Груды японских тел под Порт-Артуром

105 лет назад, в конце декабря 1904 года заканчивалась оборона осажденной японцами русской крепости Порт-Артур. Пожалуй, мало найдется событий в мировой военной истории, мифологизированных до такой степени, как осада этой дальневосточной крепости.

Обличители «царского режима» особенно любили вспоминать осаду Порт-Артура как символ военной слабости России. Владимир Ульянов-Ленин назвал «позорной» ее сдачу. Правда, «вождь мирового пролетариата» как-то упустил из виду, что за время осады японцы потеряли убитыми и раненными под стенами русской крепости, по различным оценкам, от 70 до 100 тыс. человек. Руководители обороны считали, что в их распоряжении было около 40 тыс. человек. В плен попали около 23 тыс. человек. Остальные были убиты или ранены. Первое нападение на крепость с моря произошло в ночь с 26 на 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 года, 20 декабря (2 января по новому стилю) подписан приказ о сдаче крепости. Конечно, если бы не предательство возглавлявшего оборону Порт-Артура генерал-лейтенанта Стесселя, крепость могла бы держаться еще дольше. Но даже под его руководством портартурцы сумели причинить японцам тяжелейшие потери.

Историк Юрий Иванов, автор блестящего исследования о японской военной психологии «Камикадзе. Пилоты – смертники», так резюмировал итоги боев за крепость: «Каждый портартуровец сражался с четырьмя японцами и двоих из них убил».

Вот одно из свидетельств русского офицера – участника обороны: «…Не будучи точно осведомлены о состоянии нашей оборонительной линии и неся в этих пунктах громадные потери, они прекратили свои дальнейшие штурмы и, отступив, решили заняться правильной осадой крепости. Еще днем я слыхал от наших солдатиков, что убитых японцев перед 1-м и 2-м редутом лежат целые тысячи. Хотя в воздухе действительно уже чувствовался запах гниющих тел, я все еще не мог поверить, что потери японцев до такой степени велики. Однако вскоре мне пришлось убедиться в этом собственными глазами. Ночью, посетив Заредутную батарею и обойдя часть китайского вала, я осмотрел поле битвы. Картина, представившаяся моим глазам, была поистине ужасная. Груды человеческих тел лежали нагроможденные друг на друга в три, а в некоторых местах даже в четыре ряда...».

Английский корреспондент Эллис Бартлетт, находившийся при армии японского генерала Ноги и наблюдавший гигантскую битву под Порт-Артуром, изо дня в день в продолжение всего периода осады, писал: «История осады Порт-Артура – это, от начала до конца, трагедия японского оружия; только история осады, составленная по официальным документам главной квартиры, может раскрыть все тактические ошибки японцев, но подобная история едва ли появится в свет, пока настоящее поколение не сошло со сцены».

Разумеется, потери японской армии под Порт-Артуром вызывали крайне негативную реакцию в японском обществе. Но для борьбы с критиками японское правительство придумало чрезвычайно эффективный и остроумный способ. Из воспоминаний участника обороны: «После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели беспрерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством. Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично «активное» участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось… от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно поуменьшилось... Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики».

Генерал Ноги Маресукэ, командовавший войсками, осаждавшими Порт-Артур, в отличие от Ульянова, да и всей левой российской интеллигенции, «позорной» борьбу порт-артурского гарнизона отнюдь не считал. Наоборот, он винил самого себя за тяжелейшие потери японцев. Генерал Ноги написал генералу Тераучи после осады: «...Единственное чувство, - писал он, - которое я в настоящее время испытываю, - это стыд и страдание, что мне пришлось потратить так много человеческих жизней, боевых припасов и времени на недоконченное предприятие».

Среди погибших были и два его сына. Терзаемый угрызениями совести, Ноги попросил у императора разрешения совершить ритуальное самоубийство – сеппуку (среди европейцев более известен термин «харакири»). Император не дал согласия. Лишь после смерти монарха в 1912 году японский полководец смог совершить задуманное. Вслед за ним ушли из жизни его адъютант и супруга. Жена генерала использовала типично женский способ – вонзила себе в сердце шпильку для волос.

Пожалуй, поступок генерала Ноги – наилучшее доказательство того, как тяжело досталась японцам победа в войне 1904-1905гг. Впрочем, если бы не смута в России, более известная как первая русская революция, победоносный для японцев исход этой войны представляется более чем сомнительным.

Все новости