Языки уходят безвозвратно

В мире насчитывается от пяти до семи тысяч языков, и примерно на трёх тысячах из них сейчас говорят всего три тысячи человек. Вместе с этими людьми уже в текущем столетии от нас уйдут культура, традиции, уникальные сведения и подчас странные и неожиданные, но всё же не беспричинные вовсе «сближения» понятий, что были накоплены человеческими племенами за тысячи лет – знания, до которых наука всё ещё не добралась.

На этой неделе лингвисты в очередной раз забили тревогу, пытаясь привлечь внимание публики к исчезающим языкам. Формальным поводом к этому стала вышедшая недавно книга Дэвида Гаррисона «Когда умирает язык: исчезающие языки и стирающееся знание». По словам лингвиста, сейчас судьбы многих языков воедино сплелись с жизнью отдельных людей: каждые две недели на планете умирает последний носитель одного из древних и подчас ни на какой другой не похожих языков. С ним гибнет и сам язык.

Гаррисон работает доцентом лингвистики в Колледже свободных искусств в Сворсморе близ Филадельфии и руководит полевыми исследованиями в рамках созданного недавно под эгидой National Geographic проекта Enduring Voices («Непреходящие голоса»). Цель проекта – сберечь, насколько это возможно, исчезающие языки Земли; в большинстве случаев возможным это оказывается лишь на видео- и аудиоплёнках. Кроме того, в рамках проекта журналисты National Geographic пытаются привлечь внимание общества к проблеме, а учёные – уточнить границы распространения разных, в особенности исчезающих, языков и выявить наиболее уязвимые регионы.

Среди шести регионов с высочайшим уровнем угрозы исчезновения местных наречий два оказались расположенными в России – это Центральная Сибирь и север Дальнего Востока России. В рейтинге самых уязвимых российские территории заняли четвёртое и пятое места.

Первое место заняла австралийская Северная Территория, где, по подсчётам учёных, под угрозой исчезновения находятся 153 языка. На втором – регион в верховьях Амазонки и её притоков на восточных склонах Анд, где на территории Боливии, Бразилии, Колумбии, Перу и Эквадора проживают индейцы, исконные языки которых постепенно вытесняют испанский и португальский. Третье место досталось ареалу проживания североамериканских индейцев в районе американских штатов Орегон и Вашингтон и канадской провинции Британская Колумбия, последнее место получил регион, который включает области плотного проживания индейцев в Техасе, Нью-Мексико и Оклахоме.

На Дальнем Востоке, по данным Гаррисона, под наибольшей угрозой находятся алюторский, юкагирский и орокский языки. Все они относятся к алтайской языковой семье, хотя существует и та точка зрения, что орокский язык является членом отдельной тунгусо-маньчжурской семьи, а некоторые полагают, что он сам по себе семья, поскольку не связан с иными. Американские лингвисты считают, что на орокском сейчас говорят менее полусотни человек, и все они – старики (по результатам последней переписи, к орокам отнесли себя 327 жителей Сибири).

На юкагирском языке говорят около сотни человек, чьи стойбища разбросаны в верховьях и близ устья Колымы, и он признанно представляет собой целую языковую семью (впрочем, существуют северный и южный его диалекты). Носителями алюторского языка остаются около 200 человек, живущих на Чукотке и Камчатке.

Южнее, на Сахалине и на севере Хабаровского края, живут нивхи, уникальный язык которых также находится под угрозой исчезновения.

В нивхском языке 26 видов числительных, 19 из которых применяются при счёте конкретных предметов – например, рыбацких лодок или сетей.

Ещё шесть – к конкретным типам предметов, например, круглым или плоским. Среди этих шести есть специальный вид числительных, обозначающих количество пар парных объектов. Наконец, 26-й тип числительных применяется ко всему, что не попало в предыдущие 25 классов. Сейчас осталось около пяти тысяч нивхов, но большинство из них на родном языке не говорят.

В Центральной Сибири ситуация не лучше. Здесь под угрозой исчезновения находятся центрально-сибирский хантыйский, кетский и энецкий языки, а наибольшая угроза нависла над тофаларским и южно-селькупским языками, на которых говорят лишь несколько десятков человек. Сам Гаррисон много исследовал именно тофаларский язык. Он приводит пример слова «чары», которое по-тофаларски означает «кастрированный пятилетний прирученный и объезженный олень», или «югудюр» – «олень двух лет от роду, который последние полгода не находился со своим родным стадом».

Причиной вымирания языков является, по словам Гаррисона, неспособность традиционной культуры сдержать натиск современной, которая врывается в жизнь через экран телевизора и радиоприёмник. Врывается она на том «старшем» языке, на котором говорит большинство страны обитания носителей «младшего» языка, будь то русский в России, английский в Австралии и США или испанский и португальский в большинстве стран Южной Америки.

Кроме того, National Geographic и патронируемый им общественный Институт живых языков, находящихся под угрозой (Living Tongues Institute for Endangered Languages), винят в происходящем и российское правительство, насильно русифицирующее малые народы с традиционным укладом жизни.

Про покорение Дикого запада и «потерянное поколение» австралийских аборигенов американские исследователи вспоминают лишь в прошедшем времени.

Сейчас 80% населения Земли говорит на 80 языках, а 70% – всего на сорока, самыми распространёнными из которых являются китайский, испанский, хинди, английский, русский, португальский и арабский. К 2100 году эти данные вряд ли изменятся, а вот количество живых языков уменьшится вдвое. И похоже, ничто не в силах этому помешать.