Кровавый мыслитель

Скелеты в биографическом шкафу «отца народов»

Английская поговорка насчет скелета в шкафу, конечно же, имеет отношение не только к частной жизни почтенных английских фамилий, но и к политической жизни государственных деятелей самого разного разбора. И не обязательно в Великобритании. Убедительным свидетельством тому является неукоснительное пресечение советским диктатором Иосифом Сталиным-Джугашвили всех попыток пролить исследовательский свет на его бурную молодость. Он старался хранить свою жизнь под спудом. В архивах нашлось обращение Сталина в Политбюро ЦК ВКП(б): «Прошу вас запретить этот мещанский мусор, проникающий в нашу прессу, прекратить публикации «интервью» с моей матерью и прочую ненужную огласку. Избавьте меня от сенсаций этих мерзавцев».

Обложка книги «Молодой Сталин»

Однако все-таки ретроспективно оглянемся окрест, отвлекаясь от «мещанского мусора» и «сенсаций мерзавцев». А вспомнить есть о чем. Личной трагедией Михаила Булгакова, закончившейся, как любая подлинная трагедия, его смертью, стал запрет Вождем в августе 1939 г. публикации и постановки во МХАТе его пьесы «Батум», посвященной молодому Сталину. Несколько ранее (август 1938 г.) Сталин в течение 14 дней занимался редактурой знаменитого «Краткого курса истории ВКП (б)». И какие же изменения, помимо инкорпорирования в главу IV «Меньшевики и большевики в период столыпинской реакции. Оформление большевиков в самостоятельную марксистскую партию (1908–1912 годы» раздела «О диалектическом и историческом материализме», внес Сталин в идеологический хит большевизма? Сталин исключил параграф «Начало революционной деятельности Сталина», следовавший в макете непосредственно за параграфом «Начало революционной деятельности Ленина». Иными словами, был наложен негласный запрет на освещение в печати, даже официальной, темы «Молодой Сталин».

За всем этим очевидным образом скрывались некие тайны, копаться в которых при сталинском режиме было убийственно опасно для любого, кто на это решился без высочайшей санкции. Ситуация несколько сходствовала с печально знаменитой легендой о проклятии Тамерлана. Согласно легенде, Тамерлан перед смертью заклял злого духа войны охранять его гробницу. И если его прах будет потревожен, если злой дух вырвется на волю, то на осквернителя захоронения и его страну обрушатся страшные бедствия. Рано утром 19 июня 1941 г. советские археологи вскрыли в Самарканде, в древнем мавзолее Гур-Эмир, гробницу Тамерлана. Через двое суток немцы напали на СССР. Это можно было истолковывать как мистическое совпадение. Но потом обнаружились еще и другие. Вот тогда-то и была воспомянута легенда о проклятии Тамерлана. Кстати, о ней узнали Жуков и сам Сталин. И, похоже, отнеслись к ней весьма серьезно.

Сталинские скелеты, замурованные в шкафу – или в гробу, – потревожил английский журналист и вольно практикующий историк Саймон Сибэг Монтефиоре, издавший в мае 2007 г. монографию «Молодой Сталин» (Simon Sebag Montefiore. Young Stalin. Weidenfeld & Nicolson, London, 2007). Монтефиоре разумеет, на что он посягнул: «Сталин был одной из самых загадочных фигур XX века. О нем ходило множество легенд и слухов. Но их было сложно проверить из-за отсутствия документов, рассказывающих о его личной жизни, карьере, методах работы, – отмечал он в одном из интервью. – Наконец-то мы получили доступ к этим архивам. И теперь мы можем воссоздать истинный портрет красного тирана и раскрыть множество тайн его правления, одного из самых кровавых в мировой истории».

Англичанин еврейского происхождения (1965), Монтефиоре, по оценке журнала Vogue, – это невротический авантюрист, который позиционировал себя во многих амплуа: как многопишущий экс-банкир, как самочинный историограф высшего общества, как военный репортер и специалист по «горячим точкам». Рассказывают, что в беседе с Чарлзом Муром, редактором ежедневника Telegraph, Монтефиоре однажды проронил многозначительную фразу: «Чечня будет важной площадкой». На что Мур ответил, что он ничего не ведает об этой республике, но тем не менее согласился командировать туда Монтефиоре. Свой шанс тот использовал сполна: в Чечне он лез в самое пекло, публиковал репортажи и снимки прямо с места событий. Благодаря чеченскому «приключению» Монтефиоре нашел себя, свою журналистскую нишу: с той поры он всегда бывал там, где происходил государственный переворот или же начиналась революция. Его квартира увешана фотографиями, на которых он позирует вместе с разномастными вождями и оппозиционными лидерами.

Параллельно с авантюрной линией своей творческой биографии Монтефиоре педалировал «русскую тему», понимая ее максимально широко. Так, он изваял жизнеописание светлейшего князя Григория Потемкина, любовника и тайного мужа Екатерины II, виднейшего государственного и военного деятеля Екатерининской эпохи, – книга переведена на русский и издана в 2003 г. издательством «Вагриус». В 2004 г. Монтефиоре опубликовал весьма пространную биографию Сталина под монархическим названием «Сталин: двор красного царя» (Stalin: the Court of the Red Tzar): она была признана в Англии лучшей исторической книгой года, переведена на 20 языков и издана на русском языке «ОЛМА-Пресс» в 2005 г. За ней последовала книга о молодом Сталине, также достаточно объемистая (460 страниц). Справедливости ради стоит отметить, что автор отнюдь не нагонял объем своих произведений о Вожде печально известным методом переливания из пустого в порожнее.

Сталин так и не вышел из теневого мира шпионов, двойных агентов и заговоров

К его чести можно констатировать, что в их основу положены самостоятельные архивные изыскания: Монтефиоре перебрал документы фондов Сталина в архивах бывшего ИМЛ при ЦК КПСС и грузинского филиала ИМЛ в Тбилиси, ГАРФа, архива музея Сталина в Гори, архивов Батуми, государственного архива Азербайджана в Баку, архива Николаевского и фонда Сталина в Paris Office of the Okhrana, архивов Стэнфордского университета (Калифорния) и др. В разделе «Источники» книги «Молодой Сталин» перечислено 22 архивных и музейных учреждения, где работал автор, который, по его скромной самооценке, был «необыкновенно удачлив» в архивных находках. И не только в этом. В интернет-публикации «Сталин был «божьим даром» рассказана любопытная подробность архивных бдений Монтефиоре: «Грузия раскрыла для иностранных специалистов свои архивы советского времени <...> Саймон Сибэг Монтефиоре добился от грузинского президента Михаила Саакашвили, чтобы ему оформили допуск в засекреченные прежде хранилища и предоставили возможность пользоваться результатами своих изысканий за пределами Грузии».

Кроме того, Монтефиоре оказался крайне пронырливым «литзаписчиком»: некоторые из взятых им интервью уникальны как с точки зрения опрошенных им людей, так и с точки зрения сообщенных ими сведений о Сталине. Так, в Грузии он разыскал близких и знакомых Екатерины Сванидзе-Сталиной, первой жены Сталина и, судя по всему, его единственной любви на всю жизнь (на похоронах Екатерины, которая безвременно умерла 10 апреля 1907 г., Сталин настолько страдал, что в сильнейшем аффекте бросился в ее могилу, откуда его еле вытащили) – ее двоюродную сестру, 109-летнюю Марию Сванидзе и ее знакомую Кетеван Геловани, получив от них важную информацию. Далее, автор выказывает уверенное владение практически всем корпусом мемуарных свидетельств о Сталине, напечатанных как в СССР/России, так и за рубежом. Монтефиоре, кроме того, достаточно хорошо ориентируется и во второисточниках – то есть в гигантской литературе о Сталине, включая русскоязычную.

Сказанным проясняется ответ на вопрос, который я, как и любой другой читатель этого толстого тома, не могла не задавать самой себе: а зачем я трачу время, вникая в эту книгу? Стоит ли игра свеч? Стоит. Использование в «Молодом Сталине» – в большей или меньшей мере – богатейшего материала, собранного по крупицам Монтефиоре, делает чтение этого произведения вполне полезным делом даже для привередливого и искушенного знатока и авгура, каковым себя я, разумеется, не считаю. Книга дает возможность глубже понять сложную личность Сталина, открывает доступ к его поврежденной с младых ногтей психике. Как прекрасно формулирует Монтефиоре, Сталин представлял собой «редкостный гибрид интеллектуала с убийцей». Что касается его тяги к насилию, оно глубоко укоренено в жизни его семьи в Гори. В одном из интервью Монтефиоре отметил: «В детстве Сталина, как и Гитлера, частенько поколачивал его отец-пьяница. Мать его обожала, но тоже била. Вырос он в Гори, грузинском городке, который на Кавказе слыл столицей преступного мира. Сталин, или, вернее, Коба, такой была его первая подпольная кличка, начинал свою карьеру революционера с ограбления банков для финансирования партии. (Кстати, Монтефиоре цитирует список кличек и прозвищ Сталина, которых у него набралось целых сорок два.) Слухи об этом ходили многие годы. Теперь я располагаю свидетельствами того, что Сталин действительно возглавлял вооруженные ограбления на Кавказе». Когда выросший Сталин спросил у матери, почему она столько его била, она ответила: «Никакого вреда тебе от этого не было». Иными словами, молодой Сталин был типичным рессентиментным человеком – злопамятным, завистливым, непримиримым. И главным делом его жизни стала месть «этому миру», который его калечил и унижал.

Монтефиоре дает ключ и к мятежному libido Сталина, которое шутило с ним дурные шутки – например, в виде педофилии. В Сибири от него забеременела тринадцатилетняя девочка; Надя Аллилуева познакомилась с ним в 12 лет, а вышла за него замуж в 16 (кстати, как и Екатерина Сванидзе). Может быть, поэтому Сталин был столь терпим к отвратительной педофилии своего подручного Лаврентия Берии? «Сталин не был развратником. Он был женат на большевизме и революции, – неоднозначно пишет Монтефиоре. – На шкале его предпочтений женщины занимали невысокое место. По отношению к ним он был эмоциональным инвалидом, но не полностью равнодушным. Женщины смотрели на него обожающими глазами и влюблялись в него. Сталин оставил по крайней мере двух незаконнорожденных детей. Не раз Сталин жаловался своим приближенным: «Они не оставляют меня в покое, вьются вокруг меня, как пчелиный рой... Все хотят лечь со мной в постель». При этом «стиль флирта «отца народов», в зависимости от обстоятельств, менялся от традиционного грузинского рыцарства до ребячливой грубости, когда он был пьян», – пишет биограф. Сам Сталин «ненавидел женщин, которые были зациклены на своих мужьях и родственниках», – замечает Монтефиоре.

Подобная свехдетерминация – инстинктом к насилию и вышедшим из-под контроля libido – наложила неизгладимую печать на политическое поведение молодого Сталина. Оно неизменно находилось на грани криминала, раз за разом переходя ее. Сосо еще подростком увлекся политикой. Его методы уже сложились под влиянием тактики семинарской администрации: «слежка, доносительство, вторжение во внутреннюю жизнь, надругательство над чувствами», – так он сам позднее описывал нравы семинарии, где, между прочим, был блестящим учеником. И затем, как показывает Монтефиоре, уже в качестве предводителя кавказской революционной банды Сталин не гнушался ничем: в его арсенале были ограбления, похищения, поджоги, вымогательства, а также казни предполагаемых предателей. Коварство Кобы (эту кличку он взял то ли из романа Александра Казбеги «Отцеубийца», где такое же имя носил романтический разбойник, то ли заимствовал у своего покровителя и – по гипотезе того же Монтефиоре, изложенной в его статье «Сталин, его отец и Кролик», которая была опубликована в «New Statement» 12.IX.2007, – своего настоящего отца, богатого купца и винодела Кобы Эгнаташвили) было изощренным: автор приводит доказательства, что именно Коба поджег нефтяные очистительные сооружения Ротшильда в Батуми в январе 1902 г. и воспользовался этим поджогом для рэкета других нефтяных магнатов. Монтефиоре подробно описывает организованные Кобой дерзкие ограбления банков, захваты кораблей и заложников, прочую уголовщину, каковой была богата молодость Сталина.

Саймон Монтефиоре

Теперь несколько слов о второй части формулы личности Сталина, предложенной Монтефиоре («гибрид убийцы и интеллектуала»). Многими советскими и постсоветскими биографами Вождя акцентировались схематизм и начетничество, присущие его мышлению, фрагментарность и поверхностность его образования. При этом они в основном ссылались на оценки его противников. В своем интервью Винсену Жоверу для Le Nouvel Observateur (28.VII. 2006) Монтефиоре в противовес этому подчеркивал: «Миф о бюрократе, провинциале и невежде Сталине создан Троцким. И опять же из-за недостатка информации историки повторяли эту чушь <...> Теперь же мы знаем, что его библиотека насчитывала 20 000 томов, и он каждый день много часов проводил за книгами. Он делал пометки на полях и вел каталог книг. Его вкусы были эклектичными: Мопассан, Уайльд, Гоголь, Гете, а также Золя, которого он обожал. Ему нравилась поэзия. В юности он писал стихи на своем родном грузинском языке, некоторые были излишне сентиментальными, но были среди них и действительно хорошие. Сталин был эрудированным человеком. Он цитировал длинные куски из Библии, трудов Бисмарка, произведений Чехова. Он восхищался Достоевским, считал его замечательным психологом, что, правда, не помешало Сталину запретить его книги под тем предлогом, что они дурно влияют на молодежь <...> Этот сын сапожника и прачки имел выдающиеся интеллектуальные способности, например, он мог читать Платона в оригинале». Монтефиоре приводит в книге и другие любопытные факты: например, Сталин в 30-е гг. написал тексты некоторых песен к фильмам, которые ему нравились.

Однако вернемся к скелетам в воображаемом биографическом шкафу Сталина. По большому счету их три. О первом из них (криминальная деятельность Кобы на Кавказе) уже было сказано достаточно обстоятельно. Остаются еще два скелета: сотрудничество молодого Сталина с Охранным отделением и тайна его отношений с Лениным, имевших трагический конец. Версия о Сталине как тайном агенте охранки имеет очень длинную историю; особенно оживленно она стала обсуждаться после смерти Вождя в 1953 г. и особенно после ХХ съезда КПСС и закрытого доклада на нем Н.С. Хрущева с разоблачениями преступлений Сталина. Проблема, однако, состояла и состоит в том, что не было найдено ни одного подлинного документа, который бы подтверждал факт такого сотрудничества, хотя разного рода фальшивок появилось великое множество.

Подозрение в том, что Сталин был агентом царской охранки, Монтефиоре отметает, считая, в частности, что для такой роли Сталин слишком много времени провел в тюрьмах и ссылках. Если он и встречался с агентами охранки, то, по мнению автора, для того, чтобы получать информацию от них, а не делиться своей. В одном из интервью Монтефиоре состоялся такой обмен репликами между ним и журналистом. Монтефиоре: «Когда Сталин был еще начинающим революционером, у него завязалась интрижка с товарищем по партии, которая оказалась агентом царской охранки». (Речь идет о видной партийной функционерке Валентине Лобовой, урожденной Бине Зильберберг, которая была замужем за провокатором Алексеем Лобовым и обвинялась в провокаторстве виднейшим тайным агентом охранки Романом Малиновским, бывшим членом ЦК РСДРП (б) и приятелем Сталина, после его ареста в 1918 г. в Советской России. ) Журналист: «Его самого долгое время обвиняли в том, что он был агентом этой самой охранки». Монтефиоре: «Да, но эти обвинения голословны. Во всяком случае, я не нашел ни одного серьезного подтверждения этому».

Главными причинами установления личных отношений между неизвестным большевистской партии грузином Иосифом Джугашвили по кличке Коба и ее признанным лидером Владимиром Ульяновым по кличке Ленин были причины финансовые. Монтефиоре документально подтверждает тот факт, что награбленные Сталиным и его соратниками деньги оказали значительную помощь Ленину в финансировании деятельности большевистской партии. В 1905 г. провинциальный революционер-бандит по подложному паспорту ездил в Финляндию к Ленину, который одобрил его деятельность и поблагодарил за вливания в партийную кассу. Через год они встречались в Стокгольме, а потом на съезде в Лондоне, где Коба был свидетелем схватки большевиков и меньшевиков. Он возненавидел меньшевиков, и в особенности примкнувшего к ним Льва Троцкого, заносчивого и самонадеянного. Меньшевики осудили «эксы», как тогда в партийной среде называли ограбления, и большинством провели запрет на них как решение съезда. Однако Коба вернулся в Грузию и организовал самое крупное свое ограбление.

Автор указывает: «Грязная работа, выполняемая Кобой, со временем стала стандартной оперативной работой советского правительства. Так же, как и его товарищи-большевики, Сталин, в сущности, никогда не вышел из теневого мира шпионов, двойных агентов и преступных заговоров. Молодой Сталин заслужил полное одобрение Ленина: в его терминологии он был «человеком действия – гораздо более нужным партии, чем те, кто только заседает и распивает чаи». Со временем «их отношения только углубились, особенно после того, как Сталин, к изумленному восхищению Ленина, написал программу партии в вопросах национальной политики. Убийца продемонстрировал интеллект и, что особенно нравилось Ленину, так и не стал советским бюрократом». Монтефиоре поднимается до высот психологизма, описывая «странное, вывихнутое своеобразие» Сталина, которое, тем не менее, способствовало его политической карьере: «Все действия Сталина, будучи политикой в чистом виде, тем не менее, всегда предпринимались в стиле эксцентричном, почти богемном – вне структуры и бюрократии. Он не мог бы преуспеть ни в одном другом правительстве – ни тогда, ни сейчас. Окруженный людьми жестокими и беспринципными, Сталин сумел стать самым беспринципным и самым жестоким». И сыграл очень темную, в сущности, роковую роль в последний год жизни Ленина.

Хронологические рамки, в которые укладывается повествование Монтефиоре о (молодом) Сталине, суть декабрь 1879 (по другой версии – декабрь 1878) – октябрь 1917 г. с эпилогом о «старом тиране», который лелеет в памяти «прошлые вещи» (Epilogue: the old tyrant – in remembrance things past). Между прологом и эпилогом располагаются 42 главы книги. Правда, свою историю про молодого Сталина автор начинает с середины. Пролог озаглавлен вполне детективно: «Ограбление банка». В июне 1907 г., как я уже отмечала выше, Сталин подготовил и осуществил чужими руками знаменитое тогда ограбление, но не банка в узком смысле слова, а двух инкассаторских карет. Группа боевиков численностью в 20 человек под руководством друга детства Сталина Камо (Симона Тер-Петросяна) напала на кареты на центральной площади Тбилиси, бросив несколько бомб и убив, помимо конвоя, ни в чем не повинных обывателей (погибло около 50 человек), и захватила 250 тыс. руб. (по другим данным – 341 тыс. руб.), что по тогдашнему курсу составляло около 4 млн долл., тем самым пополнив большевистскую кассу и собственный карман. Эта история имела продолжение и закончилась исключением Сталина из РСДРП, правда, на низовом партийном уровне. Все эти перипетии биографии Сталина всплыли на поверхность в 1918 г., когда лидер меньшевиков Юлий Мартов опубликовал статью, где рассказал и о тбилисском «эксе» Сталина, и об его исключении из партии. Отсюда Мартов сделал сокрушительный вывод: бандит и партийный изгой Сталин не имеет права занимать пост в советском правительстве (Сталин был тогда наркомом по делам национальностей). Сталину потом пришлось некоторое время «отмываться» перед товарищами по партии, апеллировать к старым большевикам и все такое прочее. Главный свидетель – Камо Тер-Петросян непостижимым образом погиб в Тбилиси 14 июля 1922 г. под колесами автомобиля, которые были здесь в эту пору так же редки, как золотые самородки.

Камо погиб под колесами автомобиля, которые были здесь в эту пору так же редки, как золотые самородки

В эпилоге Монтефиоре рассказывает о последних месяцах жизни Сталина: это не только концовка книги, но развязка драмы про величайшего злодея в истории человечества. Автор пишет о том, как бессменный с 1922 г. генеральный секретарь ВКП(б) и Верховный главнокомандующий, с 6 мая 1941 г. глава советского правительства, победитель нацистской Германии и понтифик коммунистического мира, измотанный 50 годами конспирации, 30 годами у кормила власти, 4 годами тотальной войны, как он бросил все и уехал на свою любимую дачу на Черном море. Видимо, это произошло, самое позднее, в 1951 г. Неизгладимый след от этого последнего отпуска Сталина остался в «Воспоминаниях» Н.С. Хрущева: «Помню, как Сталин отдыхал в последний раз в Новом Афоне. Это был 1951 г. (знаю это, потому что в 1952 году он в отпуск не ездил, а раз Сталин не поехал, то и из руководства тоже никто не ездил в отпуск, а в 1953 году он умер; следовательно, то был 1951 год ). Он пригласил меня, как часто случалось и раньше, к себе. Я тогда отдыхал, кажется, в Сочи, оттуда приехал к нему в Новый Афон, и мы затем отдыхали вместе. Потом он позвонил Микояну, который отдыхал в Сухуми. Тот тоже приехал. Так мы вдвоем и жили у Сталина. Не помню, сколько дней мы там прожили, но долго. Однажды, еще до обеда, Сталин поднялся, оделся и вышел из дома. Мы присоединились к нему и стояли втроем перед домом. И вдруг, без всякого повода, Сталин пристально так посмотрел на меня и говорит: «Пропащий я человек. Никому не верю. Сам себе не верю». Когда он это сказал, мы буквально онемели. Ни я, ни Микоян ничего не смогли промолвить в ответ. Сталин тоже нам больше ничего не сказал. Постояли мы и затем повели обычный разговор. Я потом все время не мог мысленно отвязаться от этих слов. Зачем он это сказал?» В самом деле, зачем?

Вот и Монтефиоре пишет в эпилоге об этом же, о «пропащем человеке», который в своей неусыпно охраняемой с суши и с моря резиденции ухаживал за розами и подрезал любимое лимонное деревце. И, мысленно оглядываясь назад, видел только мертвецов. Погибли все, кто был с ним связан родственными или дружескими узами, – обе жены и члены их семей, сын Яков, которого он не спас, его товарищи по революционной деятельности, тюрьме и ссылке. Монтефиоре цитирует мемуары Светланы Аллилуевой, которая с горечью писала, что Сталин был плохим и небрежным сыном, никуда не годным супругом и отцом. Сталин гипнотически внушал себе и другим, что он политический и философский гений, корифей всех наук, Вождь и Учитель. На его совести, согласно Монтефиоре, от 20 до 25 млн жизней советских людей, уничтоженных сталинской машиной по производству смерти, не считая потерь в войне. И от этого старому Сосо, страдавшему мегаломанией и всюду подозревавшего заговоры против себя, – от этого ему было некуда уходить. Наверное, это и есть главное из того, что он тогда понял о себе и своей жизни под мерный прибой Черного моря.

Все новости