Как мой дед стал “бандитом”

История бийского священника, обвиненного в антигосударственном заговоре

История страны ХХ столетия непроста и трагична. Власть, замешанная на крови и ужасе, лжи и лицемерии, много сил положила на то, чтобы оторвать народ от церкви. Не удалось, ибо верующие - часть народа, и немалая. Им суждено было испить особо горькую чашу скорби, потому как они входили в число неблагонадежных элементов и являлись первыми кандидатами на репрессии. Органы ЧК завели картотеку на несколько миллионов лиц подобного положения, судьба их была заранее предрешена.

 

Чекисты на этом поприще проявили немалый талант «драматургов», разыгрывая, фальсифицируя всевозможные заговоры, якобы направленные на свержение советской власти. Часто во главе этих «антигосударственных банд» ставились служители церкви, иным из них в то время было уже за восемьдесят. Но преклонный возраст и слабое здоровье не смущали ревностных хранителей власти.

Огромное мужество надо было иметь, чтобы в такой обстановке проводить священнослужение. Наличие в доме Библии или других богослужебных книг и икон являлось прямой уликой для ареста. Но тем не менее службы велись.

Когда началась Великая Отечественная война, власть вынуждена была признать свое поражение в борьбе с церковью и пойти на союз с ней.

Часто во главе «антигосудар-ственных банд» ставились служители церкви, иным из них в то время было уже за восемьдесят.

Эту горькую чашу довелось испить и моим предкам. Да, видимо, нет в России такой семьи, что не испытала бы потерь в то страшное время.

Познание мое начиналось так. Мы с братом моим Александром Шарковым много лет занимаемся составлением нашего генеалогического древа. Каждый должен, обязан знать свои корни. Были в роду купцы, священники, офицеры, интеллигенты. С гордостью могу сказать, что не было в нем воров и бандитов. Шли по жизни с верой и правдой. Мой родной дед Аким - царский офицер, человек чести и благородства - расстрелян чекистами в 1937 году.

Летом сего года на открытии в Новосибирском краеведческом музее выставки «Мир русской женщины» мне довелось встретиться с протоиереем отцом Александром Реморовым (приятно было узнать, что он уроженец Бийска), который сообщил мне, что в Новосибирске жива дочь моего двоюродного деда, бийчанина Александра Ивановича Шаркова, служившего до и после революции в Бийском Троицком соборе.  Дальнейшая судьба деда оставалась неизвестна, знал только, что он был репрессирован.

Состоялась встреча - Зоя Александровна Иванова, 96 лет, уже не встает с постели. Живет благодаря нежной и чуткой заботе внучки Любы. Спасибо ей.  Смотрим фотографии, беседуем. Вспоминает, как забрали отца. В семье было шестеро детей. Как справилась мать, как выжили с клеймом «ЧСИР - член семьи изменника Родины» - одному богу известно.
Часть документов передала, и мудро поступила, отцу Игорю Зотолонину из Ложка, он пытается создать музей репрессированных священнослужителей, помоги ему Господь в этом святом деле.

Встречаемся в епархии с отцом Игорем. И вот я держу в руках документы и письма деда. Пожелтевшая бумага сломалась уже кое-где в местах сгибов. Ровный почерк - почерк человека уравновешенного, честного.

Почти сорок лет занимаюсь антиквариатом, много старых бумаг прошло перед глазами. Но от этих идет что-то иное, родное и грустное. Табель об успеваемости Бийского миссионерского катехизаторского училища - четверки, пятерки. Даже алтайский язык - пятерка. Благодарственные грамоты 1903 - 1909 гг. от Томской епархии за труды в деле просвещения. В 1909 г. награжден серебряной медалью на двойной Владимирской и Александровской ленте. Почет и уважение. Любимая жена. Растут дочери. Всё бы хорошо, но грянул гром. С «Авроры» уже пальнула полупьяная матросня. Над Россией повисла смертельная туча. Все потеряли уверенность в завтрашнем дне.
 
Когда ветер перемен докатился до Алтая, то кое-кто разглядел в этом надежду на лучшую жизнь. И кинулся устанавливать советскую власть. Однако очень скоро сибирский мужик разобрался, за что боролся и на что напоролся, и выступил против, но было уже поздно. Новая власть успела укрепиться и безжалостно расправилась с недовольными, им сочувствующими, их близкими и знакомыми.

Чекисты фальсифицируют один контрреволюционный заговор за другим, их изобретательности остается только поражаться. Появляются изощренные методы получения показаний и признаний.

В начале 30-х гг. был «раскрыт» громадный «заговор в сельском хозяйстве Западной Сибири». Только алтайский филиал организации «заговорщиков» включал более 1100 человек, в него входила белогвардейская, партизанская, церковно-монархическая ветви. Повсеместно прошли массовые аресты.
 
Среди арестованных оказался и А.И. Шарков, 1885 года рождения, священник из Бийска. Бийская тюрьма. Допросы. 10 лет исправительно-трудовых лагерей. Магадан. О магаданском житье написано сейчас много, и нет смысла повторяться.
Читаю письма Александра Ивановича. «...Живем мы хорошо, одевают и кормят отменно, постоянно осматривают врачи. Из города приезжают песенные и музыкальные коллективы». ...Какая чушь! Это конец 30-х. Люди мрут там как мухи. Видимо, иного содержания письмо просто не дошло бы, но хоть как-то надо было дать знать родным, что ещё жив.

Из письма узнаю, что после основной работы он занимается культработой, а именно - дает уроки арифметики. «...Летом, пользуясь днями светлыми, я составил учебник арифметики. Это моя ценность. Хочу отдать в печать, потому что таких учебников здесь нет». Святой человек, он и  там, в ужасающих условиях, выполнял свой просвещенческий долг.
Об издании учебника в УВД г. Магадана сведений нет. Да и кому это надо было тогда - заключенные нужны были власти совсем для другого.

Строки писем пестрят от лозунгов: «Труд в СССР есть дело чести, безделье есть бесчестье и праздность пороков», «Только в труде находишь для себя удовлетворение, в сознании исполненного долга» и т.п.

Но проскакивает и правда. Письмо от 20 октября 1935 г. «...Часто чувствую слабость в теле, ноги слабы, ходить много не могу...». Это пишет человек, который еще два года тому назад был полон сил и здоровья. Быстро же укатали его на магаданском «курорте».

Согласно справке, умер Александр Иванович 18 мая 1941 года. Причина смерти: декомпенсированный миокардит, не знаю, что это такое. Да и какая разница. Важно, что он не потерял честь и достоинство русского человека. Во всех письмах сквозит тепло и забота о близких... Захоронен он на кладбище в Магадане. Сколько там таких...

Как водится, решением краевого суда в 1957 году он был реабилитирован, дело закрыто за отсутствием состава преступления. Машина уничтожения работала на всю катушку. Убили - завтра оправдали. Итоги работы той машины мы по полной программе расхлебываем в наши дни - время упадка нравственности и потери цели жизни для многих, и, что самое страшное, для молодых людей.

Верю безмерно, что Россия с честью выдержит это испытание и стряхнет с себя эту мерзкую грязь.
Хочу закончить сие невеселое повествование словами из Евангелия от Матфея: «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть царствие небесное».

Все новости