Быть Островским!

Юрий Островский — фигура самодостаточная. Мало того, что он — воплощение харизмы, так еще к имени его, как бусины на нитку, нанизываются многочисленные регалии и звания. Одно от другого неотделимо. Доктор медицинских наук, профессор, заведующий лабораторией хирургии сердца РНПЦ «Кардиология», лауреат Государственной премии Беларуси в области науки и техники, член–корреспондент НАН Беларуси. Человек года. Один из первых в стране кардиохирургов, который провел операцию на открытом сердце, и первый, кто сделал до сих пор невозможное: провел у нас операцию по пересадке сердца. Ему и его работе посвящены сотни публикаций и страниц в интернет–энциклопедиях. Сам же Юрий Петрович с охотой говорит только о том, что для него действительно важно, — о победах и проблемах современной отечественной кардиохирургии. Но для «СБ» он сделал исключение и впервые приоткрыл дверь в историю своей семьи, где едва ли не каждый герой — фигура знаковая, оставившая след в судьбе рода, а то и белорусской земли. Быть Островским — это, как выяснилось, не только почетно и очень ответственно, но и очень–очень увлекательно!


— Юрий Петрович, о том, что прототипом пушкинского Владимира Дубровского был белорусский шляхтич Павел Островский, рассказывают на уроках литературы в школе. Но мало кто знает, что, по некоторым данным, он имеет непосредственное отношение к вашему роду. Сами вы когда стали интересоваться корнями?


— В пору моего детства деды, пока были живы, часто рассказывали нам с братом истории из жизни — своей, своих отцов, дедов. Что–то я знаю по рассказам родителей. Моя мать и ее двоюродная сестра в свое время занимались составлением генеалогического дерева. Больше их, по понятным причинам, занимала материнская линия. Отцовской занялись мы с братом, уже вполне взрослыми, состоявшимися людьми. Искали историю там, где ей и положено быть, — в архивах, просмотрели горы метрических книг по Слуцкому уезду Минской губернии (там все родовые корни). И все, что могли, все свидетельства, которые сохранились в бумажном виде, нашли. Сразу скажу: нет документальных подтверждений тому, что история нашего предка послужила толчком к написанию «Дубровского». Этот факт из категории семейных преданий, легенд. Но временные совпадения, жизненные перипетии Павла Островского, почти со стопроцентной точностью отраженные в пушкинской повести, почти не оставляют повода для сомнений... Мой предок был бунтарем, мятежником, за что и лишился дворянского титула, земельных владений, собственности. Не могу сказать, что он встал на защиту бедных, но награбленные в лесах у зарвавшихся помещиков деньги и драгоценности отдавал именно неимущим...


— И как глубоко завели вас архивные поиски?


— Самые ранние документальные свидетельства жизни наших предков датируются приблизительно первой третью XIX века. Не слишком глубоко, но и не слишком «мелко». Беларусь всегда была на «перекрестке». Здесь постоянно то восстания бушевали, мятежи, бунты, то войны гремели... Так что бумаги, документы, метрические приходские книги — меньшее, чего мы лишились. Зато нам с братом удалось найти свой фамильный герб.


— Это же настоящая удача!


— Безусловно. Но тут надо понимать значение и принадлежность шляхетских гербов времен ВКЛ. Все мои предки были представителями шляхты Великого княжества Литовского. К ней относилось приблизительно 20 — 30 процентов населения, то есть довольно много. Это были в большинстве своем люди, которые в числе первых давали вооруженный отпор захватчикам. Под одним гербом, как правило, объединялось несколько семей. Наш знак также объединяет еще три или четыре семейные ветви. На нем в обрамлении листьев изображен серебряный грифон. (Грифон — мифическое существо с телом льва, головой и крыльями орла. Символизирует могущество, бдительность и силу. Грифон имеет особый дар: находить сокровища, и поэтому его гнездо обычно выстлано золотом. Рядом с ядом когти грифона меняют цвет, а при сжигании серы из его ушей вместе с омелой выделяется целительный дым. Грифон изображен на гербе царского рода Романовых. — Прим. ред.)


— Первые ассоциации с этим существом — отвага, сила. Насколько, на ваш взгляд, это соответствовало духу ваших предков?


— Ну то, что предки мои были не из робкого десятка, — это точно. Практически все мужчины в роду воевали, многие погибли. Но дело не только в этом. По духу Островские — неспокойные, в хорошем смысле этого слова, хоть чем–то, но умудрялись отличаться от остальных. Вот мой прапрадед по отцовской линии участвовал в крымской военной кампании 1853 — 1856 годов. Вернулся не один. Привез с собой жену — турчанку. Да–да, и во мне есть капля турецкой крови! Прадед в 1912 году уехал на заработки в Америку, через 2 года вернулся. Его призвали в царскую армию. Участвовал в Первой мировой. Затем партизанил в Великую Отечественную. За связь с партизанами интернировали всю семью. А мой отец прошел Освенцим, Бухенвальд, в конце войны еще и на фронт попал.


Прадед по материнской линии был священником и настоятелем церкви в Логойске. Перед Второй мировой его отправили как неугодного в Мозырь, проще — сослали. Но и там он продолжил исполнять свои культовые обязанности. А во время войны немало сделал для спасения евреев — многие ему были очень благодарны. Ему даже присвоено неофициальное звание «праведника народов мира». Его сын, мой дед по материнской линии, окончил учительскую семинарию. В 1914 году был призван в царскую армию, отвоевал всю Первую мировую. Был комбатом. Когда демобилизовался, стал заниматься краеведением, литературной работой, написал несколько учебников белорусского языка, был начальником сектора краеведения в Академии наук. В 1928 году его как нацдема сослали тоже куда–то под Мозырь. Когда началась Великая Отечественная, ушел на фронт. Затем опять занялся белорусским языком, писал книги. У него 220 печатных работ... К сожалению, не знаю имен многих моих предков. Но знание их жизненных коллизий — отчасти компенсация за эти пробелы.


— Вы как–то совсем не говорите о женщинах из рода Островских. Они всегда оставались в тени своих мужчин?


— По большому счету, да. Надежный тыл, верные спутницы жизни — это о них. Типичный образ сильных духом женщин. Одна из моих прапрабабок по материнской линии была замужем за адмиралом Макаровым, человеком исключительного ума, таланта и героизма. Для такого быть «надежным тылом» — очень непростая задача...


— Вы сами родились не в Слуцке. Часто бываете на родине предков?


— Да, я родился в Краснопольском районе. Туда после окончания мединститута в 1951 году отправили на работу моих родителей. Но в Греске (ранее — местечко, теперь деревня в Слуцком районе. — Прим. ред.) и по сей день многие жители носят фамилию Островский. С некоторыми меня связывает кровное родство. До сих пор жив двоюродный брат отца. Личность тоже довольно интересная. Солдат, пулеметчик во Вторую мировую войну, так «солдатом» до сих пор и остался. В Слуцкий район я езжу регулярно. Места там красивые...


— Знание истории своего рода, благородная фамилия, доставшаяся в наследство от предков, каким–то образом сказались на вашей жизни?


— Ну у фамилии ведь тоже есть своя история. Она белорусская, а не русская, как это может показаться. Астроўскi и Островский — они только на первый взгляд похожи. Но корни у них совершенно разные. Как и происхождение. Астровский от «астр» — «звезда». Островский — от «остров». Когда в школе учился, у меня фамилия была в начале списка — Астроўскi. Но одно дело — история фамилии, ее происхождение. Совсем другое — документы, эдакий дух истории, запечатленный на бумаге, фотографиях. И вот он–то, признаюсь, накладывает отпечаток. Мне, например, не приходится задумываться о патриотизме. Потому что моя история — моя земля, мой народ. Мои предки были далеко не самые бедные духовно люди. Поэтому, наверное, на уровне подкорки я постоянно ощущаю ответственность за страну. Мне много раз предлагали отсюда уехать. Но я, как видите, остался...


Кстати


Заглянуть в глубь истории гораздо проще, чем это может показаться. В архивах Беларуси хранится огромное количество документов: метрические книги, ревизские сказки, учетные бумаги различных ведомств, сословий, национальностей и т.д. Они незаменимы при восстановлении родословной, генеалогических исследованиях.


Документальные свидетельства жизни наших предков хранятся в основном в национальных исторических архивах Беларуси в Минске (по территории бывших Могилевской, Минской, Витебской и частично Гродненской губерний Российской империи) и в Гродно (в основном по территории Гродненской и частично Виленской губерний). Часть материалов по генеалогии находится в архивах ЗАГС (некоторые с конца XIX — первых десятилетий XX веков).


В закромах истории можно найти достоверные сведения о семейных и родственных связях (по генеалогии семей, истории и геральдике дворянских родов), документы о рождении, бракосочетании, смерти жителей Беларуси и иностранных граждан, ведущих родословную с территории бывших Витебской, Минской, Могилевской, Гродненской, Виленской губерний.


Каждый волен самостоятельно заниматься исследованием своих корней в читальных залах архивов. За отдельную плату этим займутся штатные архивариусы. В таком случае будут найдены все имеющиеся сведения по истории вашей семьи. Но и поисковая работа может затянуться до полугода.


О том, что беспамятство нам не грозит, говорит все возрастающий поток желающих прильнуть к истокам. Например, очередь на получение достоверных свидетельств о жизни своих предков в Национальном историческом архиве Беларуси в Минске расписана до 2011 года...

Все новости