Что-то с памятью моей стало…

«Мы вопрошаем и допрашиваем прошедшее, чтобы оно объяснило нам наше настоящее и намекнуло о нашем будущем».

Этот афоризм, приписываемый Виссариону Белинскому, я вспоминала во время 3-ей межрегиональной краеведческой научно-практической конференции, прошедшей 12 ноября 2013 года в Рязанской областной универсальной научной библиотеке им. Горького. Организаторами конференции выступили Министерство культуры и туризма Рязанской области, Общественная палата Рязанской области и главная областная библиотека. В этом году в составе конференции работали шесть семинаров, посвящённых истории, археологии, различным аспектам культурной и социокультурной жизни Рязанщины в разные периоды, деятелям литературы и искусства Рязанской области. Вызывало интерес название одного из семинаров: «Роль личности в общественной жизни Рязанского края». Впрочем, и все прочие семинары, судя по программе конференции, содержали любопытные и ценные доклады. Слушать – не переслушать!.. Но поскольку в этом году я была не просто журналистом, но и докладчиком на этой конференции, у меня не оказалось времени и возможности походить по другим семинарам. Всем участникам докладов оказались доступны только выступления на пленарном заседании, с которого началась конференция.

Сами по себе доклады пленарного заседания, занявшего два часа и «перевалившего» за заранее отмеренный регламент, вызывали методологические вопросы: по какому принципу они были собраны на открытии конференции? Это были доклады: «История региона в границах России» Леонида Чекурина, профессора Рязанского заочного института (филиала) Московского Государственного университета культуры и искусств; «Сергей Есенин и русская история» Ольги Вороновой, профессора РГУ им. Есенина; «Московская историческая школа и изучение истории Рязанского края на рубеже XIX – XX веков» Виталия Толстова, доцента РГУ им. Есенина; «О времени присоединения Мещёры к Московскому княжеству» Константина Аверьянова, доктора исторических наук, руководителя Группы исторической географии Института российской истории РАН; «Шацкая журнал-газета «Молодая школа» как исторический источник по краеведению в 1918 – 1919 годах» краеведа Геннадия Мельничука; «Подготовка специалистов для сферы культуры и искусства Рязанской области в рязанской заочном институте (филиале) МГУКИ» Владимира Калинина, директора указанного учебного заведения; «Рязанское краеведение в начале XXI века: итоги и перспективы» Петра Акульшина, профессора РГУ им. Есенина. На мой взгляд, подбор тем весьма эклектичный. Поразмыслив, я решила, что каждый из этих докладов «открывал», пусть не напрямую, но опосредованно, заседание тематического семинара: по общей истории, по краеведению и, так сказать, «рязаневедению», по роли культурных учреждений (библиотек, вузов, музеев, театров, etc.) в истории региональной культуры, наконец, по знаменитым землякам – или не очень знаменитым, разное бывает, но безусловно сыгравшим важную роль в жизни края людям. 

Доклады были содержательны и полномерны, и, слушая их, я впервые обратилась мыслью к словам Белинского. Его афоризм, однобокий, как большинство афоризмов, определяет, меж тем, главный смысл, который люди видят в изучении истории – прогностический и утилитарный, направленный в настоящее. 

В таком контексте мне почудилась в выступлениях рязанца Виталия Толстова и московского гостя Константина Аверьянова завуалированная «дуэль» - отзвук той, что некогда вели между собой рязанские и московские бояре: за «первенство». «Рязань первее Москвы и должна быть столицей Руси!» - заявляли некогда рязанские князья и были против присоединения своей земли к Москве. И князя Олега Рязанского их потомки превратили в символ местной самодостаточности… Дело в том, что доклад Виталия Толстова доказывал: вся так называемая московская историческая школа, центральной фигурой которой считался не кто иной, как Василий Осипович Ключевский, была так или иначе связана с Рязанью (учёные здесь родились, сюда женились, приезжали отдыхать и т.п.). Крепче всего – Павел Милюков, его любимый ученик, дольше всех проживший в Рязани. Доклад же Константина Аверьянова решал задачку, когда именно и каким образом Мещёрская земля присоединилась к Москве (по его мнению, подкреплённому исследованиями – в качестве приданого за дочерью князя Дмитрия Суздальского, Евдокией Дмитриевной, женой Дмитрия Донского). Похоже, по этим данным получалось, что Мещёра стала московской раньше, чем это было бы приятно рязанской стороне… Но тот и другой доклады, если закрыть глаза на их подтекст (или решить, что оный померещился – я не настаиваю, может, и померещился!), были довольно отвлечёнными сугубо историческими вопросами, притом далёкими от краеведения. Тогда как сам статус конференции был «краеведческая». Но в перерыве на кофе в коридорах библиотеки я услышала презрительный отзыв от одного из кандидатов исторических наук о краеведении как таковом… Деятели науки часто относятся свысока к тому «дилетантству», каким считается краеведение с тех пор, как стало уделом «чудиков», вроде шукшинского героя Николая Николаевича Князева или солженицынского Захара-Калиты, хранителя Куликова поля. Дескать, энтузиазмом специальные знания не подменишь!.. Доля правды в этом есть. Но стоило бы, во-первых, помнить, что не всегда было так – почти сто лет назад началось, выражаясь словами академика Сигурда Оттовича Шмидта, «Золотое десятилетие советского краеведения». Так назвал академик резкий рост количества организаций по изучению местной истории по всей стране, изменение условий изучения истории края – законы частной собственности уже не мешали исследовать прошлое усадеб, монастырей, храмов и т.д., да и наработки, сделанные первыми советскими краеведами. Правду сказать, «ударилась» в краеведение в основном дореволюционная интеллигенция, может быть, видящая в этом благородном и, что важно, бескровном деле возможность применить себя, выход из стресса общественного потрясения. «Золотое десятилетие» кончилось резко и трагично. После репрессий, обращённых на краеведов, и старательной «прополки» интеллигенции, это занятие надолго стало непопулярным. Однако наработки тогдашних местных деятелей легли, пожалуй, в основу современных картин локальной истории по всем регионам. Меня потряс доклад Геннадия Мельничука о просветительском журнале, выходящем в городе Шацке тогда ещё Тамбовской губернии (в составе Рязанской губернии – с 1923 года) сразу после гражданской войны. Кругом голод, мятежи, на границах уезда зарождается Антоновское крестьянское восстание (после его подавления город Шацк и «перекинули» в другую губернию) – а на страницах журнала люди учат детей, как составлять гербарии!.. Что это было? Может, святость?..

То поколение краеведов никто не упрекнул бы в «малознании», да и не назвал бы «чудиками». Да, сейчас это племя более разнородно… Но тут не на что пенять: «Не только я, не только ты, но вся Россия изменилась» (Н. Рубцов). 

Во-вторых, думается, именно для возвращения былого престижа краеведению и была задумана эта конференция. Недаром в большинстве семинаров львиную долю докладов делали не профессиональные учёные, а либо «практики» с научными степенями (и даже без них!), либо писатели и журналисты. Сужу по нашему семинару: «Деятели литературы и искусства». Писатель Александр Потапов делал сообщение об истории рода дворян Лачиновых (к слову, шацких, много сделавших для просвещения тамошнего народа). Поэт Ольга Сидорова – о «сельце Богородицком, Салтыки тож», малой родине писателя Ивана Макарова, причём в свете истории места, а не судьбы одного известного, трагически кончившего уроженца этого села. А многие участники нашего семинара не стали обращаться в прошлое, а попытались сохранить для будущего страницы настоящего, которые вот-вот станут прошедшим. Так появились на свет доклады Раисы Хоменко, учительницы школы № 10, о литературной ассоциации «Переяславль», и председателя этой ассоциации Владимира Крылова о заслуженном артисте РСФСР, поэте, прозаике Борисе Дмитриеве. Кому-то ведь это сохранённое настоящее, став прошлым, будет «намекать на будущее…».

Рефреном нашего заседания звучали слова его ведущей, заместителя директора РОУНБ им. Горького Надежды Черновой: как гордишься славным культурным прошлым Рязанского края, и как больно и горько осознавать, во что эта былая слава сейчас превратилась!.. 

Тут вспоминается другой афоризм. Якобы, автор его – генерал Александр Иванович Лебедь:
«Наше нормальное состояние - это ползти и выползать. Это уникальная способность России выползать из пропастей с перебитыми костями, иногда на зубах, если зубов нет - на деснах».

Может быть, Александру Лебедю казалось, что этими словами он воздал хвалу нашему народу и всему нашему историческому процессу. Мне представляется, что высказывание вовсе жуткое. Правдивое, но от того не менее страшное. Россия действительно выползла «с перебитыми костями» из ХХ века. А что такое Россия? – это миллионы судеб россиян. Каждый россиянин «выполз на зубах» и обнаружил утрату одной сущей малости – исторической памяти. Не такой глобальной, как память о Великой Отечественной войне, но более «частной», семейной, локальной. Репрессированные родственники, сменённые фамилии, скрытое происхождение, затаённые от власти и органов грехи разных лет не способствовали сохранению крепкой памяти – или, по крайней мере, её провозглашению. Грубо говоря, написанию мемуаров. Не обо всём, знаете ли, писать безопасно… 

Куда подевались вещественные памятники старины, даже такие крупные, как дома, крепости, храмы?.. Многие ли из них пережили двадцатый век? Часть рязанских краеведов сегодня решительно настроена спасать от современной застройки исторический центр города. Я вас умоляю! – там еще есть, что спасать?.. Многие ли памятники архитектуры остались нам в наследство? Забыли доски на руинах: «Памятник архитектуры. Охраняется государством»? 

Были и более страшные примеры. У меня не вызывает никакой гордости новость о том, что в Рязани открыли мемориальную доску архитектору М. Ф. Казакову – на территории Свято-Троицкого монастыря. Потому что прежде, чем открыть эту доску у места «предполагаемого захоронения» зодчего, прошло лет семьдесят, когда Троицкий некрополь стоял разорённым. На костях устроили завод, а могила Казакова не интересовала ни власть, ни народ, хотя было принято постоянно говорить о необходимости повышении культурного уровня советского человека. Могилу Казакова сровняли с землёй вместе со всеми прочими могилами. А теперь её отыскали не знаю по каким признакам… И даже то, что в Троицком монастыре планируется устроить «Рязанский некрополь», утешает наполовину. Ведь уже сломано! И этого факта не вычеркнешь, как из песни слова. 

Но справедливость требует заметить – при советской власти памятников архитектуры стояло по центральным улицам много больше, чем сейчас. Парадокс заключает в том, что условия жизни в них были нечеловеческими – проломленные лестницы, неуклонно кривящиеся стены, удобства во дворах. Это было не продуманной политикой, а обычным русским раздолбайством и «авосем» - руки до этих домов, скорее всего, не доходили, стоят как-то – и ладно!.. Много других забот! Ведь, вопреки декларациям, Советская власть не столько дала что-то новое своим гегемонам, рабочим и крестьянам, сколько перераспределила старое. Наследие проклятого царизма. Эпоха капитализма принесла в наши вигвамы цивилизацию. И попутно «волной смыла» многие морально устаревшие «вигвамы». Правда, может быть, это были памятники старины… но не до них уже!.. И возразить нечего – прецеденты созданы, наплевательство на старину подготовлено советской культурой, «потерявшей» могилы не только ссыльных и «сомнительных» Мандельштама, Мейерхольда, Цветаевой, но и напоказ уважаемого Казакова. «Что-то с памятью моей стало…» - хорошо сказал Роберт Рождественский! Правда, по другому поводу – а может, он фигу в кармане держал?..

Вот и получается, что теперь мы по крупицам воссоздаём историю мест, где проживаем. И дело это явно не каждого. Если взять число участников конференции – их чуть более шестидесяти, - в процентном соотношении к числу жителей города Рязани… Это даже не микрон. Это атом. Хромосома.

…Правда, хромосома определяет пол, внешний вид и здоровье организма. Такого большого – такая маленькая. 

Елена Сафронова

Все новости