Отец немецкого флота. Кто он, Альфред Тирпиц?

19 марта 1849 года в городке Кюстрин в Пруссии родился Альфред Тирпиц, человек, которого знают в основном как создателя германского военного флота. Между тем, Тирпиц славен не только тем, что, став в конце XIX века морским статс-секретарем, еще до начала Первой мировой войны сумел поколебать мощь владычицы морей Великобритании.
Большая советская энциклопедия рисует гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица так: "играл большую роль в определении агрессивного политического курса Германии"; "выражая интересы германских милитаристов, выступал идеологом гонки морских вооружений", "за союз с Японией и нейтрализацию России"; "после войны занимал реваншистские позиции". Учитывая, что БСЭ с 1926 по 1990 год выпускалась миллионными тиражами, горько осознавать, сколько людей были введены в заблуждение относительно этой личности.

В воспоминаниях самого Тирпица, которые сегодня легко можно найти хотя бы в Интернете, он предстает отнюдь не агрессором. И ничьи интересы не выражает, кроме, скажем так, интересов собственного сердца и разума. Его размышления пронизаны болью за немцев, не заслуживших, по его словам, унизительной капитуляции.

"Германский народ не понял значения моря, - пишет гросс-адмирал. - В роковой для него час он не использовал свой флот. Ныне я могу только поставить этому флоту надгробный памятник. В своем быстром восхождении к мировому могуществу и еще более быстром падении, вызванном временным ничтожеством его политики и недостатком национального чувства, германский народ пережил трагедию, равной которой не знает история".

На фоне вековечных германских традиций планы Тирпица по созданию военного флота выглядели абсолютной утопией. В чем-то Тирпиц напоминает Генри Форда: оба с нуля открыли hobos производство, которое обеспечивали всем необходимым. Оба стремились к изобретательству и новаторству. В случае с Тирпицем это - торпедное дело. Став в 1878 году командиром миноносной флотилии, он своими руками, работая как жестянщик, усовершенствовал самодвижущуюся торпеду английского инженера Роберта Уйатхеда и добился недостижимой для англичан точности попадания и способности поражать цель на расстоянии 400 метров, а позже и 12 километров.

К концу 80-х годов XIX века он был известен не только в правительственных и морских кругах, но и среди крупных промышленников. Веря в то, что безопасность империи зиждется на мощном военном флоте, Тирпиц понимал: его стране, вынужденной содержать огромную сухопутную армию, не угнаться за Великобританией в количестве кораблей. Опасаясь исключительно Англии, Тирпиц явно симпатизировал России, считал ее естественным союзником, о чем свидетельствуют эти строки: "В будущем я не видел бы для нас никакой угрозы даже и в том случае, если бы Российская империя вновь достигла былого могущества. Я не знаю, найдется ли в истории пример большего ослепления, чем взаимное истребление русских и немцев к вящему прославлению англосаксов".

Высшим достоинством военных кораблей Тирпиц считал их живучесть и способность продолжать бой вопреки серьезным повреждениям. На германских линейных крейсерах типа "Мольтке" и дредноутах типа "Нассау" устанавливались лучшие марки броневой стали. Их быстроходность также оказалась неприятным сюрпризом для англичан.

В своих мемуарах Тирпиц цитирует статью в лондонском еженедельнике "Сатердей ревью", опубликованную в 1897 году. Автор явно смотрел в корень. В этом программно-провидческом материале, как в зловещем зеркале, проглянул отсвет грядущей катастрофы: "Бисмарк уже давно признал, и это начинает понимать и английский народ, что в Европе существуют две великие, непримиримые, антагонистические силы, две великие нации, которые превращают в свое владение весь мир и желают требовать с него торговую дань. Англия... и Германия... немецкий коммивояжер и английский странствующий торговец соперничают в каждом уголке планеты, миллион мелких столкновений создает повод к величайшей войне, которую когда-либо видело человечество. Если бы Германия была завтра стерта с лица земли, то послезавтра во всем свете не нашлось бы англичанина, который не стал бы от этого богаче".

"Кузница германизма"

На стыке веков Великобритания располагала 38 эскадренными броненосцами 1-го класса и 34 броненосными крейсерами, а Германия, соответственно, только семью и двумя. В 1898-м последняя приняла подготовленный Тирпицем закон о флоте, который предусматривал, в частности, постройку к 1917 году 19 новейших эскадренных броненосцев. Два года спустя статс-секретарь добился от рейхстага согласия на двойное увеличение числа броненосцев, то есть до 38.

Об Англии Тирпиц писал: "Там строительство флота удается потому, что свойства нации и великие исторические традиции создали для этого прочный фундамент". Ничего подобного на его родине не было. Большинство прусских дворян по своему воспитанию и мировоззрению не подходили для таких профессий, как, скажем, военно-морской инженер. Морские офицеры в основной массе принадлежали к "третьему сословию". Многие адмиралы и флотоводцы кайзеровского рейха, включая Тирпица, сына небогатого бюргера, получили приставку "фон" к фамилии только после долгих лет службы.

К началу Первой мировой войны офицерский корпус германской армии насчитывал 30 тысяч человек. Флот имел 2500 офицеров. Сравнительно немного, но в 1897 году, когда Тирпиц возглавил военно-морское ведомство, их было около 250.

При Тирпице флотские кадры пополнялись не только прибрежным населением, рыбаками, моряками торгового флота, но и жителями внутренних провинций Германии, включая эльзасцев: служба на тогдашних крупных кораблях уже не требовала таких профессиональных качеств, как во времена парусников. "Мы были единственным имперским учреждением, - утверждал статс-секретарь, - которое открывало широкие горизонты сотрудничества сотням тысяч людей. Флот стал кузницей германизма".

Тирпиц был великолепным геополитиком и стратегом, реалии тогдашнего мира и расклад сил представлял отчетливо. Исходя из суммы факторов, он и выдвинул свою "теорию риска": Германия, по его мнению, должна обладать столь мощным флотом, что Лондону придется избегать любого рода конфликтов с Берлином. Однако при всех несомненных стратегических достоинствах "теории риска" у нее имелось одно слабое место: морская мощь не возникает в одночасье, а требует длительного периода кропотливого созидания. Могла ли Британия позволить смертельному врагу такую роскошь?

Но выхода у немцев не было. Речь шла о том, чтобы, как писал Тирпиц, "сохранить экономическое процветание нашей страны, спасти наши исконные земли, лежащие по Рейну, от упадка, наши ганзейские города от превращения в простые английские фактории, а весь наш национальный организм - от удушения, уготовленного ему Англией".

Тирпиц знал, на что идет. Годами, будучи начальником морского штаба, а затем и статс-секретарем, он готовил свою страну к этому испытанию. По его инициативе к популяризации флота привлекались издатели, художники и литераторы. Начал издаваться военно-морской журнал; школьникам за сочинения на морские темы выдавались награды. А пока шла подготовка общественного мнения, казенные верфи из "простых жестяных мастерских" превращались в отлично оборудованные предприятия, обучались рабочие, велись исследования по непотопляемости и бронированию кораблей, по совершенствованию артиллерии.

Основной упор статс-секретарь сделал на техническое превосходство немецких кораблей над английскими. "Поскольку на море не существует условий местности, а обход флангов и т.п. играет гораздо меньшую роль, чем на суше, - отмечал Тирпиц, - то и численное превосходство не имеет здесь того значения, которым обладают "самые большие батальоны на суше".

В своей работе Тирпиц стремился испробовать все новинки судостроительной и боевой техники. Высшим достоинством корабля он считал способность сохранять устойчивость в вертикальной плоскости и продолжать бой вопреки критическим повреждениям. Таким был "Нассау", первый из серии германских дредноутов, заложенный в июле 1906 года на имперской верфи в Вильгельмсхафене. Толщина главного броневого пояса "Нассау", доходившего до верхней палубы, составляла 306 миллиметров - против 229 у дредноутов британского Королевского флота. Немецкие 280-миллиметровые снаряды пробивали тонкую английскую броню с гораздо меньшей дистанции, чем английские 305-миллиметровые - германскую.

Тирпиц остался верен принципу живучести и при проектировании линейных крейсеров типа "Фон дер Танн" и "Мольтке": на них устанавливались лучшие марки броневой стали и цельные водонепроницаемые переборки ниже уровня ватерлинии, использовались наивыгоднейшие способы расположения брони. Неприятным сюрпризом для англичан оказалась быстроходность этих кораблей. Так, линейный крейсер "Дерфлингер", вступивший в строй в 1914 году, выдавал 28 с лишним узлов вместо 26,5, которые указывались в официальных справочниках.

Немцы, по сравнению с противником, не только создавали более совершенную оптику, прицелы, заряды и снаряды, они отлично натренировали своих артиллеристов. К примеру, те пристреливались лишь три минуты, тогда как англичанам на это требовалось вдвое больше времени. Кроме того, если пяти попаданий немецких снарядов было достаточно, чтобы отправить на дно английский линейный крейсер типа "Инвинсибл", то германские корабли, такие как "Дерфлингер", могли удержаться на плаву и дойти до своей базы и после 15-20 попаданий.

Подводная война

Параллельно со строительством флота Альфред фон Тирпиц решал массу инфраструктурных проблем, таких, например, как необходимость расширять шлюзы и каналы.

"Длина и величина кораблей лимитировались вильгельмсхафенскими шлюзами, - отмечает гросс-адмирал в воспоминаниях. - Эти два обстоятельства способствовали тому, что корабли, построенные после принятия первой судостроительной программы, не могли развить скорости, соответствовавшей мощности их машин. Это затруднение стало хроническим и было устранено в 1910 году, когда в Вильгельмсхафене построили третьи шлюзы. Большим препятствием, отсутствующим у других мореходных наций, являлось наличие песчаных банок в устьях наших рек, впадающих в Северное море: они мешали придавать судам целесообразную осадку. В известном смысле нас ограничивали те же факторы, которые в XVII веке так дорого обошлись голландцам в их борьбе с англичанами".

Тирпицу, как одному из первых лиц империи, приходилось постоянно лавировать между требованиями кайзера Вильгельма II и руководителей кабинета. Обычно его не ставили в известность о тех внешнеполитических шагах, которые могли быть восприняты как вызов Лондону или другим столицам. И дипломаты, и импульсивный кайзер допускали публичные высказывания в адрес явных и гипотетических противников Германии в агрессивном тоне. Принципы Тирпица - избегать оскорбляющих англичан инцидентов - нарушались сплошь и рядом.

Активность немецких подлодок в омывающих Британию и Ирландию водах привела к обратному для Берлина эффекту. Гибель лайнера "Лузитания" вызвала резкую реакцию в США и, как считается, стала предлогом для вступления этой страны в Первую мировую войну.

Чтобы успокоить Британию, озабоченную растущей немецкой военно-морской мощью, статс-секретарь был готов закрепить численное доминирование английского флота над германским в соотношении 16 к 10, которое предложил Черчилль. Соответствующее соглашение стороны заключили в 1913 году. А когда наступили роковые июльские дни 1914-го, Тирпиц предложил действовать предельно решительно. Основные пути давления на англичан он видел в захвате побережья у Кале и Фландрии и в морском сражении.

В Германии память о Тирпице была увековечена не только в медалях. Его имя получил линкор гитлеровского рейха, спущенный на воду в 1939 году. Своим присутствием в Норвегии этот корабль угрожал арктическим конвоям.

"Каждый военный моряк уяснил себе в начале войны, - писал гросс-адмирал, имея в виду и себя, - что ему придется иметь дело с врагом, чья непобедимость на море превратилась в догму. Французы, русские, итальянцы вообще не принимались в расчет в качестве противников".

Армейские и правительственные чины считали действия на море второстепенными, и в этом для прозорливого Тирпица заключался весь трагизм положения. Он безуспешно призывал проявлять инициативу, пользоваться тем, что англичане не знают о качественном превосходстве германских кораблей. Кайзер же требовал избегать потерь и все выходы в море крупных сил согласовывать с ним. Так и поступал адмирал Фридрих фон Ингеноль, командующий Флотом открытого моря, как назывался основной флот германских кайзеровских ВМС, базировавшийся в Вильгельмсхафене.

"Флот мог выполнить свою задачу, если бы его правильно использовали, - утверждал впоследствии Тирпиц. - Организация, обучение, миросозерцание и дух нашего флота были нацелены на быстрое действие и атаку точно так же, как германская сухопутная армия - на маневренную войну. Нашим лучшим шансом было сражение. Чем дольше затягивалась война, тем определеннее избегали столкновения с ним англичане". Но того же самого избегали и немцы, точнее, их Генеральный морской штаб - Генмор.

Британия отдавала себе отчет в том, что Германия положила конец ее безраздельному владычеству на водных просторах. Более того, немецкие военные моряки были близки к еще более впечатляющему успеху.

Вот что писала 18 мая 1918 года ежедневная лондонская газета "Морнинг пост": "Если бы за неделю до начала войны Германия распределила свой мощный крейсерский флот по отдаленным морским путям, то это, возможно, погубило бы нас или, во всяком случае, причинило бы очень тяжелые потери. Позднее германское командование так долго оттягивало морское сражение, что для этого стало слишком поздно. Далее, Германия пыталась достигнуть той цели, к которой ее не привело морское сражение, с помощью подводной войны. Это была величайшая опасность, с какой когда-либо сталкивалась наша страна".

Подводную войну инициировал Тирпиц. При этом он выступил категорически против блокады берегов Англии, вопрос о которой обсуждал Генмор. Статс-секретарь заявил, что, поскольку Германия еще не располагает достаточным парком субмарин, начать следует с малого - с блокады устья Темзы.

В феврале 1915-го Генмор поступил по-своему: объявил опасной для торгового судоходства зоной окружающие Великобританию и Ирландию воды, включая Ла-Манш, что вызвало недовольство многих стран. А после того как 7 мая 1915 года у берегов Ирландии германская U-20 торпедировала и потопила британский пассажирский лайнер "Лузитания", протесты со стороны США вынудили немцев резко снизить активность своих подводных сил в этом районе.

Считая неограниченную подводную войну единственной возможностью переломить неблагоприятную ситуацию на фронтах в целом, Тирпиц не отступился от этой стратегии. Но поскольку кайзер ее отверг, гросс-адмирал, никем не поддерживаемый, обратился к Вильгельму II с прошением об отставке, которую получил 17 марта 1916 года. Между тем даже при ограниченной подводной войне на один рейс германской субмарины приходилось 17 тысяч тонн потопленных судов. Довести цифру до 51 тысячи тонн, как рассчитывал Тирпиц, было не суждено. Тем не менее весной 1917 года общие потери английского флота в тоннаже оказались столь велики, что поставили страну на грань катастрофы.

Но в итоге победу в Первой мировой, вопреки титаническим стараниям Альфреда фон Тирпица, праздновали в Лондоне, а не в Берлине. Тирпица же немцы должны благодарить за то, что он не только преодолел ментальную и практическую отчужденность Германии от моря, но и сделал ее морской державой.
Читать полностью: http://news.day.az/unusual/477536.html

Все новости