такая традиция: если у кого-то из детей в семье вдруг начинаются нелады, сразу едут в гости к своим старикам. Их влияние просто целебно. Несколько дней «калиновской терапии» – и в доме снова наступает мир. Не раз проверено.

В полном составе семья собралась в Калиновке на дубовой свадьбе. Подготовили и сюрприз – нарисовали настоящее генеалогическое древо. Оно и сейчас в хате на самом видном месте как наглядное свидетельство, что в роду было много долгожителей, но не было ни единого развода!

Бежал из плена

В 19 лет Иван уже твердо стоял на ногах – построил дом, обзавелся хозяйством. Потому что толковый был мужик и работящий, не в пример многим. Татьяна была из зажиточной семьи, жила в родительском доме. Там впервые и увидел ее Иван – стояла у калитки, с кем-то весело щебетала. Парень сразу понял, что пропал. Напросился в дом водички попить, какой-никакой разговор завязал. А на следующий день взял, да и заслал сватов и на разницу в возрасте наплевал.

– Приглянулась она мне, потому что рябая была и умывалась редко, – беззубо хихикает дед Иван. – Вру, конечно, красивая была. И плясала лихо. А коса какая!

Свадьбу закатили громкую, благо средства позволяли. Вся Калиновка гудела три дня, если не больше.

Вот только пожить в радости и достатке им довелось недолго – грянула коллективизация, началось раскулачивание.

– Отцу моему сказали тогда: выбирай – в колхоз или в Сибирь, – вспоминает Татьяна Яковлевна. – И он силком пошел в колхоз. Нас в семье было девять душ, побоялся он, чтоб без кормильца не остались. Два дома у нас было, всё забрали. И одежду мою забрали, и корову, что отец в приданое дал.

А вот Иван проявил характер – в колхоз вступать отказался. За это упрямство пришлось расплачиваться не только ему, но и семье. Без особых церемоний смутьяна под конвоем отправили в Коростень. За неповиновение советской власти без вариантов грозила ссылка. Это в его планы никак не входило. В тот же вечер Иван бежал из-под стражи. Добрался до Харькова, где несколько лет работал на заводе.

– Когда началась война, дед воевать пошел, а мы остались, – вспоминает баба Таня. – В аккурат перед Пречистой наше село окружили немцы. Всех вывезли за Коростень и три дня, как скот какой, держали в кошаре. А Ивану-то хуже было – он в плен попал! Давай рассказывай, – толкает мужа. – Молчит, старый пенек…

Дед Иван и правда не любит вспоминать про плен. А история, как оказалось, лихая, хоть кино снимай. Воевал он под Полтавой, был подрывником. Как-то за одну ночь его группа подорвала аж три моста. Но уйти не удалось, схватили немцы. Ивана отправили в лагерь под Винницу. Только характер у него известно какой – не сидится ему в неволе. Вот дождался он как-то ночью оказии, улучил подходящий момент, подкрался к постовому и огрел его что было мочи дубиной по башке. Накинул фрицеву одежу и – тикать.
Потом в деревне переоделся и добрался к своим. Опять пошел на фронт, всю войну прошел.

Ссорились только по мелочам

– Эх, кабы документы не сгорели, был бы я нынче в большом почете, – оживает вдруг Иван Павлович.

Это правда, все бумаги, подтверждающие его боевое прошлое, давно сгорели вместе с домом. Тогда дед не очень переживал – главное было, что никто из родных не пострадал при пожаре. А теперь обидно. Дом-то удалось отстроить заново, а восстановить документы не вышло. Сын Коля, который в Москве, хлопотал как мог – все без толку. Свидетели, говорят, нужны. А где их возьмешь теперь, все умерли. Потому и получают дед Иван и баба Таня скудные пенсии, без доплат.

Но по этому поводу слезы не льют: не в деньгах ведь счастье, да и дети всегда поддержат. Больше главу семьи угнетает, что он сам уже не может управляться по хозяйству – как-никак всю жизнь работал, а тут – на тебе. Еще каких-то пять лет назад супруги держали свое хозяйство – свинок, курочек. Огород был свой, ничего покупного не ели, только натурпродукт. У деда еще пасека была, лечились не в аптеках, исключительно медком, прополисом. Потому, говорят, и прожили так долго.

А еще потому, что жили в согласии, нервы не трепали, берегли друг дружку. Всякое, конечно, за восемьдесят лет бывало, и ссорились – не без этого. Но только по мелочам, на бытовой, как говорят, почве. Скандалов же и серьезных раздоров никогда не было.
Надо сказать, что в последнее время дети все настойчивее призывают стариков перебраться к ним в город. С учетом своих реальных возможностей они готовы расселить родителей по семьям. Но дед Иван и баба Таня даже слушать не желают – отказываются наотрез. Спасибо, говорят, но нельзя нам порознь никак, сразу зачахнем. А ведь нам охота еще и на гранитной свадьбе погулять.

Все новости