Клубный глас
25.12.2007
225 лет назад, в 1782 году, в Санкт-Петербурге было образовано "Соединенное общество", преобразованное затем в Благородное собрание, куда имели доступ представители всех более или менее состоятельных сословий российской столицы -- мещане, ремесленники, офицеры. Новый клуб для среднего класса старался во всем походить на старейший в Российской империи петербургский Английский клуб, членами которого были аристократы, военная элита и богатейшие купцы. Основавшие Английский клуб британцы и присоединившаяся к ним русская элита обзавелись "клобом" для приятного препровождения досуга и денег на это не жалели. А учредившие Благородное собрание немцы и не вполне состоятельные русские пытались получать в своем клубе услуги по самым низким ценам. В итоге собрание из благородного превратилось в склочное, где даже карточный долг не считался долгом чести.
Английский, он же русский
На исходе XIX века русские историки-славянофилы без малейшей тени сомнения утверждали, что закрытые для посторонних дружеские собрания с обильными яствами и выпивкой появились на Руси задолго до того, как в Англии были придуманы клубы. Именовались они братчинами и устраивались крестьянскими и прочими общинами и обществами в дни праздников и для поминовения усопших. На общие деньги, как свидетельствовали летописи и грамоты, закупались еда и горячительные напитки. Княжьи дружинники вместе с чиновниками всех уровней, узнав о готовящейся где-либо братчине, любили нагрянуть и попировать вместе с оплатившими все общинниками. Эти незваные гости и были для русских людей хуже татарина.
Дело дошло до того, что право спроваживать непрошеных гостей несолоно хлебавши стало особым отличием. Князья, мирские и духовные, стали жаловать его крестьянским общинам в порядке особого благоволения. Правда, даруя такое право, владыки иногда специально оговаривали, что одного чиновника -- доводчика -- все же следует пускать на братчины обязательно. Впрочем, и без того ясно, что эти братчины не выдерживают сравнения с английскими клубами.
А вот самый первый русский клуб, или "клоб", как именовались такие заведения в XVIII веке, был в момент своего основания чисто английским. Но своим появлением он был обязан банкротству одного питерского голландца. В официальной истории клуба говорилось: "В первые годы славного Екатерининского царствования многие из прибывающих в Петербург иностранцев, большею частью англичан, людей торговых, приняли обыкновение собираться несколько раз в неделю в одной из здешних гостиниц, содержимой выходцем из Голландии Корнелием Гардинером. Тут, отдыхая от трудов и коммерческих расчетов, за стаканом вина или пива или за трубкою кнастера они проводили время в веселых разговорах, в чтении газет или играли в карты в коммерческие игры. Но в начале 1770-го года дела хозяина гостиницы приняли неблагоприятный оборот, и он вынужден был закрыть свое заведение. Тогда один из обычных посетителей, фабрикант Францис Гарднер, тот, чей игривый портрет красуется в одной из зал Собрания, предложил своим сотоварищам основать особое, самостоятельное Общество, или клуб, приискать для оного приличное помещение и все хозяйство поручить разорившемуся Гардинеру. Предложение это было единодушно принято 38-мью из посетителей закрытого заведения, большею частью англичанами; вскоре всех учредителей набралось 50 человек, и таким образом положено основание Общества, названного в честь большинства "Английским Собранием"".
Написанный отцами-основателями устав общества отличался краткостью и конкретностью. Для управления клубом каждые полгода членами клуба избирались шесть старшин. Каждый его член уплачивал при вступлении довольно приличную по тем временам сумму -- 10 рублей -- и такую же сумму затем уплачивал в качестве членского взноса ежегодно. Клуб нанимал Корнелия Гардинера для ведения всего хозяйства, обязуясь платить ему весьма щедро -- 300 рублей в год. А также нанимал за свой счет достойное, но небольшое помещение в три-четыре комнаты, где назначенный дворецким Гарднер и нанятая им прислуга обеспечивали порядок и создавали комфортные условия.
Из развлечений клуб предлагал своим членам коммерческие, но "не азартные" карточные игры, буфет с приличными напитками и бильярд. Причем за каждую сыгранную бильярдную партию полагалось внести символическую сумму в фонд клуба. Напитки также оплачивались по отдельному счету.
Однако самым привлекательным для членов клуба времяпрепровождением было чтение прессы. Ее тогда было чрезвычайно мало не только в России, но и по всему миру. А те газеты, что доставлялись в Российскую империю, временами подвергались такой безжалостной цензуре, что от них оставались в буквальном смысле слова клочья: все не дозволенные к прочтению статьи вырезались ножницами. Поэтому не только кража газеты, но и попытка вынести ее из клуба считалась одним из самых тяжких проступков, и за него на члена клуба налагался штраф 5 рублей (дороже, чем стоила крестьянская лошадь).
Более суровое наказание полагалось лишь нарушителям спокойствия и порядка. Если ссорились два члена клуба, то каждый из них мог выбрать одного или двух посредников, которые с посредниками противоположной стороны искали выход из положения. Совместное решение посредников считалось окончательным и бесповоротным, и конфликтующие господа должны были беспрекословно ему подчиниться или покинуть клуб. Тех же, кто своим поведением или высказываниями оскорблял всех членов клуба, исключали сразу и безоговорочно.
Столь же сурово члены клуба следили за тем, чтобы в его стены не проникали посторонние люди. Каждый из них получал от Гардинера особый значок, который служил пропуском в клуб, и не мог приглашать в клуб каких-либо гостей. Исключение делалось лишь для иностранцев, прибывающих на время в Санкт-Петербург.
Отцы-основатели создали и правила приема в клуб, гласившие: "Для вступления в Общество следует обратиться к одному из членов, который заявляет о том одному из старшин. Имя, предлагаемое вместе с именем прононента, выставляются на особой доске для всеобщего сведения в продолжение восьми дней. Затем в первый четверг в 8 часов вечера производится баллотировка в присутствии по крайней мере тридцати членов. Прием решается большинством шаров; в случае равенства шаров результат выходит отрицательный".
Однако приобщиться к европейской цивилизации, не покидая пределов отечества, сразу же захотело множество русских. Возможно, в стремлении попасть в клуб играла роль и его кухня, сразу же великолепно поставленная Гардинером. Он нанимал лучшего повара, которому старшины приплачивали из клубной кассы ежегодно тысячу рублей. В первые годы существования клуба обязательные обеды случались только по средам и субботам и состояли всего из трех блюд. Но качество и невысокая цена привлекали столько членов клуба, что скоро стол для них стали накрывать ежедневно. Впрочем, еще несколько лет большие обеды проходили два раза в неделю. Но начинались они все позже, а количество блюд неуклонно росло, и, соответственно, возрастала продолжительность трапезы.
Так же быстро росло число членов клуба, причем большинство из них было русскими, и уже в 1771 году россияне попали в число старшин Английского клуба.
"В конце 1771 года,-- говорится в истории клуба,-- число членов дошло до 250 и оставалось в этой норме в продолжение нескольких лет. Но в 1780 году наплыв желающих поступить в Собрание был так велик, что постановлено число членов увеличить до 300 и затем уже не превышать этой цифры. С тою целью определено не принимать в члены Собрания лиц выше бригадирского чина; но правило это не могло устоять против дружного натиска генералов, и оно отменено в 1801 году".
Клобное место
На фоне успеха "Английского Собрания" клубы в Санкт-Петербурге стали расти как грибы. В 1794 году И. Г. Георги в "Описании Российско-Императорского столичного города С.-Петербурга и достопримечательностей в окрестностях оного" описывал питерские клубы: ""Английский клоб" основан англичанами и другими чужестранцами в 1770 году и открыт 1 марта того же года. Сей старейший из здешних клобов есть самый ограниченный и степеннейший, имея 300 членов не токмо англичан, но и других народов, однако же особы выше пятого класса принимаемы быть не могут. Плата 40 руб., и ежегодной добавки 20 руб. В оном собираются ежедневно, и по вечерам бывает стол; обедают же там токмо два раза в неделю. Члены могут приводить чужих туда в гости, но, если они кушают, за них платить обязаны, тако же не может оных быть более 12 за столом. Забавы в оном состоят в разговорах и чтении, тако же и в игре, однако же немного. В оном балов не бывает.
"Клоб Соединенного Общества". Сей клоб, называемый обыкновенно "Американским", восприял свое начало в 1782 г. уповательно от неудовольствия некоторых членов в мещанском клобе, которому он подобен, однако же больше определенные имеет законы и точное наблюдение оных требует, за вступление платят по 16 руб., а ежегодной добавки 6 руб. Оный ныне находится в Поггенполевом доме, подле Исаакиевской церкви, и имел в 1793 г. 500 сочленов.
"Музыкальный клоб" учредился в 1772 г. соединением из некоторых охотников для музыки. Плата 10 руб., и за сей приход наняты были комнаты, тако же управляющий музыкою и несколько аккомпанирующих и духовых музыкантов из придворной капеллы. Были "ведомости", журналы, стол и проч., тако же определено было давать ежемесячно один бал или маскарад. Число членов до 300, оркестр был составлен из придворных музыкантов, тако же нанимались виртуозы и придворные певчие. Тогда начал клуб блистать; но великая издержки, несоблюдение экономии и ссоры причинили, что оный в 1777 году разрушился. Из рассыпанного общества составилось в 1778 году новое (плата 16 руб.), которое вторично погибло в начале 1793 года. Из дебрей сего наипреимущественного клоба составился попечениями барона Демидова, статского советника Стикселя, купца Бландо и некоторых других ревностных охотников до музыки еще до исхода 1792 г. новый музыкальный клоб под названием музыкального общества.
"Мещанский клоб" восприял свое начало в 1776 году учреждениями мещан и для оных 600 членов. Плата до 1791 г. 15 руб. с добавкою 6 руб., а в 1791 г. плата 20 руб. с добавкою 8 руб. Соучастники могут приходить ежедневно и читать ведомости, играть в карты, шашки, шахматы или бильярд (но небольшую игру), курить табак и хорошо кушать за умеренную цену, зимою бывают в клобе два, иногда три бала, на которые члены с женами и дочерями приезжают, которые столь убраны, благопристойны и вежливы, что чужие оным удивляются мужчины.
"Ученый клоб" учредился в 1781 г. под названием кабинета для чтения. Члены за право вступления платили мало. Имелись периодические сочинения и другие книги, также можно было дешево кушать. Клоб этот вскоре рушился. То же самое случилось и с "военнымъ клобом" (учредился в 1782 г., умер в 1783 году).
"Дворянский клоб" учрежден в 1790 г. некоторыми знатными особами здешнего дворянства. Члены токмо дворяне придворные или по службе приняты быть могут. Плата 50 руб. Каждый член получает годовой билет для одной дамы или, если потребуется, и для двух; дама должна быть незамужняя или муж ее не в С.-Петербурге. Преимущественно танцы, играют в карты немного. Еженедельно бывает один бал, в котором прохладительные напитки безденежно раздаются.
Танц-клобы. Старший танц-клоб основан в 1785 г.; второе мещанское общество для танцевания составилось в 1789 г. и открыто 6 января 1790 г.
Обыкновенно составляется также в каждую зиму одно "Английское" и одно "Немецкое купеческое общество" для балов".
К числу клубов следовало отнести и офицерские собрания гвардейских полков, которые даже по своим правилам мало чем отличались от клубов.
"Сходство с подобным клубом,-- вспоминал один из гвардейцев,-- выражалось особенно ярко в подборе офицеров, принятие которых в полк зависело не от начальства и даже не от царя, а прежде всего от вынесенного общим офицерским собранием решения. Это собрание через избираемый им суд чести следило и за частной жизнью офицеров, главным образом за выбором невест".
А обеды в офицерских собраниях мало отличались от трапез в клубах. Одну из них, правда происходившую значительно позже, описал офицер Семеновского полка Ю. П. Макаров:
"В мирное время ни духовенство, ни доктора, ни тем паче все другие полковые "апендисы" входа в Собрание не имели. Это был клуб "господ", куда всем прочим ход был заказан. Но по торжественному случаю приема полка новым командиром все социальные перегородки пали. На один день. Всего в зале собралось к завтраку человек 70... Наконец кончилась сухая и постная часть. Лица из строго официальных снова сделались человеческими. Скоро можно будет пропустить рюмку-другую водки и вкусно поесть. По особо торжественному случаю завтрак будет богатый, не меньше как из четырех блюд. Закуска тоже по первому разряду. В обыкновенные дни закусочный стол не являл собою большого разнообразия. Зубровка, рябиновка, белая водка и кое-где овальные тарелочки с ломтиками хлеба, с кружками колбасы, кусочками ветчины, селедка, сардинки, шпроты... Однообразный пейзаж... Теперь весь стол, высокий, но узкий, нарочно, чтобы до всего можно было дотянуться, был уставлен яствами, при одном воспоминании о коих у человека, как у собак профессора Павлова, начинается секреция слюны. Красовались на столе серебряные кастрюлечки с горячей закуской, биточки в сметане, посыпанные укропом, сосиски в томате, форшмаки с селедкой, белые грибы в сметане, паштеты, разные "каната", хрустящие, поджаренные в масле квадратики белого хлеба с покоящимися на них кильками, всевозможные сыры, царь сыров -- рокфор, камамбер, старый честный швейцарский, и, наконец, посредине -- патриции закусочного стола: икра, омары и копченые сиги, а к ним в серебряных соусниках густой желтый майонез. Водок на столе стояло сортов десять. На все вкусы. И среди них то там, то здесь красовались тонкие, запотевшие, только что со льда графинчики со светлейшей очищенной... Закуски на столе были расставлены не как-нибудь, а с пониманием. Посередине, куда подходит начальство и старшие, ставилось то, что получше, а по концам, которые бывали облеплены молодежью, больше кусочки жареного свиного сала, колбаса, сардинки, шпроты и проч. тому подобные деликатесы фельдфебельских именин. Чтобы подпоручику заполучить икры или кусок омара и вместе с тем не нарушить строгих собранских правил благоприличного поведения, нужно было проявить немалую ловкость и проворство".
Несмотря на обильное предложение на клубном рынке, членство в Английском клубе оставалось мечтой любого молодого представителя русской элиты. Уже в 1780-х годах списки кандидатов на вступление были переполнены. Престижность клуба росла благодаря правильно выбранной стратегии. Все более или менее знаменитые люди приглашались в клуб на званые обеды, и на них стремился попасть весь Петербург. А чем больше высокопоставленных сановников становились членами клуба, тем спокойнее старшины могли игнорировать законы империи. К примеру, в 1785 году, несмотря на высочайшее запрещение запускать воздушные шары, в Английском клубе для увеселения его членов запустили "воздушный большой дом".
Высокопоставленные члены помогли Английскому клубу, единственному в стране, избежать закрытия в царствование Павла I, считавшего клубы рассадниками вольнодумства.
"Доселе,-- говорилось в истории клуба,-- сохранилось в нашем Обществе предание, что Английское Собрание было в продолжение трех суток закрыто по Высочайшему повелению и только по ходатайству князя Лопухина отменено Государем Императором. В архиве Общества, в старшинских журналах нет ни малейших следов этому событию, но есть основание думать, что в 1798 году существованию Общества действительно грозила опасность. По всем вероятиям, какие-либо нелепые слухи о Собрании были доведены до Высочайшего сведения, и князь Лопухин, извещенный о том, мог со всею добросовестностью опровергнуть неосновательность этих слухов. Ему тем более это было легко, что, состоя членом с 1780 года, в бытность С.-Петербургским Обер-Полицмейстером, а в 1781 году старшиною, он мог вполне сознательно засвидетельствовать перед Государем, что члены Общества вовсе политикою не занимаются, а усердно играют в бостон и ламуш и еще усерднее пьют за Его здоровье. Общество не могло забыть существенной услуги, оказанной князем Петром Васильевичем, и, предложив ему звание почетного члена, оно, почтив его высокое тогдашнее положение, с тем вместе выразило ему свою признательность".
Право быть на равных или почти на равных с такими людьми, как генерал-прокурор Лопухин, ценилось столь высоко, что к членству в Английском клубе стремилась вся знать.
"Многие из настоящих членов,-- писал оставшийся безымянным член клуба в 1870 году,-- вероятно, помнят, что быть членом Английского Собрания значило иметь светское положение. Все наши знаменитости, все люди должностные и чиновные считали обязанностью поступить в Общество -- люди государственные, невзирая на свои обширные занятия, считали за честь и удовольствие быть старшинами Собрания и входить в подробности клубного хозяйства. В старшинских списках встречаешь имена Куракиных, Безбородко, Лопухина, Головиных, Воронцовых, Юсуповых, Зубовых, Самойловых, Заводовских, Кочубея, Отрогоновых, Чарторыжского, Новосильцовых, Долгоруких, Сперанского, Тургенева, Кутузовых, Милорадовича, Толстых; в числе членов -- имена Голицыных, Салтыковых, Карамзина, Пушкина, Жуковского, Крылова, Блудова и других рядом с именами первостатейных банкиров и торговых домов столицы".
За долгие годы существования у клуба сложилось множество традиций, которые неуклонно соблюдались его членами. Так, во время больших обедов в зале ставился отдельный английский стол, за который садились оставшиеся в подавляющем меньшинстве англичане. А в каждом поколении клубных завсегдатаев находилось несколько гурманов, и по справедливости считалось, что самый лучший обед в Английском собрании тот, что по просьбе приятелей заказывают именно они. Все с удовольствием подробно обсуждали каждое блюдо с поваром и потом смаковали каждое из подаваемых кушаний.
За азартную игру в карты, запрещенную законом, полагался солидный штраф. Но члены клуба все равно играли, и потому казна собрания пополнялась еженощно крупными суммами. Причем все выплачивалось немедленно и наличными. Также вносились деньги за буфет, наличными же выплачивались карточные и бильярдные проигрыши. Естественно, случались и исключения из правил. Но тех, кто не мог расплатиться в срок, чаще всего тихо и без скандалов исключали из клуба.
Совсем иной была картина в "Клубе Соединенного общества", которое впоследствии переименовало себя в "Санкт-Петербургское благородное собрание".
Хлопотное благородство
Нужно признать, что в момент основания "Соединенного общества" среди его членов людей благородного происхождения явно недоставало. Основателями общества стали осевшие в России немецкие ремесленники, недовольные порядками в Мещанском клубе. И основанный ими клуб преследовал несколько иные цели, чем Английский. Просто-напросто тороватые немцы подсчитали, что проведение досуга в складчину обойдется куда дешевле. Эта идея стала краеугольным камнем нового сообщества. Членские взносы старшины клуба установили на минимальном уровне, а потому с первых же дней существования клуба начались серьезные проблемы. Платы, которую члены клуба постановили взимать за обеды, не хватало на закупку продуктов и жалованье повару. Однако поступить так, как делали в Английском клубе, то есть поднять членские взносы, в Благородном собрании не захотели.
Предметом затяжных прений становилось любое клубное мероприятие. Многим членам Благородного собрания загородные дачи были не по карману, и потому клуб ежегодно нанимал на лето частный сад, где могли бы прогуливаться его члены с чадами и домочадцами. Однако тут же возникал конфликт из-за платы за буфет и долгие обсуждения вопроса, можно ли разрешать гулять в саду няням с маленькими детьми, своим шумом и играми нарушающими покой. Даже библиотеку, о создании которой просили члены клуба, старшины постановили купить не в виде разрозненных, но интересных книг, а оптом, целыми собраниями сочинений, желательно у одного торговца, чтобы получить максимальную скидку.
Еще одной историей, показательной для Благородного собрания, стала попытка сэкономить на найме клубной прислуги. Кто-то из старшин решил, что гораздо выгоднее нанять слуг не по отдельности, а сразу целой артелью. Но после года работы артель потребовала значительного -- вдвое -- увеличения оплаты за труд. И весь клуб активно обсуждал вопрос о том, сколько же нужно заплатить артели и каким образом, не нарушив договоренностей, избавиться от ее услуг.
При этом члены общества не верили в честность и бескорыстность выбранных ими же старшин и постоянно создавали разнообразные комиссии и дирекции, призванные следить за правильностью расходования средств из клубной кассы. Но поскольку комиссии и дирекции тоже не пользовались полным доверием, то в Благородном собрании нередко создавались дополнительные комиссии для контроля за основными. Причем работа комиссий и нанятых ими директоров поглощала столько средств, что в первой половине XIX века Благородное собрание фактически обанкротилось, и его взял на содержание один из старшин дворянин Квятковский.
Если верить различным источникам, Квятковский стал своего рода внешним управляющим, вызвавшимся оздоровить финансы клуба. Он пообещал реконструировать нанимаемое клубом здание и закупить для него новое убранство. Но когда ремонт был близок к концу, старшины и рядовые члены с удивлением увидели, что работы выполнены кое-как, для отвода глаз, а место настоящих люстр заняли алебастровые поделки. Доказать, что Квятковский похищал средства, членам клуба не удалось. А сам он все обвинения отрицал и утверждал, что действовал исключительно на благо клуба. История завершилась отстранением его от власти и, как говорили, глубочайшим падением нравов в Благородном собрании. Члены клуба не только не давали денег на благотворительные цели -- помощь погорельцам или увечным воинам, но и практически перестали оплачивать счета в буфете и платить карточные долги. Дело дошло до того, что старшины клуба оповестили его членов о том, что жалобы на невыплату карточных долгов в сумме свыше трех рублей рассматриваться ими не будут. Те, кто играл крупнее, должны были принять риск неоплаты выигрыша на себя. Судя по всему, количество таких должников было огромным. Устав клуба предписывал исключать таких господ. Но его дополнили новым положением о том, что должник, выплативший все клубу, мог вступить в него вновь на льготных условиях без рекомендации и баллотировки.
Но, наверное, самой характерной для Благородного собрания стала история с выходным пособием швейцару клуба. Он по возрасту покидал место и просил о выплате пособия. Вопрос не был решен ни дирекцией, ни старшинами и стал предметом обсуждения на собрании клуба. Прозаседав два дня, члены Благородного собрания так и не пришли ни к какому решению и пособие швейцару так и не заплатили.
Словом, санкт-петербургское Благородное собрание всей своей историей доказало, что без достаточных средств создавать аристократический клуб бессмысленно и глупо. А попытка коллективно сэкономить на услугах приводит к огромной и непроизводительной трате времени. Казалось бы, этот опыт следовало учитывать при создании новых клубов, но когда в 1858 году по всей стране началось создание коммерческих, купеческих, артистических и прочих клубов, оказалось, что все они идут по пути столичного Благородного собрания и пытаются с помощью скудных средств вести вполне аристократический образ жизни. Клубы распадались, объединялись, закрывались и создавались вновь, но только немногие (вроде Императорского яхт-клуба), объединявшие состоятельных людей, смогли на равных конкурировать с самым первым из русских -- Английским клубом.
Источник:
http://www.kommersant.ru/doc-y.aspx?DocsID=838568
Все новости
Давайте обсудим ваш вопрос или заказ!
Отправьте нам свои контактные данные. Мы с вами свяжемся, проконсультируем и обязательно предложим интересное и подходящее под запрос решение по направлению услуги
