Семья Николая II: взгляд генетиков

Максим Руссо

В среду 23 сентября Следственный комитет возобновил расследование дела об убийстве в 1918 году членов царской семьи и их приближенных. Формально официальное открытие дела стало необходимым для повторного взятия генетического материала из останков Николая и Александры Федоровны для проведения новых исследований. В тот же день в НИИ и Музее антропологии МГУ в рамках научно-методического семинара «Антропологические среды» состоялся доклад директора Института общей генетики  им. Н.И.Вавилова РАН, члена-корреспондента РАН Николая Казимировича Янковского на тему: «Об итогах  генетических исследований по вопросам идентификации останков семьи российского императора Николая II».

Об исследовании останков семьи Николая II специалистами по физической антропологии мы уже говорили в очерке «Увидеть лица», также об этом шла речь в лекции  «Штрихи к портретам исторических персоналий». Теперь, опираясь на доклад Николая Янковского, мы расскажем о результатах, которые получили генетики.

Напомним, что в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Ипатьевском доме были убиты Николай, его жена Александра Федоровна, их дети Ольга, Татьяна, Мария, Анастасия и Алексей, а также медик Евгений Боткин, повар Иван Харитонов, камердинер Алоизий Трупп и комнатная девушка Анна Демидова. В 1979 году Александр Авдонин и Гелий Рябов обнаружили захоронение, но скрыли его, забрав для возможного исследования три черепа. Лишь в 1991 году Авдонин сообщил о находке властям. При раскопках были обнаружены останки девяти человек. После этого прошел первый этап исследований, в ходе которых было установлено, что найденные кости действительно принадлежат убитым в Ипатьевском доме и среди них есть останки Николая, Александры и трех дочерей. Останков одной из дочерей, предположительно Марии, и Алексея в захоронении не оказалось.

После этого в 2007 году в местности, где была сделана первая находка, провели масштабные археологические изыскания. Исследователям были известны воспоминания участников расстрела и уничтожения останков царской семьи, согласно которым, сначала была сделана попытка сжечь останки. Для пробы первыми пытались сжечь тела Алексея и одной из сестер. Когда стало понятно, что полностью сжечь их не удается, два тела закопали под костром, а остальных захоронили отдельно. Эти показания подтвердились: археологи обнаружили неподалеку захоронения с фрагментами скелетов двух человек. После чего начался второй этап исследований, где ученым были доступны останки уже всех убитых. Стоит обратить внимание на то, что слабые места генетической экспертизы, на которые указывали некоторые оппоненты, имелись только в данных, полученных на первом этапе исследований, результаты второго этапа не вызвали сколь-нибудь серьезных возражений у ученых.

В 1990-х годах генетическое исследование останков проводил Павел Леонидович Иванов. Сначала был определен пол девяти человек из основного захоронения. Сделать это довольно просто, так как размер интрона гена амелогенина в X и Y хромосомах различен, он составляет соответственно 106 и 112 пар нуклеотидов, что позволяет легко обнаружить, в каких образцах имеется Y-хромосома и, следовательно, они принадлежат мужчинам. Среди девяти человек было  четверо мужчин и пять женщин.

 

Затем генетики приступили к поискам среди образцов тех, что принадлежат родственникам. Для этого используется анализ коротких тандемных повторов (STR) в ДНК, такой же метод широко применяется при генетических тестах на определения родства у живых людей. Короткие тандемные повторы, как правило, имеются в так называемой «мусорной», некодирующей части ДНК, они представляют собой несколько идущих подряд палиндромных повторов нуклеотидов. Известны определенные места (локусы) в геноме, где эти повторы есть. Количество повторов наследуется детьми у родителей. Если, например, у отца в данном локусе на одной хромосоме 10 палиндромных повторов, а на другой 6, а у матери в том же локусе на одной хромосоме 8 повторов, а на другой 4, то у их ребенка на одной хромосоме точно будет либо 10, либо 6 повторов (от отца), а на другой – либо 8, либо 4 (от матери). Как правило, достаточно анализа STR на нескольких локусах, чтобы подтвердить или опровергнуть родство. Исследователи рассмотрели 16 локусов и обнаружили, что среди останков есть родственная группа: отец, мать и трое детей (дочери), четверо остальных, погребенных в том же месте, родственниками им или друг другу не были.

Следующим этапом генетической идентификации по идее должно было бы стать сопоставления изучаемых образцов с тем, что заведомо принадлежат Николаю II, его жене и детям. Но таких материалов у исследователей в 1990-е годы не было. Тогда они стали сравнивать образцы с теми, что были получены у других Николая II. Для этого были взяты образцы ДНК у некоторых живых родственников, а также проведена эксгумация погребенного в Петропавловском соборе великого князя Георгия Александровича, брата Николая II. Ученые исследовали генетические маркеры в Y-хромосоме (передающейся по мужской линии), и в митохондриальной ДНК (передающейся по женской линии). По прямой женской линии бабушкой Николая II была датская королева Луиза Гессен-Кассельская. Ее дочь Мария София Федерика Дагмара, в православном крещении Мария Федоровна, стала женой Александра III. Согласие дать свои генетические материалы для исследования дали потомки других дочерей Луизы Гессен-Кассельской: его праправнук герцог Файф, прапраправнучка графиня Ксения Шереметьева-Сфири. Позднее также были использованы образцы крови умершего к тому времени правнука Луизы (сын Марии Федоровны и племянник Николая II) Тихона Куликовского-Романова.

Митохондриальная ДНК этих людей показала их родство с образцом, который исследователи считали принадлежащим Николая II. Более того, в образце имелась особенность митохондриальной ДНК, так называемая гетероплазмия. Это нечастное, но и не столь уж редкое явление, при котором ДНК части митохондрий в одной клетке имеет отличия от других. В образце отличия касались одного нуклеотида в позиции номер 16169. И точно такая же гетероплазмия была обнаружена в митохондриальной ДНК, принадлежащей Георгию Александровичу.

На следующем этапе были исследованы останки из захоронения, обнаруженного в 2007 году. Там были кости мужчины и женщины (по данным антропологов – подростков). Характеристики Y-хромосомы и митохондриальной ДНК соответственно, а также данные STR показали, что они были, во-первых, братом и сестрой, а во-вторых, детьми мужчины и женщины из первого захоронения (Николая и Александры). Какая именно из двух младших дочерей: Анастасия или Мария – оказалась во втором захоронении, генетики определить не могут. Существующие способы определения возраста по степени метилирования ДНК еще недостаточно точны, дают точность примерно 10 % от возраста, а разница между девушками составляла всего пару лет. По данным антропологов, скорее всего, во втором захоронении была Мария.

 

Но в 2000-е годы произошло еще одно событие, позволившее дать еще более уверенный утвердительный ответ. Старший следователь-криминалист генеральной прокуратуры Владимир Соловьев сумел обнаружить образец крови Николая II. Пятна засохшей крови на рубашке Николая остались после так называемого инцидента в Оцу. В этом японском городе в 1891 году полицейский Цуда Сандзо совершил покушение на наследника российского престола Николая. Он успел нанести три удара саблей. Ни этот полицейский, никто другой тогда не могли предположить, какую роль сыграет нападение в Оцу спустя сто с лишним лет. Рубашка Николая хранилась все это время в Эрмитаже. Когда исследователи выделили из оставшейся на ней крови ДНК, оказалось, что по Y-хромосоме он совпадает с образцом, полученным из останков, а также с ныне живущими родственниками Николая по мужской линии, и с Y-хромосомой из предположительных останков Алексея.

Также были исследованы образцы митохондриальной ДНК родственников по женской линии императрицы Александры Федоровны. Она, как известно, была дочерью Алисы Гессенской и внучкой британской королевы Виктории. Поэтому не стало трудным найти других потомков Виктории по женской линии и получить согласие некоторых из них на участие в исследовании. В частности образец ДНК согласился дать герцог Эдинбургский Филипп, муж нынешней королевы Великобритании Елизаветы II (Филипп – праправнук Виктории), а также еще четверо ныне живущих потомков Виктории. И в этом случае предположения исследователей подтвердились: профиль митохондриальной ДНК из предполагаемых останков Александры Федоровны показал родством с другими образцами.

Следует вспомнить о еще одном генетическом наследстве, доставшемся русской императорской семье от королевы Виктории. Как известно, цесаревич Алексей страдал гемофилией, распространенным среди потомков Виктории генетическим заболеванием, передающимся с Х-хромосомой. В Х-хромосоме предполагаемых останков Алексея действительно была выявлена мутация, вызывающая гемофилия, причем это оказалась довольно редкая разновидность такой мутации. Но именно она имелась также в Х-хромосоме матери – Александры Федоровны и в Х-хромосоме одной из сестер.

Итоги второго этапа исследований были подведены в 2009 году в статье Евгения Рогачева и его коллег, опубликованной в журнале  Proceedings of the National Academy of Sciences. В целом генетическая идентификация оказалась очень убедительной. Останки Николая подлинны, так как это подтверждается соответствием ДНК с пятном крови на рубашке. Останки детей идентифицируются по выявленному генетически родству с отцом, останки матери – по совпадению с митохондриальным ДНК детей. Дополнительно идентификацию подтверждает генетический материал родственников. По оценке специалистов, родство в данном случае более чем в 100 миллиардов раз более вероятно, чем случайное совпадение в ДНК.

Николай Янковский остановился в своем докладе и на двух публикациях 2000-х годов, в которых были высказаны сомнения в полученных итогах. В статье японского ученого Тацуо Нагаи и его коллег, утверждалось, что они не обнаружили в образцах крови Георгия Александровича гетероплазмии. Однако это опровергается данными других исследований, полученными независимо друг от друга. При этом в любом случае, гетероплазмия обнаружена в ДНК из крови Николая на рубашке (Евгением Рогаевым) и из костных останков (независимо Павлом Ивановым и Евгением Рогаевым).

 

Другое исследование опубликовали в 2002 году Лев Животовский и Алек Найт. Они изучили митохондриальную ДНК из останков Елизаветы, сестры Александры Федоровны. Причем происхождение образцов было неясным. По словам исследователей, они не получили совпадения митохондриальной ДНК, но выделенный ими образец не совпадал и с материалом, полученным от других потомков Виктории. Из этого можно сделать только один вывод – он не принадлежал Елизавете. При этом как в работе Нагаи, так и в работе Животовского и Найта проанализировны лишь короткие фрагменты митохондриальной ДНК, полученные из единичных образцов неясного происхождения. В отличие от них в статье Рогачева и его соавторов проанализирована полная последовательность митохондриальной ДНК, а также проведен анализ многих фрагментов ядерной ДНК и получены соответствия с генетическим материалом родственников, принадлежащих к разным ветвям генеалогического древа.

Сопоставление останков Александры Федоровны с генетическими образцами ее сестры Елизаветы, похороненной в Иерусалиме, ради которого проведена нынешняя эксгумация, Николай Янковский считает излишним. Однако он признает, что с точки зрения православной церкви, может быть правомерным требования точной генетической идентификации всех костных фрагментов, чтобы, например, в могиле одного из членов императорской семьи не оказался череп другого. Но на уверенность генетиков в подлинности останков это не повлияет.

Полные тексты экспертных заключений и справок по вопросу изучения останков царской семьи доступны на сайте Института общей генетики.

Все новости