«Монархия — это не политика, а образ мыслей»

Предводитель Воронежского губернского дворянского собрания рассказал «Русской планете» о том, зачем оно существует

Геннадий Шимко-Юшков — член редакционного совета всероссийской газеты «Царский вестник», потомок участника Отечественной войны 1812 года. Его предки владели поместьем в селе Троицкое, родственникам принадлежал дом на месте «Петровского пассажа». Прадед Шимко-Юшкова был репрессирован во время войны, а отец в 90-е годы создал собрание, объединившее воронежских дворян.

– Геннадий Николаевич, как в Воронеже появилось дворянское собрание?

– Оно возникло практически сразу после того, как таковое появилось в Москве. Воронежское собрание начал регистрировать мой ныне покойный отец Николай Геннадьевич Шимко, доцент ВГУ, еще в 90-е годы. В тот период, как вы помните, беспрепятственно появлялись самые фантастические организации, в том числе и экстремистского толка. А вот регистрация дворянского собрания проходила очень тяжело. Довести дело до конца моему отцу помог его математический склад ума, а также упорство и ответственность перед долгом. Надо заметить, упорство здесь сыграло не последнюю роль, ибо приходилось постоянно переписывать устав. А ведь тогда все приходилось печатать вручную, нанимать для этих целей специально обученных людей, платить им деньги.

Когда отец пришел получать свидетельство о регистрации, его спросили: «А вы не думали, как к этому отнесутся люди? Может быть, они будут возмущены!» До такой степени идеология была направлена тогда против дворянского сословия, против его мыслей и убеждений. И это при том, что РНЕ существовало совершенно легально, по телевизору выступали мнимые чудотворцы наподобие Кашпировского, и такие, как Чумак, «заряжали» воду через экраны телевизоров. А вот дворянское собрание вызывало настороженность и боязливость со стороны чиновников. Для меня это все, по меньшей мере, удивительно.

– Кем были ваши предки?

– В старину все дворянские роды вносились в разные «Бархатные книги». Мои родственники вписаны в шестую книгу, одну из самых почетных. Одна из ветвей моих родственников восходит к Рюриковичам. Естественно, когда говорят «восходит», имеют в виду только малую толику крови, то есть дальнее-дальнее родство.

Изучать историю нашей семьи начал мой отец. В результате исследований он составил подробное генеалогическое древо. Юшковы — древний дворянский род. Представители моей фамилии были губернаторами Москвы и Санкт-Петербурга. В столице даже сохранился дом Юшкова.

– Как родственники губернаторов обеих столиц оказались на Воронежской земле?

– Когда началась Отечественная война 1812 года, мой предок, живший тогда в Калужской губернии, не мог сидеть, сложа руки. Он, будучи военным человеком, из своих крепостных организовал отряд, на свои деньги его вооружил. Но для того чтобы сформировать полноценную воинскую часть, потребовалось продать имение. После чего он получил разрешение отправиться со своей воинской частью на фронт. Война закончилась, мы победили Наполеона, а имение мой предок уже продал. Назад дороги не было. Поэтому Государь-Император в воздаяние его заслуг даровал ему поместье Троицкое в Воронежской губернии.

В этом поместье родилась моя бабушка, урожденная Струкова, Надежда Петровна. Потом она переехала в Воронеж. Моя ныне здравствующая тетя, Ирина Геннадьевна Максимович (Максимовичи — тоже древний род, муж Ирины Геннадьевны происходил из украинского гетманского рода) работала в Музее изобразительный искусств старшим научным сотрудником. В 70-е годы она приезжала в Троицкое с лекциями. Из поместья в то время сделали клуб. Тогда нельзя было говорить, что этим поместьем владела ее бабушка.

– Если об этом нельзя было говорить в 70-е, то что же тогда было в 30-х и 40-х?

– При Сталине было уничтожено два моих прадеда. Мой прадедушка по материнской линии до войны работал в управлении одной из воронежских железных дорог. Во время войны он был арестован, обвинен как немецкий шпион и в дальнейшем уничтожен в ГУЛАГе. Будучи журналистом, я добился разрешения ознакомиться с его делом. Выяснилось, что он подобрал листовку, сброшенную с немецкого самолета. Наверное, хотел показать дома. Через несколько часов за ним приехали сотрудники НКВД.

После разоблачения культа личности Сталина он был реабилитирован. Но от этого моей семье не стало легче. Когда я пришел домой из архива, моя бабушка, тогда уже глубокая старушка, спросила, кто же на него донес. И когда услышала фамилию, она с грустью сказала: «Мы в семье так и думали». Потому что этот человек через несколько дней был назначен на место деда. Последний в то время работал начальником службы железной дороги, что приравнивалось к генералу (в то время железная дорога была военизированной организацией).

– Воронеж можно назвать городом с богатыми дворянскими традициями?

– Безусловно. До революции в Воронеже насчитывалось ориентировочно 1,2 тыс. дворянских фамилий. Но это только потомственные дворяне, а посчитать, сколько было личных дворян, не представляется возможным.

В наши дни Воронеж имеет такой же статус, как Белгород и Липецк. Но до революции он был губернским городом, и там существовало большое собрание, а Липецк и Белгород являлись уездными городами, поэтому там были, что называется, трубы пониже и дым пожиже.

– Проспект Революции раньше назывался Большой Дворянской улицей. Название наводит на мысль, что это была «территория дворян».

– Проспект не был «дворянской вотчиной» никоим образом. Это была административно-купеческая улица. Там располагалось много магазинов, доходных домов, гостиниц, а также кинотеатр «Увечный воин». А вот крупных дворянских особняков не было.

Мои родственники владели домом на Малочернавской улице (он стоял на месте «Петровского пассажа»). Но он был вдвинут от красной линии вглубь. По красной линии улицы доминировала 1-ая мужская гимназия, где преподавал мой прадедушка, Петр Николаевич Юшков.

Одно время дворцы аристократии строились возле Успенской церкви, где находилась верфь. Потом одной из «привилегированных» улиц стала Большая Девическая, ныне Сакко и Ванцетти. Там сохранилось много большое количество домов очень высокопоставленных людей, в том числе и старый дом губернатора. Потом, когда город стали застраивать по Екатерининскому генеральному плану, центр переместился из приречной части туда, где он находится и поныне.

– Наверняка в Дворянское собрание приходили самозванцы, которые зачем-то пытались доказать свою принадлежность к сословию.

– Да, бывало и такое. Один человек пришел в собрание (это было практически сразу после его создания) и начал говорить, что он принадлежит к графской фамилии. Мы запросили данные о поместье, которым он якобы владел, и выяснилось, что там фигурировал совсем другой помещик. Тогда люди мало представляли возможности доступа к историческим источникам. Мы проверили информацию и поняли, что этот человек либо не вполне нормален, либо хотел стать членом собрания для того, чтобы впоследствии его дискредитировать. Подобные методы очень часто применялись коммунистами. То, как действуют злоумышленники, прекрасно иллюстрирует история, имевшая место при Хрущеве. Речь здесь, правда, идет о Церкви, но принцип тот же. Штатный офицер госбезопасности специально поступил в семинарию, закончил ее, вел жизнь обычного приходского священника — молился со всеми, вступал в полемику, ходил в столовую. Был честен, не выпивал, не прелюбодействовал. А потом в один прекрасный день просто вышел на амвон, сорвал с себя крест, снял рясу и закричал: «Я не верую! Я прозрел! Это обман!» Все это время он, получается, просто завоевывал доверие. Прихожане после этого случая шептались: «Наш батюшка в Бога перестал верить!» Самозванец своего добился — зерна сомнения в сердцах людей были посеяны. У некоторых они, к сожалению, проросли и дали всходы. Вот так и любой злоумышленник может проникнуть в Дворянское Собрание, а потом дискредитировать его своим образом жизни, своими высказываниями и поступками, а не просто срыванием с себя креста. То, о чем я говорю — постепенная, более утонченная дискредитация.

– А зачем вообще Дворянское Собрание создавалось? Какую это преследовало цель?

– Представление о том, что дворяне живут только ради того, чтобы собираться на балах и банкетах — ложно. Главная цель дворянина — служить своей Родине.

– Как я понимаю, подавляющее большинство дворян являются монархистами?

– В Дворянском Собрании состоят монархисты-легитимисты. То есть те, кто признает Государыню Великую Княгиню Марию Владимировну — в настоящее время она живет в Мадриде — и ее Наследника Георгия Михайловича. Из всех многочисленных родственников, имеющих какое-либо отношение к Дому Романовых, только они имеют законное право на престол, то есть только эти два человека и являются Домом Романовых, все остальные состоят в морганатических браках.

Законную Наследницу поддерживает и Святейший Патриарх, а для нас мнение Церкви — это высшая инстанция. Патриарх величает Марию Владимировну с титулованием — Государыня Великая Княгиня, тем самым признавая ее права.

– Разговоры о законной наследнице на престол и признание ее прав… Все это выглядит подозрительно.

– Нет, мы — не «пятая колонна». Дело в том, что монархия — это не политика, а образ мыслей. А по канонам Церкви православный человек является монархистом. Служить Государыне Марии Владимировне — это не значит служить другому государству, другому президенту или другой армии. Государыня — патриот России. Однако она против создания в России монархической партии. Вместе с тем Государыня очень тесно сотрудничает с правительственными, военными и научными структурами Российской Федерации. Она регулярно наносит визиты в Россию, но в Воронеже, к сожалению, ее пока не было.

– Почему Мария Владимировна против создания монархической партии?

– Потому что она — Государыня всех россиян, и в случае создания партии будет невольное выделение одних групп и принижение других. Более того, она считает, что сегодня реставрировать монархию нереально. Даже если кто-то этого захочет, то в нашей стране чрезвычайно мало подданных Государыни. На сегодняшний день Марии Владимировне присягали только монархисты, и я в числе. Чтобы остальные россияне тоже присягнули Государыне, необходима неспешная просветительская работа, приобщение к Церкви. Но в Церковь человека никто насильно вести не будет, а, следовательно, и к монархии насильно тоже не приведешь. Единственный легальный путь — это неспешное просвещение и воцерковление людей, понимание ими сути монархии. Тогда, возможно, может получиться так, что подавляющее большинство депутатов Государственной Думы примет монархическую идеологию. Но в ближайшем будущем такой сценарий маловероятен. На то, чтобы люди единодушно пришли к монархической идеологии, могут уйти сотни лет.