Народ, режим и армия. «Великий перелом» 1930-1933 годов

18 марта 1928 года в Брюсселе неожиданно заболел председатель Русского Обще-Воинского Союза (РОВС) генерал-лейтенант Пётр Николаевич Врангель. С пер¬вых дней неизвестной болезни температура у больного не падала ниже 39 градусов. После тяжёлых мучений 25 апреля 1928 года он скончался. 26 апреля великий князь Николай Николаевич поручил возглавить РОВС начальнику разведывательно-информационной части собственной канцелярии генералу от инфантерии А.П. Кутепову.

В распоряжение последнего поступила сильная орга¬низация, способная мобилизовать до сорока тысяч чинов, не считая резерва из членов молодёжных и параллельных РОВС воинских организаций Русского Зарубежья.

25 января 1930 года в доверительном разговоре с бывшим старшим адъютантом разведывательного отде¬ления штаба I армейского корпуса поручиком М.А. Крит¬ским Кутепов заявил о готовности проникнуть на ро¬дину с группой офицеров и возглавить нараставшее, но разрозненно-стихийное сопротивление крестьянства и казачества. Через два дня Критский обязался представить Кутепову общий план переброски и использования кадров РОВС для развития нового этапа вооружённого сопротив¬ления большевикам в условиях насильственной коллекти¬визации.

Но встреча с Критским не состоялась — около 11 утра 26 января 1930 года Кутепов был похищен и убит сотрудниками ОГПУ в ходе спецоперации. Активными контрдействиями против руководителей РОВС в 1928-1930 годах политбюро ЦК ВКП(б) и органы госбезопасности пытались предупредить появление в среде повстанцев военно-организационного ядра и тем самым предотвратить превращение мятежных повстанческих групп и отрядов на юге РСФСР в новую До¬бровольческую армию. Есть основания полагать, что в 1930 году советская власть и режим Сталина переживали серьёз¬ный кризис.

Большую опасность для себя руководство ВКП(б) усма¬тривало в возможности слияния находящегося за рубежом белого воинства и РККА в единую русскую национальную армию, о чём, начиная с 1928 года, всё чаще говорил Куте¬пов. Одного из своих корреспондентов он даже убеждал в неизбежности упразднения в будущей армии знаков отли¬чия и наград, напоминавших о гражданской войне: «Только при условии полного забвения прошлого и страшного пе¬риода лихолетья возможно будет безболезненное слияние в будущей России белых воинов с красными..., Русского За¬рубежья с русским народом». В речи 23 апреля 1929 года Кутепов призвал к борьбе за Россию «тех наших братьев, у которых под красноармейской шинелью не перестало биться русское сердце».

В донесениях 2-го отделения КРО (контрразведыватель¬ного отдела) ОГПУ содержится информация о попытках белогвардейцев развить связи и контакты в среде кадров командно-начальствующего состава РККА.

Начало коллективизации

Советская коллективизация началась с превентивных мер. Циркуляр ОГПУ № 25/00 от 1 февраля 1930 года пред¬писывал незамедлительно устанавливать в среде крас¬ноармейцев и младшего комначсостава лиц, сохраняю¬щих родственно-семейные связи с кулаками. Участников агитационно-пропагандистских выступлений против по¬литики ВКП(б) предлагалось арестовывать: красноармейцев и младших командиров на месте, средний начсостав — с санкции особых отделов округов, старший и высший — с санкции особого отдела ОГПУ в РККА. Последний требо¬вал от уполномоченных решительно пресекать любые по¬пытки ходоков из сёл и деревень проникать в гарнизоны и воинские части. Контроль органов госбезопасности за настроениями в армейской среде усиливался пропорцио¬нально темпам коллективизации и нарастанию масштабов репрессий в отношении её противников.

На территории наиболее беспокойного Северо-Кав¬казского военного округа (СКВО) раскулачивание в массо¬вом масштабе началось в ночь с 5 на 6 февраля 1930 года и подразумевало карательные спецоперации трёх видов: кон¬фискацию хлебно-зерновых фондов, превентивные аресты и депортацию. Всего в ночь на 6 февраля сотрудниками пол¬номочного представительства ОГПУ по Северному Кавказу было арестовано 1717 человек Около 20% лиц, намеченных к аресту в казачьих районах: Георгиевском, Ессентукском, Моздокском и Прохладненском, — скрылись и перешли на нелегальное положение. Аналогичная операция в Донец¬ком и Шахтинско-Донском округах началась в ночь с 24 на февраля 1930 года. За три недели к 26 февраля всего по Северо-Кавказскому краю и Дагестану, согласно сводке штаба СКВО РККА № 01050 от 1 марта 1930 года, оказалось !изъято» 261 человек. Репрессии чекистов закономерно вызвали соответствующую реакцию населения.

Повстанческое движение

Донской, Кубанский и Сальский округа на спецоперацию ОПТУ ответили вооружёнными выступлениями. В ходе вы¬ступлений 10-12 февраля 1930 года в сёлах Барашковское, Ново-Маныческое, Новый Егорлык Сальского округа по¬встанцами был арестован местный совпартактив, захвачены почтовые отделения и сельсоветы. В Новом Егорлыке по¬встанцы объявили мобилизацию лиц 1900-1905 годов рож¬дения. В населённых пунктах Абрамов, Весёло-Вознесенское, Милость, Куракино, Покровская, Самбек Донского округа крестьяне толпами до четырёхсот — пятисот человек раз¬громили сельсоветы, избили представителей советской власти, освободили арестованных кулаков. Одну из групп повстанцев возглавлял бывший доброволец деникинских Вооружённых Сил Юга России (ВСЮР) Бобков. В этом же округе противники коллективизации в середине февраля совершили несколько нападений на склады оружия и бое¬припасов 30-го полка 5-й Ставропольской им. М.Ф. Блинова кавалерийской дивизии, а также 83-го полка 28-й стрелковой дивизии. Ещё 7 февраля в горах Кубанского округа появился вооружённый отряд под командованием бывшего красного партизана Пшеничного. К 22 марта на территории СКВО Штаб округа зарегистрировал 121 массовое выступление, в том числе 69 — на Кубани, 22 — на Дону и 16 — на Тереке. В этих регионах колхозы покинуло 30 тысяч хозяйств.

27 февраля — 19 марта 1930 года повстанцы нападали на посты, склады оружия и боеприпасов 26-го полка 5-й кавале¬рийской, 66-го полка 22-й стрелковой, 92-го полка 12-й кава¬лерийской дивизий, 8-го Кавказского стрелкового полка.

Попытки противников советской власти завладеть ору¬жием и причинить урон Красной Армии отмечались на территории и других округов. 15-19 марта было зафик¬сировано несколько попыток вооружённых нападений на Балаклавские пороховые склады под Севастополем.

На Северном Кавказе размер антисоветских повстанческих выступлений весной 1930 года оказался столь велик, что для их подавления выборочно пришлось привлекать армейские подразделения округа. 15-17 марта 1930 года эскадрон 28-го полка 5-й кавдивизии был брошен под Баталпашинском против объединённого повстанче¬ского отряда из карачаевцев, кабардинцев и казаков, на¬ходившегося под командованием князя Лофа. Отряд был уничтожен, поскольку повстанцы практически не имели боеприпасов. 19 марта отряд в шестьсот сабель под коман¬дованием грузинского князя Андроникошвили попытался атаковать городок Микоян-Шахар. Местному гарнизону удалось отбить атаку лишь с помощью авиации, кавдивизиона и бронеавтомобилей 5-й кавдивизии. 30 марта атака повторилась. Об интенсивности боя свидетельствует то, что гарнизон Микоян-Шахара, руководимый начальником местного ГПУ Готисом, расстрелял 13 тысяч патронов.

В конце марта 1930 года разыгралось сражение в Мало-Карачаевском автономном округе. 21 марта, испытывая острую нужду в вооружении, отряд повстанцев под командо¬ванием бывшего офицера Русской Армии Лафишева атаковал Кисловодск. Отряд делился на взводы и сотни, в перспективе намечалось переформировать его в бригаду, а затем и в кор¬пус. Кисловодск защищал сводный отряд из представителей местного совпартактива, местная милиция и взвод дивизиона ГПУ. Повстанцы заняли западную окраину города и начали уличные бои, однако прорваться к центру не смогли ввиду серьёзного огневого превосходства противника. К вечеру повстанцы оставили окраину и ушли в Абуково. Командир 5-й кавдивизии РККА АЛ. Бадин перебросил по железной дороге из Пятигорска в Кисловодск дивизион 26-го Белозер¬ского кавполка в составе 1-го и 3-го эскадронов, усилив его станковыми пулемётами. Возглавляли операцию командир полка Н.И. Точёнов и военный комиссар А.М. Яшин. 22 марта разыгрался кровопролитный бой у горы Рим, длившийся три часа. Решающую роль в победе кавалеристов РККА сыграло полное огневое превосходство, особенно в пулемётах. Более пятидесяти раненых повстанцев укрыли местные жители.

Одновременно с началом массовых арестов и депорта¬ций 6 февраля 1930 года на Северном Кавказе командующий войсками СКВО И.П. Белов подписал особую инструкцию, обращенную к командирам и комиссарам частей, привлекае¬мых к подавлению волнений и восстаний в населённых пун¬ктах. В циничной форме Белов предписывал использовать при необходимости против зачастую безоружных участни¬ков волнений «технические средства борьбы»: артиллерию на прямой наводке, пулемёты и гранаты. Особенно Белов об¬ращал внимание на недопустимость общения красноармей-цев с митингующими крестьянами, а при попытке крестьян уйти из села за оцепление — приказывал открывать огонь на поражение по бегущим. Инструкция Белова от 6 февраля 1930 года фактически санкционировала массовые расстре¬лы сводными коммунистическими дивизионами казаков, крестьян и горцев, сопротивлявшихся коллективизации. В следующей инструкции от 19 февраля Белов разрешил ис-пользование против мятежных сёл авиации и применение комбинированных атак пехоты и кавалерии.

Вооружённые восстания, для подавления которых при¬влекались регулярные части Красной Армии, отмечались в 1930 году не только на Дону, Кубани и Тереке. В начале февраля в Ретьевском районе Острогожского округа (Во¬ронежская область) трое суток шёл бой между повстанцами деревень Платово, Рассошки и курсантами полковой школы 57-го кавполка. В бою участвовала артиллерия. Количество арестованных только в Платове составило около двухсот пятидесяти человек. В Лисках повстанцы захватили ору¬жейный склад, убили председателя и представителя райи¬сполкома.

В боевых действиях против повстанцев в первой половине 1930 года участвовали многие подразделения РККА и ОГПУ. В частности на Северном Кавказе подразделения 5, 10 и 12-й кавалерийских, 22-й и 28-й стрелковых дивизий РККА, 5-й полк ВОХР (внутренней охраны) ОГПУ, курсанты Вла¬дикавказской и Краснодарской школ комначсостава РККА и другие подразделения СКВО. Однако командиры соеди¬нений избегали использования полного штата частей при проведении боевых операций, опасаясь непредсказуемого поведения массы красноармейцев и командиров при стол¬кновении с повстанцами. В сводные дивизионы отбирались исключительно проверенные комсомольцы и коммунисты, секретари партячеек, сотрудники особых отделов. По 5-й кавдивизии из 26-го полка в операциях участвовало всего 274 бойца и командира, из 28-го — 361, из 30-го — 315.

Недовольство в армии

Четырёхлетняя война против собственного народа влияла на настроения в армейской среде. Донесения и об¬зорные сводки политуправления РККА 1929-1933 годов сообщали руководству СССР о брожениях в умах не только красноармейцев, но и комначсостава. (Многие власовцы в 1943-1944 годах вспоминали, что отношение к советской власти у них впервые серьёзно изменилось к худшему имен¬но во время необъявленной войны против крестьянства и казачества. В должности командиров взводов 27-го полка 5-й кавдивизии, направленного в 1930 году против повстанцев, служили И.Н. Кононов и Г.А. Пшеничный, во время II мировой войны — генерал-майор и подполковник власовской армии. На самого А.А. Власова произвели впечатление репрессии против казаков Кубани. В конце 1929 года он со своим бата¬льоном в составе 20-го Ленинградского полка 9-й Донской стрелковой дивизии занимал крупный транспортный узел Кущёвская, южнее Ростова, через который вывозили депор¬тированных.)

Через сутки после начала спецоперации ОГПУ на Се¬верном Кавказе, 7 февраля 1930 года в расположении 22-го артполка 22-й стрелковой дивизии СКВО были обнаруже¬ны листовки, обращенные к личному составу полка, со сле¬дующими заголовками: «Бей коммунистов, когда придётся стрелять, а это скоро» (везде подпись «Смерть коммуны»); «Коммунисты ваши враги, товарищи красноармейцы!»; «Со¬циализм есть видоизменённое рабство. В нужный момент знайте, кого бить» и тому подобное.

Соответственно росло количество резко критических высказываний в среде бойцов и командиров. Вот лишь не¬которые, зафиксированные в обзорах и сводках политуправ-ления РККА, а также Штаба СКВО:

«Зачем мы защищаем советскую власть, дома родителей душат налогами...» (красноармейцы Черкасов, Бражшинов и другие — 1-я рота 6-го полка 2-й стрелковой дивизии Сред-неазиатского округа [САВО], 1930);

«Я зарезал бы всех уполномоченных, погодите, придёт время — мы вам покажем» (красноармейцы Алексеев и Арютин — 7-я рота 3-го полка Приволжского военного округа [ПриВО], 1930);

«Если будут выкачивать так хлеб, то будет восстание, а я расстреливать своего отца не пойду» (81-й кавалерийский полк САВО, 1930);

«На что мне партия, на что мне комсомольцы, если гро¬бят моих на селе. Разнёс бы и партию, и ЦК, не дают раз¬вернуться сельскому хозяйству» (санинструктор Кабалов, Тифлисский военгоспиталь, 1930);

«Комсомол с песнями прошёл по крестьянам ночью. Забрали всё: муку, картофель, печёный хлеб, колбасы, мас¬ло, сыр, огурцы, капусту, сапоги, даже детские пелёнки. Матери просили, целовали руки, чтобы оставили пелёнки, но их били и забирали всё» (из письма родственников не¬известному красноармейцу 11-го авиационного парка, апрель 1930);

«Если бы знала Красная Армия, что рабочие голодают — разнесла бы весь Советский Союз» (красноармеец 61-го стрелкового полка Сибирского военного округа в обраще¬нии к группе товарищей, весна 1930);

«Коммунизм — утопия и социалистического общества построить невозможно, идейной идейности у колхозников нет, так как труд оплачивается неодинаково. Центральные со¬ветские органы выбираются по форме, а по существу у власти стоят одни и те же лица» (младший командир Вармунд, член ВКП(б) с 1927 года, СКВО, декабрь 1930);

«Житуха никуда, там урожай плохой, люди в колхозах голодают и говорят... (отточие редакции) вашу мать, всё равно нам придётся с вами воевать» (красноармеец кавэскадрона 28-й стрелковой дивизии СКВО Н.И. Прокопов, 1909 года рождения, член ВЛКСМ, 17 февраля 1933);

«Пусть жмут крестьян, это к лучшему. Так будет восста¬ние, а я буду на стороне восставших» (красноармеец 82-го кавполка САВО Войниченко; в сводке особого отдела под-чёркивалось, что подобные высказывания Войниченко до¬пускал систематически, и аналогичные настроения отмеча¬ются среди красноармейцев 83-го кавполка и артполка 3-й стрелковой дивизии САВО);

«В случае войны казачество Кубани будет на стороне противника советской власти» (красноармеец 83-го полка 28-й стрелковой дивизии СКВО Б.Г. Ивченко, 1910 года рож¬дения, член ВЛКСМ, 11 февраля 1933).

За февраль — март 1930 года только в 220-м полку 74-й Таманской стрелковой дивизии СКВО особый от¬дел ОГПУ «изъял» от 280 до 340 красноармейцев из чис¬ла «социально-чуждых». В 1929-1931 годах было снято с должностей пятьсот представителей комначсостава по подозрению в неблагонадёжности.

ОГПУ начало проводить оперативные мероприятия в Вооружённых Силах ещё до формального старта коллек¬тивизации: из рядов РККА увольнялись бойцы и коман¬диры, служившие в 1918-1922 годах в различных Белых армиях.

ОГПУ обращало особое внимание на потенциальных лидеров вооружённых восстаний против советской власти. В июле 1930 года после долгих розысков погиб в перестрел¬ке в Армавирском округе полковник армии Деникина Н. Козлов. Более десяти лет он находился вместе с дочерью на нелегальном положении и создавал конспиративные боевые группы для организации вооружённых выступлений. Дочь полковника Козлова была захвачена чекистами, судьба её остаётся неизвестной.

В 1929-1933 годах существовало множество конспи¬ративных организаций и групп в РККА. На сегодняшний день мы не имеем полной картины этого явления, тем более трудно определить, что было реальной организацией, а что существовало только в воображении чекистов. Но размах арестов и обилие спецсообщений особых отделов ОГПУ и политуправления РККА демонстрируют, что подпольная деятельность существовала и была распространена доста¬точно широко.

РККА и РККФ против советской власти

Зимой — весной 1930 года командир взвода 45-й стрел¬ковой дивизии Украинского военного округа (УВО) Глущенко от имени «Союза Освобождения» распространил в своём подразделении несколько листовок. Вот фрагмент одной из них: «Граждане! Большевистский террор усилился, народ терпит страдания под большевистской кабалой коммуни¬стов. Коммунисты стали теми же двурушниками, крестьянство превращают в колонию. За оружие против коммунизма. За свободу и труд, за свободную жизнь».

В Белорусском военном округе начальник штаба бата¬льона 12-го полка 4-й стрелковой дивизии И.Ф.Люцко (1902 года рождения, член ВКП(б) с 1924 года, участник граждан-ской войны) создал конспиративную вооружённую группу, в конце мая 1931 -го убит в перестрелке с чекистами.

В 1930-1933 годах органы госбезопасности вскрыли несколько подпольных организаций в армейской среде на различном уровне, участники которых ставили своей целью подготовку вооружённого восстания и свержения существу¬ющего режима. Относительно известной в этом ряду стала военная организация «Весна», работа которой разворачи-валась в 1930-1932 годах. В оперативную разработку ОГПУ к 1932 году попало около трёх тысяч бывших офицеров Русской Армии, поступивших на службу к большевикам в 1918-1920 годах, в том числе такие известные военные спе¬циалисты, как АА Балтийский, АИ. Верховский, В.Н. Егорьев, А.Г. Лигнау, АД Малевский. В.А. Ольдерогге, С.А. Пугачёв, А.А.Свечин, АЕ. Снесарев и другие. (Провокационную роль по делу «Весна» сыграл военспец А.М. Зайончковский, завер¬бованный в качестве сексота ещё ВЧК в 1921 году. Лживые показания Зайончковского сыграли печальную роль в судь¬бе многих арестованных, обвинённых в причастности к «Весне». Указанное обстоятельство привело к официальной реабилитации репрессированных по этому делу и к объ¬явлению в 1956-1957 годах всего дела сфабрикованным, хотя организация реально существовала, лишь численность её была чекистами завышена.)

16 октября 1930 года коллегия ОГПУ приговорила к рас¬стрелу десять специалистов Артиллерийского управления РККА по обвинению в контрреволюционной деятельности, в том числе А.А. Бараблина, В.П. Бойко-Родзевича, С.Г. Брычкова, Г.М. Гапонова, В.Д. Костина и других.

21 февраля 1931 года особый отдел ОГПУ в РККА объ¬явил о ликвидации контрреволюционной организации в инженерном управлении РККА во главе с Н.Н. Терлецким.

С июля 1930-го по май 1931 года раскручивалось дело по обвинению большой группы бывших офицеров Русско¬го Флота. К маю 1931 года особый отдел ОГПУ Морских сил Чёрного моря арестовал 21 человека, инкриминировав арестованным участие в монархическом заговоре. В числе арестованных оказались: командир дивизии крейсеров ГГ. Виноградский, командир дивизиона эскадренных мино¬носцев Ю.В. Шельтинг, командиры подводных лодок №№ 13, 14, 15 Б.С.Сластников, И.К. Немирович-Данченко, В.К. Юшко и другие. Коллегия ОГПУ на заседании 6 июня 1931 года приговорила шестерых моряков к расстрелу, двенад¬цать моряков — к десяти годам лагерей.

На низовом армейском уровне происходили аналогич¬ные процессы. В феврале 1930 года в Прибалтийском Воен¬ном Округе (ПрибВО) был арестован помощник командира 95-го стрелкового полка Смирнов, который, как выяснилось, был участником Белого движения в чине полковника и скры¬вался после гражданской войны под чужой фамилией. На протяжении нескольких лет Смирнов вёл конспиративную организационную деятельность.

В марте 1930 года в 74-й Таманской и 13-й Дагестанской стрелковых дивизиях СКВО подверглись аресту с последую¬щим привлечением к ответственности за контрреволюци-онную деятельность десять рядовых и девять командиров. В 38-м стрелковом полку 13-й дивизии сотрудники особо¬го отдела одновременно арестовали командира взвода АД Чернышёва, командира роты В.М. Кольцова и начальника штаба батальона Е.И. Доманина. Все обвинялись в принад¬лежности к подпольной офицерской организации бывших чинов ВСЮР. В то же самое время аресту подверглись Кутырев и Гайлеш — командиры батарей IX корпусного артполка СКВО.

В июле 1930 года в Новгород-Волынске чекисты рас¬крыли антисоветскую организацию, во главе которой на¬ходился демобилизованный командир отделения 131-го стрелкового полка Нещадименко, член ВКП(б). В период службы в полку в марте 1929 года Нещадименко основал группу, в которую привлёк восемь человек, в том чис¬ле трёх командиров отделений. Группа Нещадименко ставила своей целью подготовку восстания в полку, за¬хват оружия и вооружённую борьбу против советской власти. (Поводом к аресту послужили неосторожные разговоры с критикой в адрес коллективизации [группа красноармейцев 83-го полка 28-й стрелковой дивизии СКВО, 10 февраля 1933 года], связь с повстанцами [в ию¬ле 1930 года в СКВО за помощь повстанцам оружием и боеприпасами был арестован командир пулемётной роты 2-го горнострелкового полка Насибов] и просто человеческие эмоции: 11 марта 1933 года командир взвода сапёрной роты 28-й стрелковой дивизии Г.С. Та¬манский [член ВКП(б), выпускник Ленинградской объ¬единённой военно-инженерной школы], будучи на по¬левых занятиях со своим взводом, пожалел двух женщин из Ростова-на-Дону, с трудом купивших на 100 рублей немного муки. Муку конфисковали бойцы спецзаградбригады, а женщин при конфискации избили. Таман¬ский вступился за женщин, обматерил заградотрядчиков и заставил их вернуть муку. При этом взвод следил за действиями командира с явным одобрением. В тот же день особисты арестовали Таманского.)

4 декабря 1930 года был арестован комдив Я.А. Штромбах, член ВУЦИК и член компартии с 1918 года, командир и военный комиссар знаменитой Щорсовской 44-й стрелко¬вой дивизии. Случай ареста строевого командира дивизии беспрецедентен для 1930-1931 годов. На предварительном следствии 18 марта 1931 года Штромбах подтвердил своё участие в конспиративной военной организации.

Подводя итоги

Косвенным подтверждением масштабности антисо¬ветских настроений в армейской среде в 1930-1931 годах могут служить серьёзные кадровые перестановки в высшей номенклатуре органов госбезопасности. Обеспокоенные тревожными сигналами о «морально-политической неу¬стойчивости армии» в совокупности с локальной войной на Северном Кавказе, члены политбюро ЦК ВКП(б) 6 августа 1931 года приняли специальное постановление, в результате которого лишились своих постов ответственные начальники главных отделов и руководители высшего звена ОГПУ СССР: Л.Н.Бельский, Е.Г.Евдокимов, С.А. Мессинг, Я.К. Ольский-Кулаковский.

Однако ротация кадров в центральном аппарате ОПТУ спокойствия политбюро не принесла. Если в 4-м квартале 1932 года особые отделы зафиксировали 69 689 случаев «отрицательных настроений» в армейской среде, то в 1-м квартале 1933-го – 89 774, во 2-м – 101 389, в 3-м – 103 301 случай.

Относительный спад наметился лишь в 4-м квартале 1933 года в связи с постепенным сошествием на нет страшного голода, организованного против сельских жителей во время коллективизации.

Но в то же время если в 1932 году общее число «отри¬цательных высказываний» военнослужащих по поводу по¬литики партии и государства составило 313 762, то в 1933-м таковых отмечалось 346 711, из них связанных с угрозами повстанческой деятельности — 4 148. Всего в проведении антисоветских разговоров в 1933 году было замечено 230 080 красноармейцев и краснофлотцев, 48 706 младших коман¬диров и 55 777 командиров и начальников среднего звена.

В 1932 году ряды РККА и флота по инициативе органов госбезопасности покинули 3 889 представителей «социально чуждого элемента», в 1933-м цифра уволенных достигла 22 308 человек, в том числе 2 486 представителей комначполитсостава.

Итак, в 1929-1933 годах в СССР развернулась необъ¬явленная война, начатая большевицким режимом против населения страны. Население не удовольствовалось ролью жертвы, неспособной оказывать сопротивление, и отве¬тило на брошенный вызов массовым повстанческим дви¬жением. При этом Рабоче-Крестьянская Красная Армия и Рабоче-Крестьянский Красный Флот, в отличие от войск ОПТУ, далеко не полностью стали на сторону режима.

Этот вывод опровергает традиционные представления о завершении гражданской войны после вынужденного отсту¬пления Белых армий за пределы России в 1920-1922 годах и подтверждает распространённый в эмиграции тезис о том, что сопротивление советской власти не прекращалось вну¬три страны и позже. Менялись лишь формы сопротивления и основной состав участников.

К концу 1933 года в результате больших людских потерь при коллективизации и активных оперативных мероприя¬тий ОГПУ накал сопротивления резко упал, чтобы вновь проявиться с началом II мировой войны осенью 1939 года.

Источники: Документы фондов Российского Государственного Военного архива (РГВА), Центрального архива Федеральной Службы Безо¬пасности (ЦА ФСБ), Центрального архива Министерства Обо¬роны Российской Федерации (ЦАМОРФ).

Впервые опубликовано в журнале «Посев» (1999, № 12), воспроизводится по изданию: «Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев», составитель и редактор Ю.С.Цурганов, Москва, «Посев», 2008, с.81-94

Все новости