Семен Дежнев – не устюжский, а пинежский мужик?

29 апреля 6:20 Из газеты

Составить свою родословную может каждый, считает преподаватель Ягринской гимназии Елена Немытова.

На конференции к 95-летию Федора Абрамова в Верколе доклад учителя начальных классов Ягринской гимназии Елены Немытовой без преувеличения стал сенсацией. Те, кто бывал в веркольском музее писателя, помнят его родословное древо, которое начинается с Ивана. Елена отыскала в архиве еще более дальних предков Федора Александровича и дошла до Михаила – Обрамова сына, предполагаемого дедушки того Ивана...

В докладе прозвучало еще много любопытных фактов о пинежских родах и фамилиях, которыми скрупулезно занимается учительница из Северодвинска. В перерыве участники поздравляли Елену с серьезными научными достижениями, и вдруг она спросила: «А как вы относитесь к версии о том, что землепроходец Семен Дежнев, скорее всего, не устюжский, а пинежский мужик?» Конечно же, мы договорились об интервью.

«А вы сможете это прочитать?»

– Елена, вы филолог по образованию и практически профессиональный составитель родословных. С чего все началось и каково это – «нарисовать» целое фамильное древо?

— В принципе это может каждый. А началось с того, что пять лет назад мы с родственниками задумались о собственной родословной. Род моего отца – из пинежской деревни Покшеньга. Самым дальним предком, имя которого мы знали, был прапрадед Трофим, живший в XIX веке. Большим подспорьем стала книга северодвинца Анатолия Новикова «Беседы о родословиях».

Сначала я отправилась в Архангельский областной архив. Но информации в открытом доступе там очень мало. Зато в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) для исследователя раздолье. Там хранятся переписные, писцовые книги и ревизии с 1622 по 1762 год. Северные источники достаточно хорошо сохранились. В РГАДА все открыто и бесплатно, большая часть материалов оцифрована. Приезжай в Москву и работай.

– Говорите, каждый может. Но это же бездна информации! Как в ней разобраться? Наверняка требуется хоть какая-то подготовка.

– Сначала надо по путеводителям и описям найти дело, в котором может быть интересующая вас информация. Например, мне нужны были переписные книги Кеврольского уезда – это нынешний Пинежский район. Полезно знать топонимику, историю административно-территориального деления. Главный вопрос, который задают сотрудники архива: а вы сможете это прочитать? XVIII век еще можно осилить. Но по Двинскому и Кеврольскому уездам самый ранний источник датируется 1622 годом. Разобрать древнюю скоропись очень непросто. На каждую букву приходится несколько вариантов ее написания.

– Человеку без филологического образования можно справиться?

 – Вполне. Надо только заранее изучить учебник по палеографии и сделать шпаргалку с вариантами написания букв. До 1719 года фамилий не было, и надо пробираться вглубь по именам, отчествам и прозвищам. Вот на этом этапе у многих опускаются руки. Но тех, кто не сдается, ждут удивительные открытия. Недавно мы с моим учеником – четвероклассником Димой Малкиным – составляли его родословную. Предки Димы – из пинежского села Сура. Однако в древних документах РГАДА нет ни одного Малкина в тех местах. Поначалу тоже приуныли. Но начали проверять всю Суру поименно и нашли подходящего человека по фамилии Дорофеев.

Пошли дальше – и нам крупно повезло: «Иван Михайлов сын прозвище Малка». В еще более раннем документе нашли, что в семье было два Ивана – старший и младший. Младший Иван и есть Малка. Позднее их запишут по прадеду Дорофеевыми, но в итоге потомки Малки станут Малкиными. У моего далекого прадеда, жившего до 1622 года, было прозвище Немытой. Звучит не очень благозвучно, но правдиво.

Действительно, до реки еще надо дойти, а колодцы в нашем околке на Покшеньге около 20 метров глубиной. Да, и 400 лет назад мои предки жили там же, где и сейчас стоит наш дом!

Любимки, Дружинки, Нечайки...

– Наверное, фамилии, которые произошли от прозвищ, – самые интересные для исследователя?

— В историях всех фамилий много любопытных моментов. Почему, например, детей называли Некрас или Нехорошко? Как можно про свое чадо сказать, что оно некрасивое или нехорошее?

– Может, оберегали от дурного глаза?

 – Верно. Но и Любимки, Дружинки, Нечайки тоже нередко встречаются. Или вот, например, красивая пинежская фамилия Соболевы. В XVII веке очень многие названия зверей, рыб и птиц были мирскими именами людей: Соболек, Тараканко, Клоп, Осетр, Карп... Позднее их полностью вытеснят церковные крестильные имена.

Отмечу, что у нас на Севере почти не давали совсем уж обидных прозвищ. А самые интересные пинежские фамилии – Вдовины и Щеголихины. Все фамилии произошли от мужских имен и прозвищ, а эти – от женских. Щеголихины есть и в моей родословной. Казалось бы, фамилия явно произошла от прозвища Щеголиха. Щеголихиными детьми были записаны в Кевроле несколько нищих, то есть безземельных крестьян в голодные 1640-е годы. Открываем словарь – оказывается, на Севере щеголихой называли еще и чайку. Но я больше склоняюсь к тому, что в крестьянской среде все было просто и конкретно. Скорее всего, Щеголиха действительно как-то прихорашивалась.

– А какие фамилии у нас на Севере издревле были самыми распространенными?

 – Поповы и Кузнецовы. Самое популярное мужское имя тех времен в наших краях – Федор, а женское – Мария.

– Изменить фамилию на более благозвучную сегодня не проблема. Как вы к этому относитесь?

 – Истина дороже...

Устюжане – хорошие маркетологи

– Как появилась мысль поискать неизвестных предков Федора Абрамова?

 – Мой отец корнями из Покшеньги, но родился он в Верколе в 1946 году. Моего деда Василия Игнатьевича Немытова в 1945-м направили туда служить участковым милиционером. В те же годы в Верколе бывал и Федор Абрамов. Оба фронтовики, ровесники – возможно, они общались. Но почему-то ни в одном произведении писателя нет местного милиционера...

Я впервые приехала в Верколу два года назад. Зашла в музей, увидела фамильное древо Абрамовых и поняла, что XVII и почти весь XVIII век не затронуты. Интуиция подсказывает, что найденный мной в РГАДА Михаил Обрамов сын, вкладчик-белец Веркольского монастыря – это предок писателя. Летом мне предстоит экспедиция в отдел рукописей Государственного Исторического музея. Там хранятся судебные дела веркольчан с монастырем за земли. Надеюсь, чтото интересное найдется. Кстати, именно в этих документах впервые встречается человек по прозвищу Дежня, покинувший Верколу после тяжбы с монастырем.

– А что еще указывает на пинежские корни Семена Дежнева?

 – Был такой советский историк Михаил Белов, который утверждал, что Дежнев никакой не устюжанин, а пинежанин. Когда я работала в московских архивах, ко мне обратилась известный краевед из поселка Пинега Галина Александровна Данилова. В книге Белова указано, что Дежнев родился в деревне Осиновская в Саянах. При этом подразумевает он Пинежье. Но там нет никаких Саян, есть Сояла. Галина Александровна предполагала, что в книге опечатка, и просила меня посмотреть в архиве, где же находилась Осиновская.

Я подняла переписные книги Двинского уезда и нашла деревню Есиповская в Сояле, а в ней – пустой двор Дежневых. В 1678 году было записано: «сшел от хлебной скудости в верховские города». В то голодное время вообще был массовый исход с Пинежья в Великий Устюг и в Сибирь. Пришлось даже обратиться к архиву самого Белова. Странно, но в записях не оказалось ссылки на первоисточник. Возможно, не зная местной топонимики, помощники ученого неправильно прочитали названия деревни и волости.

В Великом Устюге эта фамилия – Дежневы – появляется позже. Да, в свои походы Семен Дежнев отправлялся оттуда, но не более того. Думаю, устюжане – хорошие маркетологи, и с родиной Дежнева получилось примерно так же, как с Дедом Морозом: главное – об этом заявить. В разных источниках сегодня наравне рассматриваются устюжская и пинежская версии. И надо постараться доказать, что Дежнев – совершенно точно наш земляк.

Все новости