Пятигорский – это Туапсе!

«Иваны, родства не помнящие», – это, увы, о многих, очень многих россиянах. Если дедов и бабок своих мы, если и не помним, то хотя бы известны их имена-отчества, но, если постараться проникнуть в крону генеалогического дерева поглубже – вряд ли обогатим свою память знаниями о пращурах. Нынешний директор Музея обороны Туапсе Эдуард Пятигорский, наоборот, знает о своих живших даже и несколько веков назад столько, что одно это могло бы послужить богатейшим материалом для написания книги. Впрочем, книг на краеведческие, исторические темы написал в свои 72 года Эдуард Иосифович немало – с десяток. Но успокаиваться и не думает.
Для Пятигорского кропотливая краеведческая работа, углубленное изучение истории Кубани, особенно периода Великой Отечественной войны, стало делом всей жизни. А началось все «с младых ногтей», ведь и по сию пору давным-давно уже сам дедушка, директор музея отчетливо помнит себя двухлетним! Впрочем, расскажем о столь неординарной, рискнем утверждать – выдающейся личности, не забегая вперед. Важно ведь понять, откуда в Пятигорском этакая одержимость в работе, подвижничество... В очередной раз мы встретились, конечно же, в его музее на Площади Революции.
Да, да, именно так - в Его музее! Формально – муниципальном учреждении, которого, скорее всего, не было бы вовсе, как и не было бы разгадано множества страниц нашей, не всегда и славной, истории, если бы не Эдуард Пятигорский. И, вряд ли, если бы не он, прошлой весной в Москве оценили, наконец, подвиг защитников Туапсе и присвоили ему почетное звание Город воинской славы. Но – скоро год уже минул, а для Эдуарда Иосифовича и это – уже история. Его более всего, именно сейчас, заботит настоящее. И в чем-то – будущее.
Напротив, в маленьком кабинете в запасниках музея, где все стены в книжных полках, с большой, набитой документами сумкой расположился ... мой коллега-журналист? Нет, судя по заинтересованности гостя зарплатой директора – чиновник из Краснодара? Не то, и не другое. Художник из Крымска, но – вхожий в самые высокие кабинеты краевой власти.
– Сколько, говорите, вам добавили в зарплате после присвоения городу высокого звания? – интересуется посланец у директора музея, – всего три тысячи и, таким образом, ваша зарплата... всего девять тысяч!? Это же позор! На днях буду в краевом департаменте культуры и постараюсь вам помочь в этом. А пока – огромное спасибо, Эдуард Иосифович, от всех жителей Крымска! Если бы не вы, нам ожидаемого, такого, как у Туапсе, звания не видать, уж точно.
Оказывается, туапсинец, сразу после завершения весенних торжеств, откликнулся на призыв о помощи крымцев и, работая нередко без выходных, подняв все возможные документы, составил подробную историографию знаменитой в войну "Голубой линии", многомесячной операции сначала по обороне, затем и освобождению Тамани и низовьев Кубани.
– Теперь сомнений в том, что Крымску присвоят звание Города воинской славы, у меня нет, – ставит на этом точку Пятигорский.

Корни
Специально собственную генеалогию Эдуард не изучал. Вся многовековая история их семьи по столь же стародавней традиции передавалась как в виде многочисленных документов, фотографий, так и посредством пересказов, которые маленький Эдик так любил слушать долгими длинными еще предвоенными вечерами.
– Достоверно известно, что моим предком по отцовской линии был еще в XVI веке казак Лука, служивший для Речи Посполитой и которому за усердие в службе "положили" дворянское звание шляхтича, а на этом основании наделили поместьем Пятигорье где-то на территории нынешних Волынской или Тернопольской областей Украины. Поучаствовал мой пращур и в великой смуте, увы, на стороне поляков, защищая в чине хорунжего со своими 200-ми казаками Лжедмитрия Первого.
После того, как Русь освободилась от нашествия, род наш, уйдя восвояси, разделился на две ветви: одна со шляхтичем Ротомским ушла в Польшу, другая осела под Харьковом. В гораздо поздние времена, в основном, в революции, многие выехали в зарубежье. Только в Соединенных Штатах у меня сейчас 47 родственников!
Слушать Пятигорского – одно удовольствие. По натуре человек эмоциональный, вспоминая былое, что называется, "заводится", как бы переживает известное по документам и рассказам. Причем, он ни прежде, ни сегодня не подвержен какой-либо "линии". (Вспомним времена "развитого коммунизма", когда трактовка исторических событий должна была соответствовать как раз "генеральной линии КПСС"). Вот и сейчас другой бы, скорее всего, и смолчал относительно участия своих предков "не на нашей стороне", как его пра-пра... дед Лука Пятигорский, воевавший "за ляхов". Но – что было, то – было. Вон, в Германии и сейчас живет немало участников позорной для страны последней захватнической войны. Так ведь они же не подвергаются всеобщей обструкции!
Никогда, даже когда в метриках непременно присутствовал пресловутый пятый пункт, Эдуард Иосифович не скрывал, что в его жилах течет и еврейская кровь.
– Прадед, несмотря на имя – Марк был, как и все предки, украинцем, – продолжает рассказ Э. Пятигорский, – а вот дед Яков Маркович до смерти влюбился в красавицу-еврейку Этель. Жили они тогда на юге Украины, где всегда евреев было традиционно много, но среди предпринимателей, достоверно известно – единицы. Промышляли сапожным, кузнечным делом. Вот и семья моей будущей бабушки, которую я хорошо помню, она умерла в 1949-м, почти бедствовала. В свою очередь, семья Пятигорских жила в достатке и буквально все ее члены, в первую очередь, Марк категорически воспротивились женитьбе Якова. Тогда дед "хлопнул дверью", ушел из дому и, приняв иудаизм, женился-таки на Этель.
По понятным причинам история Пятигорских, та, которая известна Эдуарду Иосифовичу, продолжается в его воспоминаниях уже через деда Якова. Но и с "той" стороны он кое-что знает. К примеру, оба его деда участвовали в Русско-Японской войне и оба удостоились награждения Георгиевскими крестами! А потом дед Яков, вернувшись, целиком принял не только веру, но и быт евреев. Стал резником. Думаете, откуда такая фамилия у нынешних политиков и поэта? Их предки также занимались... разделыванием кур для приготовления национальных еврейских блюд. Дед же стал совершенствоваться и постиг все секреты уже в качестве повара высшей квалификации. Одно время, когда семья переехала в Севастополь, работал шеф-поваром у «самого» тогда первого секретаря Крымского обкома ВКП (б) Лазаря Кагановича. Отец же Иосиф Яковлевич в 20-е поступил в ремесленное училище, потом в техникум, а потом, следуя "призыву партии и комсомола" окончил военное училище, после чего получил направление в зенитную часть под Ленинград.
– Конечно, я тогда был очень маленький, – продолжает Э. Пятигорский, – но хорошо помню, как папу по ложному доносу арестовали и сослали на Дальний Восток в ГУЛАГ. Вот и остались мы жить в комнате огромной коммунальной квартиры с бабушкой, дедушкой, мамой и младшей сестренкой. Дед, получивший в Крыму отличные рекомендации, устроился работать шеф-поваром в гостиницу "Москва". Заработанный им на городском соревновании кондитеров приз - изготовленная из чистого шоколада точная копия погибшего в Цусимском бою крейсера "Громобой" впоследствии спасла мне и сестренке жизнь
...Эдуард Иосифович погружается в воспоминания о войне, которым впоследствии он отдаст столько лет, столько энергии, все свое рабочее и нерабочее время. А тогда, в тяжелую, самую первую блокадную зиму, уже на ее исходе в госпитале для высшего командного состава, где работал опять-таки шеф-поваром дед, сменилось руководство. И, если прежнее разрешало персоналу брать своим домочадцам недоеденное офицерами и генералами, находящимися на излечении, то теперь, по всей видимости, отходы стали уходить по другому назначению.
– И мы, вся семья, начали пухнуть от голода, – говорит директор музея. – Какое-то время спасала земля пополам с сахаром, набранная нами возле разбомбленных немецкой авиацией Бадаевских складов. Потом – все! У меня начал гнить, не помещался во рту язык, определили дистрофию второй степени и цингу. Вот тут-то дедушка и пустил в дело свой самый дорогой во всех смыслах приз, наверное, в нем не меньше пяти кило шоколаду было! А тут – радость: папу освободили и оставили служить во Владивостоке. Туда мы все и тронулись с первой оказией в марте 42-го по льду Ладоги. Наш автобус обстрелял немецкий самолет, троих мальчиков убило, многих детей и взрослых ранило. Нам повезло.
Сколько еще на жизненном пути предстоит переезжать Эдуарду Пятигорскому: это и Дальний Восток, и Эстония, где какое-то время служил отец, потом ввиду его болезни потребовалось сменить климат – так семья оказалась в Туапсе. Здесь Эдик пошел в пятую школу, проучившись прежде во Владивостоке и в Эстонии, переведясь после в первую. И по сей день жива навещаемая им, 72-летним, самая его любимая учительница русского языка и литературы 91-летняя Наталья Федоровна Иванова.
– Есть такое очень высокое предназначение – быть Первым Учителем. И, пусть он, Учитель, ведет тебя не с первого класса, главное – чтобы ты его встретил, – гордится сейчас Натальей Федоровной сам давно уже ветеран. – Именно она во мне, плохо владевшем русским языком, ведь в Эстонии его даже не преподавали, разглядела в мальчишке творческую личность. Правда, нередко в сочинениях за грамотность я получал двойки, но за содержание – непременно пятерки. А в старших классах даже сел, и немало страниц написал, за книгу под названием "Моя жизнь". Сейчас это звучит наивно, но уже тогда жизненный путь с помощью Учителя я и определил.

Становление личности
В Туапсе Эдика и в армию призвали. Как тогда водилось – подальше от дома. Служить пришлось в кошмарных условиях. Вроде бы та же широта – юг Казахстана и даже море там было и сейчас от него чуть-чуть осталось. Арал! Полигон по испытанию химического оружия, главным образом, химических бомб. Все это даже в гитлеровской Германии не испытывали, а вот в Советском Союзе в 50-е – случилось.
Там сержант и стал крепко задумываться о сути происходящего. Не принимать судьбу как должное, а пытаться понять первопричины явления. Словом, критически относиться к окружающему. Но сейчас о тех годах говорит с явной неохотой, а о секретном химическом полигоне вообще широкой публике неизвестно. Хотя тогда о дедовщине и не помышляли, но сама служба в проклятом месте, похоже, оставила в нем неизгладимый след. И – глубоко запрятана в память.
Но вот и дембель после тогдашних четырех лет службы. Куда деваться? Вестимо, на работу устраиваться. Пришел на Судоремонтный завод, полученные в армии навыки пригодились, стал слесарем. Но душа у Эдуарда все более стала его беспокоить. Да, прилично зарабатывает, приносит в семью зарплату. Но и только! Все чаще вспоминался признавший в нем творческую личность Первый учитель. Это потом в знаменитом фильме Гоша, он же Гога своим слесарным творчеством обеспечивал докторские диссертации. Так то - кино.
Вот и махнул Эдик Пятигорский в Воронеж, решив поступить на филфак местного университета. Не получилось. Тогда поступил там же уже на заочное отделение факультета журналистики, которая и стала его первым призванием. А вернулся в Туапсе, где зашел в газету «Ленинский путь». Работать устроился вновь слесарем, но уже в локомотивное депо. И писал, писал в газету. Много лет до «перестройки» существовал целый общественный институт рабоче-крестьянских корреспондентов, рабкоров. Большое они дело делали, информируя читателей, как о негативных, так и позитивных сторонах жизни на производстве, ведь знали они ее подчас гораздо лучше штатных сотрудников СМИ.
Не удивительно, что активного внештатного автора Эдуарда Пятигорского взяли в штат на должность литературного сотрудника, так в то время именовались корреспонденты.
И здесь он очень быстро проявил… нет, даже не недюжинные творческие способности, а способность противостоять злу, в чьем бы обличье оно не выступало. Весь коллектив, зная, что их редактор присваивает гонорары, «подчиненно» молчал. Все же работа журналиста всегда была престижной, а лишаться ее «если что» не хотел никто. А вот Пятигорский, быстро разобравшись в ситуации, забил во все колокола. В результате редактора уволили, но и Эдуарду пришлось уйти: наверху решили, мол, слишком честный, а такие всегда опасны.
И – пошло-поехало. Где только он не работал потом: в Киргизии, в Липецке непременно журналистом, но в разных изданиях. Возвращался в Туапсе, вновь уезжал. Иногда с женой, иногда – без. Писал, руководил местным радиовещанием. И везде резал правду-матку. Как все это терпела жена Валя, нынешняя Валентина Андреевна, о том супруги, которые вместе около полусотни лет, и знают.

Дело его жизни
Помотался по просторам бывшего Советского Союза Эдуард Пятигорский и впрямь немало. Наверное, за прямоту, даже за как бы некую неприкаянность так бы и мыкался. Но, вернувшись в конце 60-х в Туапсе, повстречался с председателем горисполкома.
– Мартынов Николай Федорович в корне изменил мою жизнь, – говорит сейчас директор музея. – Предложил помочь в создании музея нашего торгового порта. Новое для меня дело? Как сказать… Историю ведь я неплохо знал, многим интересовался. Только вот на какие шиши жить? А оформили меня… береговым матросом. Не Бог весть, какая зарплата, но все же.
Так для Пятигорского началось служение музеям. Прежде, чем возглавить нынешний Музей обороны Туапсе, он оформил экспозиции в ПТУ-29, она и сейчас существует, на судоремонтном заводе, в средней школе № 5. И везде он проходил по ведомостям на зарплату как «подснежник». Однажды даже секретарь-машинисткой оформили.
– Не стоит думать, что все сводилось к банальному оформлению стендов, – почему-то горячится ветеран, – правильно оформить экспозицию – немалый труд! И, главным образом, по поиску экспонатов. А найти их можно исключительно в ходе встреч с самыми разными людьми. Ведь иной бы и разговаривать не стал, «не помню», и все тут. Пригодилась моя журналистская подготовка, которая, кроме написания собственно газетных материалов, дала бесценный опыт общения с народом.
Без оформления ведь также невозможно и здесь на выручку пришел, прежде всего, Александр Петрович Крамник, как и его брат Борис Петрович (отец знаменитого шахматиста) – художник.
После многих лет… назовем-таки вещи своими именами, мытарств, когда жили с родителями, с женой, малыми детьми, в маленькой квартирке, а зарплата была везде мизерной, в 91-м наконец-то словно небо снизошло на Эдуарда Пятигорского.
Впору воскликнуть: к нам едет ревизор! Но посетил Туапсе министр просвещения РСФСР Н. Днепров. Дошли до высокопоставленного чиновника слухи о некоем подвижнике по музейному делу. Они встретились. Результат – решение на самом высоком уровне о создании в городе музея просвещения с выделением соответствующих средств и штата сотрудников – 22 человека.
– О таком успехе я и мечтать не смел, – влажнеет глазами Эдуард Иосифович, – работал как проклятый, в короткий срок оборудовал здание напротив первой школы, где сейчас штаб казаков. Организовывал экспедиции вплоть до Анапы, собрали уникальную коллекцию минералов.
Но опять начались наступления на Пятигорского. Скорее всего, здесь сыграл свою роль пресловутый передел собственности, ведь музей-то располагался в престижном здании в самом центре города. Так, в 98-м, и кончилось процветание музея, растащили многие из его экспонатов, книги.
Вновь началось, нет, все же не прозябание, он активно взялся уже не столько за журналистскую, за писательскую деятельность. Вот – подаренная автору этих строк с дарственной надписью небольшая вроде бы книжица «Этюды к истории школьного краеведения». Перелопатив горы литературы, Пятигорский выдал настоящий, но, должным образом, не оцененный, шедевр. За непритязательным названием скрывается настоящий ученый труд! А, ведь для этого автор проштудировал даже «Труды 1-го Географического съезда» (Ленинград, 1933), «Отчет Императорского Русского Географического общества за 1881 г.» (СПб, типография В. Безобразова, 1882), и даже «Сталин И. Вопросы ленинизма» (М. –Л. Гос. Издательство, 1930). Всего около двухсот документов!
…Смутное время подходило к концу и в городе вроде бы опомнились и в его администрации решили все же создать Музей обороны Туапсе. Кто возглавит начинание? Конечно же, Пятигорский!
– Начинать с нуля мне не привыкать, – комментирует Эдуард Иосифович не столь и давние события, - начал с подбора помещения, с поисков экспонатов. Слава Богу, из прежних не все исчезло. И – засучил рукава!
Это сейчас, когда все мы гордимся, что наш город носит звание Города воинской славы. Несколько лет назад о том ведь не думал решительно никто! Кроме Пятигорского. Именно он, создавая очередную, но самую главную в жизни экспозицию, все более приходил к такому выводу: наш город – герой. Именно туапсинцы не пропустили немцев дальше по побережью, став непреодолимым заслоном. Он трижды наведывался в Красногорск, где располагается Центральный музей вооруженных сил, добыв там поистине уникальные сведения.
– Вначале предлагаемое меня совершенно не устраивало, – рассказывает директор музея, – многое у меня уже было, но и отчетливо видел «белые пятна», сокрытие информации. Уж, как удалось уговорить одну из сотрудниц допустить меня в совершенно закрытые даже для таких, как я, хранилища – небольшой секрет. Но ведь проник же! И узнал, ксерокопировал много такого!
И взялся за работу над созданием всего того, что должно было бы в правительстве убедить – Туапсе достоин высочайшего звания. Необходимые документы сначала прошли слушания депутатов в родном городе, потом в ЗСК края, но застряли в Москве. Тогда наш герой убедил отцов города создать делегацию и ехать в столицу. Побывали на приеме у министра обороны, обошли многие высокие кабинеты. Самым активным ходатаем, сами понимаете, оказался Эдуард Иосифович.
Здесь надо непременно вспомнить о его бойцовском характере. Всю жизнь он не терпел фальшь, а тут, увидев написанную им брошюру, которая и сыграла потом значительную роль в присвоении городу высокого звания, а на титульном листе вместо Красной Звезды… портрет прежнего городского головы, бросился в бой. С какой стати выскочка решил записать себя в славную историю обороны города? Как результат – тот человек оказался с позором изгнанным с должности.
И вот – победа! Туапсинская делегация вновь в Москве, но уже на вручении специальной Грамоты. И Пятигорскому пожимает руку премьер В. Путин…
…Мы заканчиваем этот интереснейший разговор. Все время рядом, не издав ни звука, присутствовали ближайшие помощники. Да, они лишь «подносчики патронов», но без них директору – никак. Назовем их: смотритель Фридочкина Юлия Ивановна, пришедшая недавно Валя Козьменко, взвалившая на себя черновую работу по компьютерной обработке многочисленных документов и перепечатывающая сейчас очередную книгу шефа, Покусаева Наталья Никоновна, техслужащая, хранящая и лелеющая многочисленные экспонаты.
– Задумал создать музей локальных конфликтов, – говорит на прощание Э. Пятигорский, – наша страна ведь участвовала во множестве таких, сотни тысяч, миллионы понюхали пороха в мирное время. А музея пока нет, но он ой как нужен!
Евгений Быстров

Все новости