Дружба не «за», а «против»

Варшава обеспокоена гипотетической возможностью улучшения украино-российских отношений, что для Польши, как регионального лидера, означает политическую смерть.

Польские интеллектуалы сокрушаются, что Польша не может предложить «ближнему» Востоку никакого привлекательного цивилизационного проекта. Но это не мешает им продолжать руководствоваться в своей политике идеями польского мессианства.

Что бы там ни говорили, но смена власти в Украине воспринята на Западе с облегчением. Но, как ближайший наш сосед, особенно пристальным взглядом всматривается в нас Польша. Отношения между Киевом и Варшавой при Ющенко имели разнонаправленный характер. С одной стороны, поляки выступали в качестве адвоката «оранжевых» на международной арене. С другой — угождая своим западноукраинским избирателям, Ющенко окончательно испортил эти отношения присвоением наград карателям ОУН?УПА, виновным в гибели тысяч поляков. Но, даже не смотря на это, Варшава продолжала поддерживать Ющенко — как антироссийский проект Запада.
Исторически Польша, будучи зажатой между могущественной Германией и огромной Россией, видела рецепт своего политического выживания в ослаблении обоих противников. На этом строилась польская политика в течение сотен лет, но в ХХ веке она претерпела качественные изменения. С момента создания Евросоюза Польше не имело смысла нагнетать истерию в польско-германских отношениях. А со вступлением Польши в ЕС поднимать эту тему стало нельзя, тем более что Варшава отныне целиком и полностью зависима от своих могущественных хозяев.
Польские геополитики середины ХХ века аллегорически называли Польшу проклятым местом Европы, намекая на неудачное геополитическое положение их страны между русскими и немцами, словно между молотом и наковальней. Не повезло, мол, нам, полякам, с местоположением нашей страны: с запада немцы, с востока русские. Адольф Бохенский, польский геополитик, даже написал книгу «Между Германией и Россией», посвященную геополитическим реалиям своего государства. И с теми, и с другими у поляков отношения никак не складывались. Такое положение навсегда похоронило идею построения польской империи, т.к. слабой Варшаве было не по плечу тягаться с такими тяжеловесами, как Германия и Россия. Но идея польского мессианства осталась жива. Именно она делает активной политику Польши на восточном направлении — то, что сами поляки называют «польской судьбой». Т. е., Варшава, никогда и ни при каких обстоятельствах, не будет смотреть пассивно в восточном направлении. Напротив, только при помощи активной и динамичной политики поляки смогут обеспечить запас выживаемости тому «проклятому месту Европы», где им выпала судьба жить.
Польская геополитическая мысль называет земли за своими восточными рубежами Востоком. И делит этот Восток на «дальний» и «ближний» (по аналогии с нашим дальним и ближним зарубежьем). Для поляков Восток «дальний» — это Россия и Средняя Азия. Восток «ближний» — государства, расположенные между Россией и Польшей. Это — Украина, Белоруссия и страны Прибалтики. В последнее время к «ближнему» Востоку польское экспертное сообщество относит также Грузию, Армению и Азербайджан.
На протяжении всей истории существования государства все польские политики и правители подчеркивали необычайную значимость для Польши именно «ближнего» Востока. Больше всего в Польше опасаются возможного слияния Востока «ближнего» с «дальним», что представляется им как кошмар. С исчезновением геополитического понятия «ближнего» Востока ознаменуется образование Востока «дальнего», только в увеличенном размере, который подойдет непосредственно к польским границам. Поэтому и в наши дни, несмотря на национализм Ющенко, Варшава, скрепя зубы, продолжала «дружить» с Украиной. Только это была не дружба «за», а дружба «против» — против России. И смена режима в Киеве заставила польских экспертов выступить с некоторыми прогнозами относительно дальнейших отношений между Киевом и Варшавой.
Фонд им. Казимира Пуласского, занимающийся геополитическим анализом происходящих событий, опубликовал аналитическую статью о видении ближайших перспектив польско-украинского сотрудничества. Из нее следует, что Варшава обеспокоена гипотетической возможностью улучшения украино-российских отношений, что для Польши, как регионального лидера, означает политическую смерть. Предвидев возможность такого поворота событий, поляки, совместно со шведами, инициировали еще в 2008 году хотя и мертворожденный, но, все же, нашедший поддержку их хозяев проект «Восточного партнерства». Он якобы дает надежду государствам Восточной Европы и Южного Кавказа на выравнивание внешней политики ЕС, дает шансы и самому ЕС наладить связи со странами Восточной Европы. «При этом стоит помнить, что Польша, как инициатор проекта, в случае его неудачи, может рассматриваться в дальнейшем как неэффективный игрок команды, и, тем самым, потерять роль адвоката Украины», — сообщается в статье. Сейчас поляки стараются внутри ЕС придать проекту новое дыхание, не желая расставаться с ролью учителя русофобского Киева. Цель — не дать Украине (как и Белоруссии) «качнуться» в сторону Кремля, и постараться привязать их к НАТО.
«Геополитическое положение Украины таково, что она находится в двух регионах — в Европе и в Евразии, и в обоих занимает периферийное положение… Политический хаос и тяжелая экономическая ситуация ослабляют желание общества идти проатлантическим курсом», — констатируют польские эксперты. И льют слезы, что даже война в Грузии и вмешательство в конфликт России вместо подъема антироссийских настроений в украинском обществе, увеличили симпатии к Москве, а число сторонников НАТО сократилось. Между тем сама Польша жаждет видеть Киев в Альянсе. Это — залог укрепления ее стратегических позиций и усиления польского влияния в самой Украине. В докладе выражается недовольство политикой Германии и Франции, которые не хотят портить отношения с Москвой из — за «40?миллионного карлика» (как на Западе иногда насмешливо называют Польшу). Действительно, польские амбиции далеко превышают возможности и потенциал их страны, а исторически сложившаяся болезненная реакция на непризнание польского величия стала притчей во языцех. И, как следствие, польская культура несет в себе явно депрессивный оттенок такого положения вещей.
«В дальнейшем воодушевление прозападных украинских политиков может ослабнуть. Вопрос о вступлении Украины в НАТО будет зависеть от новоизбранного президента. А План предоставления членства в НАТО вообще отодвинется на несколько лет, — читаем дальше. — В такой ситуации есть только один выход: постараться и далее инициировать в ЕС вопрос о принятии Киева в НАТО, а также заставить других членов Альянса видеть на Востоке не только Россию. И это тем более важно, что на выборах победил не прозападный кандидат. Следствием этого может быть отсутствие в Украине последовательного политика, желающего видеть свою страну среди членов НАТО и ЕС».
Польские интеллектуалы сокрушаются, что Польша не может предложить «ближнему» Востоку никакого привлекательного цивилизационного проекта. И в то же время подчеркивают, что поляки, как носители цивилизационной миссии по отношению к странам «ближнего» Востока, не должны сворачивать свою деятельность, а обязаны и далее руководствоваться в своей политике идеями польского мессианства. Показательны слова политолога профессора З. Найдера: «Мы до сих пор так и не поняли, в чем специфика нашей заинтересованности Востоком. Мы говорим, что Литва, Украина, Белоруссия — часть нашей идентичности, которая так важна для нашей литературы, музыки, нашей исторической памяти. Это вызывает опасения у наших соседей, что мы хотим что-то у них отнять». И далее продолжает: «Мы должны отличаться. Британский или французский дипломат, приезжающий в Польшу, не теряется в нашем пейзаже, а несет свой. И если мы хотим представлять на Востоке европейскую цивилизацию, мы должны держать фасон. Иногда это может показаться польской заносчивостью, что уже вызывало ярость у Достоевского… И если у нас есть обязательства перед нашей польскостью, перед нашей традицией, тогда мы должны придерживаться западного или польского фасона». По мнению профессора, польскость на Украине, как русофобское состояние сознания, нужно всячески поддерживать. Одним из таких средств, несомненно, является католический костел. Среди польских интеллектуалов звучали мнения, что польские миссионеры на Украине больше заняты распространением католицизма, вместо того, чтобы работать над проблемами польско-украинского единения и обращать внимание на политику. По мнению профессора З. Найдера, недоработками польского МИД следует объяснить тот факт, что после победы «оранжевых» в Украине, Варшава перестала выдвигать Киеву требования политического или экономического характера, довольствуясь антироссийскими инициативами Ющенко. Ведь известно давно, что Польша, как собака Павлова, при слове «Россия» сразу же начинает рычать и скалиться.
Польских интеллектуалов тревожит ситуация с польскостью не только в Украине, но и в Белоруссии и Литве. В Литве местные поляки безуспешно (пока), но активно требуют сохранения правописания польских фамилий в соответствии с правилами польской фонетики. В Западной Белоруссии мессы в костелах все чаще служат по-белорусски, что воспринимается польским населением как наступление на польский язык и культуру. Польская историография рассматривает западных белорусов как «окраинных» поляков, отказывая им в родстве с русским народом. Национальный герой поляков Тадеуш Костюшко еще в XVIII веке прямо заявлял, что нужно стремиться к максимальному окатоличиванию белорусского и малороссийского населения. Только таким образом можно превратить «русинов наших», как их называл Т. Костюшко, в поляков. И, несмотря на то, что со дня смерти Т. Костюшко прошло более двухсот лет, поляки до сих пор мыслят Польшу в тех же самых географических и культурных категориях.
На приглашение Наполеона вступить в ряды его армии Т. Костюшко ответил согласием, если «границы возрожденной Речи Посполитой пролягут от Риги до Одессы и от Гданьска до Венгрии, включая Галицию». Позже Наполеон скажет: «Я не придаю никакого значения Костюшко. Он не пользуется в своей стране тем влиянием, в которое сам верит. Впрочем, все поведение его убеждает, что он просто дурак». Тот факт, что поляки отрицают само понятие русскости на землях, некогда входивших в состав Киевской Руси, имеет больше общего с геополитическими планами, чем с реальной историей и этногенезом белорусов и украинцев. Но для польских политиков общественного мнения по ту сторону восточной границы как бы не существует. Если все спорные вопросы о положении судетских немцев на территории Польши или поляков по ту сторону польско-германского кордона Варшава предпочитает особо не затрагивать, то все вопросы польскости и русскости на украинских землях Польша решает с плеча, действуя наперекор Москве и отказываясь от конструктивного диалога.
«Через внутренние свары и споры Украина превращает себя в маргинальную страну и уменьшает свои шансы на евроатлантическую интеграцию», — констатируют польские эксперты и дают положительную оценку словам президента Польши Леха Качинского, что Варшава не оставит Киев, даже несмотря на победу пророссийского кандидата. Поэтому Украине нужно ожидать новых ходов польской дипломатии, направленных на втягивание Киева в антироссийские союзы.
«Враг на окраинах поднял голову потому, что завелся враг внутренний, и русские люди должны образовывать чуть ли не тайные общества для защиты русской национальности и русской государственности от собственных, когда-то покоренных дедами, инородцев.
Победители, если не превратились еще в побежденных, то оказались какими-то сконфуженными, виноватыми… Слова: «русский», «истинно русский» не более как два года тому назад (в годы революции 1905?1907), употреблялись в качестве слов ругательных; над словом «патриот» глумятся печатно профессора в академических изданиях. Так называемое «освободительное движение» окрашено было сплошь отрицанием русского национального чувства, притом только русского, а не польского, и не финского, и не еврейского. Все эти народы и народцы имели право на национальное чувство и его подъем; только русский не признавался — его объявляли или «ремеслом и промыслом», или «неврастенией».
Такие, полные праведного негодования, слова напишет в 1908 году русский ученый-патриот Николай Дмитриевич Сергеевский — первый председатель Русского Окраинного Общества (РОО), созданного для защиты русских государственных интересов на окраинах Российской Империи. Но, кажется, будто эти строки написаны сейчас.
Владислав Гулевич (с польского перевод автора)

Все новости