«Лесные братья»: ночные властители Прибалтики

В 2009 году президент Латвии Валдис Затлерс назвал "лесных братьев" героями и патриотами, но отношение к прибалтийским партизанским формированиям далеко не так однозначно.

После окончания Великой Отечественной войны в западных районах Советского Союза активизировались партизанские движения: бандеровцев — в Галиции, «Железной гвардии» — в Молдавии, «Лесных братьев» — в Прибалтике.

Противостояние с последними было наиболее кровавым: если количество жертв Украинской повстанческой армии во второй половине 1940-х годов составило порядка 10 тысяч человек, то в ходе столкновений с «Лесными» погибло около 25 тысяч.

В лесах и болотах

Образ «лесного брата» своими корнями уходит в легенды о благородных разбойниках, которые присутствуют в фольклоре практически всех европейских народов. Действительность, как обычно, мало походит на миф. Отряды «лесных», впервые массово появившиеся в Прибалтике во время Первой русской революции 1905-06 годов, за неполные 2 года сожгли 57 помещичьих усадеб, убили десятки царских чиновников и присвоили несколько миллионов рублей в ходе экспроприаций (проще говоря — ограблений банков). С подавлением революции их разгул также сошёл на нет.

Куда более массовый характер движение приняло по окончании Великой Отечественной войны как реакция на не всегда гармоничную интеграцию прибалтийских республик в социалистическую систему. При легко доступных в местах недавних боёв запасах оружия, лесистые болотистые местности на стыке Литвы, Латвии и Белоруссии с немногочисленными уединёнными хуторами — стали питательной почвой для всевозможных парамилитаристских формирований. В их составе были и бывшие «национальные кадры» из территориальных батальонов СС, понимавшие, что после установления личности в лучшем случае ждёт отправка в Сибирь; и зажиточные крестьяне, согнанные со своих мыз в ходе коллективизации; и представители интеллигенции, у которых были достаточные основания считать приход Красной Армии оккупацией.

Тактика «Лесных братьев» весьма характерно описана в одноимённой народной песне. В предрассветном тумане пятеро вооружённых автоматами партизан приходят на хутор. Ни красноармейцев, ни милиционеров нет (да и не приставишь их охранять каждую избу). «Братва» демонстративно расстреливает сначала председателя колхоза, потом — русского комсомольца-агротехника, командированного для подъёма сельского хозяйства. А кто это спрятался в стоге сена? Деревенский почтальон. Свой, литовец, но — осведомитель МГБ. Что ж, никто из крестьян завтра не получит писем… Местные (из страха или по доброй воле) снабжают «лешаков» продовольствием, и с восходом солнца те уходят, чтобы залечь в чащобе ещё на несколько недель.
Как видим, «братский» террор был направлен не только против коммунистов и военнослужащих, но часто — и против рядового населения, что отнюдь не добавляло боевикам симпатий со стороны среднего прибалта.

Следует отметить, что сами литовские «Лесные братья» себя так не именовали — использовались названия «Армия Свободы Литвы» или просто «зелёные». Это была единственная из трёх прибалтийских республик, где антисоветские формирования имели единый координационный центр и были настолько многочисленны, что на первых порах, в 1945-47 году, даже нападали на небольшие гарнизоны Советской Армии.
Если же абстрагироваться от террористических методов и явной русофобии «братьев», рассматривая их исключительно как объект военной истории, следует признать: партизанско-диверсионное движение может быть успешным как дополнение к регулярной армии, но не как её заменитель.

Несмотря на поддержку со стороны западных спецслужб (в укромные прибалтийские бухты периодически заходили рыбацкие судёнышки, гружёные оружием и взрывчаткой), — ликвидация «зелёных» была лишь вопросом времени, притом, что советские военные не применяли против них бронетехнику и артиллерию, ограничиваясь «полицейскими» мерами. Приёмы были испытанными: создание широкой сети осведомителей на местах, аэрофотосъёмка, оцепление и прочёсывание лесных массивов, где скрываются диверсанты; арест и ссылка сочувствующих из числа крестьян и горожан.

В этой республике «Лесные братья» в основном состояли из бывших бойцов латышского легиона СС, превзошедших в уничтожении евреев и других беззащитных жертв даже своих берлинских геноссе. Воевали в нацистской униформе и с оружием вермахта, жили в лесу в оставшихся со времён немцев бункерах. Отряды латышских «зелёных» заходили даже в приграничные районы Псковской области.
Борьбой с партизанами занимались не только части НКВД (с 1946 года — МГБ), но и латышские дивизии на службе Красной Армии. Поэтому некоторыми исследователями борьба с «Лесными братьями» рассматривается как заключительный для прибалтийских республик акт Гражданской войны, начавшейся ещё в 1918 году.

Эстонские «братья» были самыми малочисленными — не более 500 бойцов на пике существования (если, конечно, не считать несколько тысяч сочувствующих, помогавших информацией, едой и кровом).
Хотя деятельность «зелёных» сошла на нет уже к началу пятидесятых (в том числе благодаря грамотным контртеррористическим действиям МГБ), именно в этой республике, как считается, дольше всех воевал последний «лесной брат». В сентябре 1978 года сотрудниками советских спецслужб был ликвидирован Аугуст Саббе, пребывавший на нелегальном положении с момента вступления в партизанский отряд в 1950 году. На момент гибели пенсионеру было 69 лет.

Успешное партизанское движение возможно только при поддержке народа и только при наличии социальной базы для антигосударственного протеста. Между тем непредвзятый анализ показывает, что коммунистическая власть действительно занималась развитием Прибалтики, превратив её из восточноевропейского захолустья, каким являлись «Лимитрофы» до войны, в наиболее зажиточный регион СССР.
Так, население Литвы между 1945 и 1965 годом увеличилось с 2,5 до почти 3 миллионов, причём численность всех этнических групп, как русских, так и литовцев, возрастала примерно в равной пропорции.

В Латвии за послевоенные годы состоялась масштабная индустриализация. Весь Советский союз ездил на электричках Рижского вагоностроительного завода, слушал радиоприёмники рижской фабрики «ВЭФ». В 1946 году вступил в строй Рижский электромашиностроительный завод, поставивший на конвейер первую в Союзе бытовую стиральную машину. В 1949 году — Рижская автобусная фабрика, снабжавшая микроавтобусами «РАФ» целый Восточный блок. Эти и многие другие промышленные предприятия, производившие высокотехнологичную продукцию, дали латышам десятки тысяч рабочих мест.

Эстония лидировала среди всех территорий СССР по объёму государственных вложений в экономику и инфраструктуру на душу населения. Строились дороги, больницы, школы — особенно в слаборазвитых сельских районах.
А сегодняшний интерес жителей Прибалтики к «Лесным братьям», думается, вызван в том числе и затяжным социально-экономическим кризисом, в котором три республики оказались после присоединения к Евросоюзу. Ибо в глубине народной души всегда теплится наивная надежда, что откуда-нибудь из леса выйдет благородный разбойник и искоренит все несправедливости.