Шкатулка графа Сегюра

В 1821 году в редакцию «Отечественных записок» пришло письмо от чиновника Остахова. Он сообщал, что ему известно, что редактор «Записок» П. Свиньин ценит оригинальные истории, произошедшие с иностранцами, близкими к российскому двору. Об одной из таких историй Остахов слышал, что называется, из первых рук. В ней шла речь о некоем Г. Сегюре. Остахов признавался, что не знает «какой чин имел этот иноземец, но он был известен во французской службе»
Андрей ЕПАТКО


Речь, несомненно, идет о графе Луи-Филиппе Сегюре – французском посланнике в Санкт-Петербурге при дворе Екатерины Великой. И прежде чем перейти непосредственно к этой необычной истории, расскажем вкратце о cамом Сегюре, ведь в свое время это была поистине легендарная фигура.

Луи-Филипп был потомком аристократического рода и сыном военного министра при французском короле Людовике XIV. Его семья была знакома со многими просветителями, в том числе Вольтером. Борьба колоний против Англии за независимость подвигла Сегюра участвовать в войне с Британией. По возвращении на родину он был назначен представителем Франции при петербургском дворе, где и провел около пяти лет – с марта 1785-го по октябрь 1789 года. С именем графа Сегюра связано утверждение дружеских отношений между Россией и Францией. Накануне французской революции, когда дипломатические отношения между Москвой и Парижем охладились, Сегюру удалось добиться заключения в 1787 году торгового франко-русского договора. После революции 14 июля наш герой подвергся во Франции аресту, но уже при Наполеоне вернулся в политику, став членом государственного совета и сената.

Сегюр – автор многих книг, одна из которых занимает особое место в его биографии: «Записки графа Сегюра, относящиеся к периоду его пребывания в России в царствование Екатерины II». Эти мемуары подробно повествуют о правлении прославленной государыни и позволяют увидеть жизнь екатерининского двора глазами европейца. Среди прочего «Записки» охватывают путешествие императрицы в Крым: французский дипломат сопровождал Екатерину во время этой знаменитой поездки. Вообще Сегюр был одним из немногих иностранцев, которых приблизила к себе Екатерина.

Судя по всему, в начале XIX века Сегюр снова оказался в России. Но вследствие очередного ухудшения отношений между Россией и Швецией (союзницей Наполеона) был арестован и сослан под Вологду. Эта часть биографии французского дипломата, связанная с Россией, не совсем ясна и еще ждет своего исследователя. Но мы возвращаемся к рассказу, который был записан в 1822 году и частично проливает свет на один день графа Сегюра в России...

«В продолжении войны со Швецией в 1807 году, – пишет Остахов, – взят был в плен – не знаю какого чина, но известного во французской службе, – Г. Сегюр и отправлен на жительство в Вологодскую губернию. Проезжая сей губернии Гразовецского уезда Домшинскую волость, потерял он шкатулку, в которой, по-видимому, находилось все бывшее тогда с ним имущество, и узнал о потере своей на третьей оттуда станции. Шкатулку нашел местный крестьянин Амвросий Федоров сын Брезгин. Он принес домой и, догадавшись, что находка сия принадлежит приехавшему пленному французу Сегюру, немедленно послал сына своего за ним в погоню. Сегюр, возвращавшийся для отыскания потери, встретился с посланным, проехал к Брезгину и получил шкатулку в совершенной целости. Из благодарности хотел он наградить честного крестьянина. Сегюр открыл шкатулку и показал находившееся в ней богатство, состоявшее из разного рода монет и нескольких пачек ассигнаций, отсчитал пятьсот рублей и подал Брезгину.

– Избави бог! – сказал ему крестьянин, – не возьму ни копейки; я сделал свое дело. Ты – в плену: тебе нужнее деньги.

Сегюр не понял слов крестьянина, но видел, однако ж, что его убеждения не действительны.

– Чего же ты хочешь? – спросил он напоследок довольно чисто по-русски.

– Подари, барин, вот эту пуговку, – отвечал Брезгин, – указывая на одну светлую пуговицу, лежавшую в шкатулке вместе с деньгами. Я пришью ее на шляпу моему мальчишке.

Сегюр отдал и со слезами на глазах вынул книжку, записал в ней прозвание крестьянина и потом направился в назначенный путь».

В завершение своего рассказа Остахов добавляет: «Во время служения моего в Вологодской губернии имел я случай узнать лично Брезгина. Он был всегда крестьянином, примерным как по воздержанию жизни, так и по честности, – умер недавно».

Все новости