Великие Отечественные Смирновы

Есть такая организация "Смирновы России". В ней объединились люди с одной из самых распространенных русских фамилий. В канун 65-летия московские "Смирновы" решили поздравить своих однофамильцев - ветеранов.

У входа в один из столичных ресторанов установлена стойка "Смирновы России". Возле нее собираются ветераны. Я знакомлюсь с разведчиком - Борисом Михайловичем и смоленским партизаном - Михаилом Егоровичем.

- Рассказов у нас у всех уйма, только давайте по старшинству, - говорит разведчик и кивает на подходящего к ним пожилого мужчину. - Вот, Иван Георгиевич у нас контр-адмирал.

Контр-адмирал в шляпе и плаще галантно протягивает мне руку. Ему 88 лет. По привычке спрашиваю фамилию. "Мы все тут Смирновы, не спутаешь!" - смеются ветераны.

На пиджаке контр-адмирала - ордена Отечественной войны I и II степени, орден Красной Звезды и штук 20 медалей.

- Я воевал в морской пехоте, - рассказывает он. - В 42-м году враг прорвал Южный фронт, мы отступали на Кавказ. Подходим к переправе через Дон. А мосты - и железнодорожный, и автомобильный - разбиты немецкой авиацией. Остался один понтонный мост. Так немецкие самолеты по очереди пикировали его - не давали нам перейти. Я был тогда командиром взвода. Смекнул, что надо по понтонному мосту бежать быстро, пока самолеты выходят из пике. Мы с товарищем, взявшись за руки, первыми пробежали мост. Смотрим - следующая пара бежит. Мой взвод без потерь перешел на другой берег.

- А я часто вспоминаю походы в разведку, - к нам присоединяется Борис Михайлович. Они с контр-адмиралом почти ровесники, ему 87. - Я был командиром роты дивизионной разведки. Ночью пробирались в тыл к немцам, чтобы взять пленного. Иной раз простого немца привезешь в штаб, а он ничего не знает. Командир дивизии ругается. А вот под Могилевом в 44-м нам здорово повезло. Километров за 30 в тыл к немцам зашли, уже хотели атаковать. Вдруг неожиданно по нужде вышел немецкий офицер. Ну, мы его схватили без боя. Он оказался штабистом. Это был ценный-ценный немец. Рассказал нам о расположении минных полей, о численности их рот, о планах. Сотни людей были спасены за счет этого.

Тут организаторы позвали ветеранов в ресторан.

- Эх, жалко, я вам свою историю смоленского партизана не успел рассказать, - вздыхает Михаил Егорович. - Ну, позже.

За большим столом буквой "П" героев вечера сажают во главе стола.

Контр-адмирал и разведчик выпивают по полной рюмке.

- Давайте, я за вами поухаживаю, - говорит мне смоленский партизан.

Сам он сидит с пустой тарелкой и стопкой.

- Почему ничего не едите, Михаил Егорович?

- Видишь, - он достает из внутреннего кармана губную гармошку. - Буду сегодня играть. А если колбаса с хлебом во рту, какая игра?

Я спрашиваю, где он научился играть на губной гармошке, и Михаил Егорович рассказывает мне свою историю:

- Я родом из-под Вязьмы. Началась война - мне было пять лет. Так что я не ветеран. Но моя мама и родные тетки были связными разведчицами. Дядя был комиссаром партизанской группы. В 41-м году в наш поселок Заповедь пришли немцы. Они не знали, что мы - смоленские партизаны. Слава богу, не выкинули нас из дома. Мы жили в закутке - бабушка, мамка, тетка и нас трое детей. Вечерами немцы собирались и играли примерно на таких гармошечках (показывает он на свою). Я за ними подглядывал. Мелодии, конечно, незнакомые, но очень меня это дело затянуло.

- Сожги немцы вашу деревню, Михаил Егорович?

- Да. В 43-м немцы отступали и жгли все вокруг. Рядом с нами сожгли деревню Васино. Оттуда молодняк как сыпанул, и все к нам на поселок. Немцы подумали, что это партизаны. И нас в ночь с 9 на 10 марта подожгли. Мы уже легли спасть. Я с бабушкой на печи лежал. Вылетали - кто куда и кто в чем. Бабушку успели стащить с печи. Остались мы живы. Погрелись до утра у пепелища родного дома, а на следующий день пошли в другую деревню. Наутро и ее сожгли. Жили мы в землянках, потом построили шалаши. Я из шалаша пошел в школу.

Вечер подходит к концу, а смоленский партизан до сих пор не ел, не пил. Наконец, его просят сыграть на губной гармошке.

- Дождался, - встает он. - Я вижу, тут у нас гитаристы. Вы можете мне подыграть. Я, конечно, буду у вас командиром.

Михаил Егорович достает свою гармошку и начинает играть. Стол подхватывает знакомую мелодию: "Как-то утром на рассвете заглянул в соседний сад..." "Катюшу", давай! - кричат ему.

Любимую "Катюшу" под гармошку Михаила Егоровича поют ветераны.

Смоленский партизан садится за стол. Смотрю - утирает слезы.

- Ну, теперь можно и выпить, - наливает себе стопку. - За Победу!

Все новости