А был он лишь солдат простой…

Белорус Моисей Никитин за какие-то заслуги получил вольную и поляну посреди леса в Чечерском районе Гомельской области. Здесь он поселился. От его корня и появилась деревня Слободка, в которой он прожил долгую жизнь и умер в 1927 году.

В 1940 году в деревне было 50 дворов, жили в основном Никитины, а шесть чужих фамилий появились от пришлых, вошедших в зятья.

Четверо сыновей - Тимофей, Никифор, Иван, Анатолий и дочери-двойняшки Лукерья и Анна продолжили род Моисея. И о судьбе каждого написал в своих дневниковых записях его внук Петр Тимофеевич.

Слободка Моисея Никитина

Тимофей Никитин жену себе нашел за 40 км от Слободки. Сам он был по характеру мягок. Воевал в Первую мировую, даже попал в плен, откуда дважды неудачно бежал. А жена его Евгения Павловна умела верховодить. Такого несгибаемого характера была, что односельчане выбрали ее председателем колхоза. Четыре года тащила земляков в новую жизнь, а в тридцать седьмом ушла в рядовые. Тут же стала ударницей, и ее посылали на съезд в Минск.

Школы в деревне не было. Да и желающих учиться было всего пятеро, все Никитины, и трое из них – дети Евгении Павловны и Тимофея Моисеевича. Им ежедневно приходилось одолевать четыре километра дороги по вековому лесу. Их будили затемно, давали в руки смоляные факелы, чтобы отпугивать волков, вой которых по всем ночам раздавался над деревней, и отправляли. Если младший Володька начинал хныкать, мать без слов выставляла его на крыльцо, и он отправлялся вместе со всеми.

Благодаря упорному стремлению матери выучить детей, старшие Петр и Полина даже получили невиданное для тех лет образование, они окончили зооветтехникум в Гомеле, стали специалистами. Петр даже успел немного поработать. В декабре 1940 года его призвали в армию.

С началом Великой Отечественной войны лесная Слободка оказалась весьма опасной для немцев. Они и деревья вдоль дорог вырубили, наделали просек. Евгения Павловна, перед войной работавшая секретарем сельсовета, не смогла тихо отсидеться и в это суровое время. Ее заподозрили в связях с партизанами, и однажды ночью в окно постучали полицаи. Вроде бы просто попросили показать куда-то дорогу. «Сейчас выйду», - откликнулся было Тимофей Моисеевич. Но бойкая его жена сразу сообразила, за кем они пришли, и отстранила мужа. У дома стояли полицаи и еще одна арестованная молодая женщина. Обеих повели в сторону леса. Муж с дочерью ползли следом за ними по картофельной борозде. Лес начинался сразу за огородами. Тут и случилась расправа. Выстрелом в упор убили сначала молодую. - Что вы делаете, изверги! - закричала Евгения Павловна. И ее прошили автоматной очередью. А потом закидали ветками.

Глухой ночью забрали родственники тела расстрелянных и похоронили на огороде.
Обо всем этом не знали ее сыновья. Шестнадцатилетнего Владимира немцы еще в первый год войны угнали в Германию, и там он батрачил на бауэра до самой победы.

Петр прошел всю войну - от начала и до конца.

Свадьба в День Победы

В мае сорок второго Петр Никитин попал служить в дивизион бронепоездов. Определили его на бронепоезд «Александр Суворов». Когда немцы прорвали оборону под Харьковом, туда и отправили дивизион. В августе на станции Давыдовка под Воронежем заняли удобные позиции и впервые вступили в бой. Бронепоезд курсировал по участку железной дороги от станции Лиски до Воронежа вдоль реки Дон и вел огонь по врагу.

Когда бронепоезд находился в Польше, они оказались в расположении 326-й Рославльской Мордовской дивизии. Заведующим складом горючего в дивизионе был Иван Иванович Майоров из Мордовии. По полевой почте он получил треугольник от дочери Антонины, которая в начале войны окончила курсы связисток и была призвана на фронт. Оказалось, что она рядом. Они встретились. Уговорили командование, и ей разрешили перейти в дивизион отца, где она продолжила служить телефонисткой.

Так они и познакомились - Петр Никитин из Белоруссии и Антонина Майорова из Мордовии.

Солнечным майским днем вся страна праздновала День Победы. Ликовал весь народ. В этот день в бронепоезде «Александр Суворов» состоялась свадьба. Командир даже выдал Никитиным документ, подтверждающий регистрацию брака. Бойцы кричали «горько!» невесте и жениху, восседавшим за свадебным столом в гимнастерках. Всюду слышалась стрельба, но была она салютом в честь Победы и первых молодоженов.

Из Польши бронепоезд отправился на Дальний Восток. Но пока пробирались по разрушенным железным дорогам, война с Японией завершилась.

Антонину демобилизовали, и она уехала в село Кашаево Инсарского района. Первого февраля сорок шестого родила дочь, которую назвала Риммой в честь своей подруги-татарочки, погибшей во время бомбежки.

Семья Майоровых оказалась на редкость счастливой. Анастасия Федоровна проводила на фронт мужа и троих детей. Все они вернулись живыми. Возможно, потому что была она религиозной и всю войну молилась за них. Иван Иванович после войны тоже стал верующим. Они на видное место повесили икону, которую прятали еще с двадцатых годов после закрытия храма.

Иван Иванович умер в 56 лет. Дети выполнили его просьбу, привезли на похороны священника из Саранска, тоже воевавшего в звании подполковника. Анастасия Федоровна прожила 98 лет, она тайком от зятя-коммуниста крестила всех его пятерых детей, для чего возила в церковь в Саранск.

Жизнь в Мордовии

Петр Тимофеевич демобилизовался в сорок шестом году. Первым делом стал искать брата и случайно наткнулся на него в фильтрационном лагере под Москвой. Пошел к начальству, представил свои документы. Когда увидели, что он прошел всю войну, имеет награды, брата сразу отпустили. Они поехали в родную Слободку, навестили отца, могилу матери и вернулись в Мордовию.

Петр работал сначала в совхозе «Левжинский» Рузаевского района простым рабочим. Затем, когда восстановил свой диплом, - зоотехником. Несколько лет он возглавлял колхоз в селе Белогорское Лямбирского района. Затем был управляющим отделением, главным зоотехником и заместителем директора совхоза «Искра» в селе Атемар.

Где бы ни работал Петр Тимофеевич, его помнят как добросовестного, отзывчивого и помогающего всем человека. В Белогорском, когда был председателем, в соседях у него жил Федор Иванович Зубков, был у того чудный сад. Петр Тимофеевич предложил ему заняться колхозным садом. И такой замечательный сад они заложили, славился он потом на всю округу! В междурядьях посеяли травы. Косить в колхозном саду позволялось только вдовам, потерявшим мужей на войне. Им тяжелее всего было добывать сено для своих коров. За это женщины молились на него.

У Никитиных впоследствии родилось пятеро детей. Жили трудно и дружно, как все. Иногда мать говорила отцу: «Ну хоть килограмм мяса бы выписал!» На что он непреклонно отвечал, что колхозное мясо предназначено для пахарей.

Война не прошла бесследно для Антонины Ивановны. Она умерла в 49 лет. Просто не проснулась утром - и все. Жаловалась, что жмет желудок, а болело, скорее всего, сердце. Но в большой семье ей было не до себя.

В 1977 году Петру Тимофеевичу было присвоено звание «Заслуженный зоотехник Мордовии», а в 1999 году как ветеран войны и труда получил Благодарность от Главы РМ Н.И. Меркушкина.

Дочь его Римма Петровна больше сорока лет живет в Ардатове. Приехала сюда после окончания Мордовского госуниверситета и 37 лет проработала преподавателем иностранного языка в Ардатовской средней школе. Она и хранит дорогие сердцу записи отца Петра Тимофеевича о далеком прошлом страны и жизни рода Никитиных.

В детстве Римма не раз с отцом ездила в Белоруссию, на его родину. В Слободке ее удивили вековые леса, начинающиеся сразу за огородами, да еще изобилие грибов, которые сельчане собирали на сдачу и возили из леса на лошадях в огромных коробах.

На сельском кладбище они навещали могилу ее героической бабушки. Там была необычная традиция привязывать к крестам ленточки, полоски материи. И потому кресты по всему кладбищу пестрели трепещущими на ветру лоскутками. По ним можно было судить, что родные не забывают о покоящихся здесь. Не забыта была и могила Евгении Павловны. Внуки из Мордовии тоже не раз привязывали лоскутки и ленты.

А потом деревню Слободку смертельным крылом задел Чернобыль. Людей оттуда выселили. Только двое упрямых пожилых его жителей остались доживать в ней свой век: Прасковья и Василий по фамилии Никитины, последние родственники Петра Тимофеевича. Он несколько раз навещал их в уже мертвой деревне и не удерживался, пробовал спелые груши, изобилие которых поражало, а спелая сладость таила смертельную опасность – невидимое, но безумное оружие двадцать первого века.

Все новости