О дворянах Племянниковых из Покровки Бузулукского района

В 20 километрах на северо-восток от города Бузулука, у подножья живописного холма, с извилистой речушкой Чернейкой, расположено село Покровка, одно из самых старинных в Оренбуржье. Основанное в середине 18 века секунд-майором Иваном Племянниковым вначале и называлось оно по фамилии барина, «Племянниково», но с постройкой деревянной церкви имени Покрова Пресвятой Богородицы, в обиход вошло и до сего времени сохранилось его нынешнее название.

Ещё и теперь при въезде, недалеко от дороги, можно заметить ямы, поросшие травой, от некогда вырытых погребов и подвалов, с кустами одичалой сирени и акаций, по которым угадывается былое место помещичьего дома.

Помнит село лихие ватаги пугачёвских повстанцев, нашедших здесь понимание и сочувствие угнетённых крестьян, без колебаний присоединившихся к казачьей вольнице дерзкого атамана, борца за народное счастье.

Племянниковы проживали в Покровке до революции и об этом дворянском роде известно следующее: сами себя они считали потомками Салтанеича Яндоуганда Трегуба, выходца из татар-мишарей Наручадско - Мухшинской орды «улуса Джучи» (сына Чингиз-хана). В 1355 году Салтанеич, с почти двухтысячной ордой соплеменников, перешел на службу к великому нижегородскому и суздальскому князю Константину Васильевичу, племяннику Александра Невского. (Возможно, по этой причине предводители примкнувшего ордынского рода и стали позже именоваться Племянниковыми).

Причин перехода знатных татар на службу русским князьям в XIV-XV веках было много, но основными можно считать распад Золотой Орды из-за междоусобиц, и религиозные мотивы: часть ордынской аристократии не приняла, вводимую ханом Узбеком новую государственную религию - ислам, оставшись верной отцовской вере - тенгрианству, по своему внутреннему содержанию близкой христианству.

В крещении татары принимали церковные имена, брали в жены славянских женщин. Одна из ветвей рода Салтанеича пошла от сына брата, то есть племянника, что и легло в основу фамилии Племянниковых (вторая версия фамилии). Многими представителями этого старинного рода можно гордиться: они были боярами, наместниками, стольниками и воеводами в разных городах России. В 1639 году Фёдор Тимофеевич Племянников был полковым и осадным воеводой в Самаре, а его родной брат Андрей, примерно в те же годы, полковым воеводой в Царицыне. При осаде Пскова Стефаном Баторием погибли три других брата Племянниковых: Федор Иванович, Семен Иванович и Бессон Юрьевич. Григорий же Андреевич Племянников был стольником самого Петра I, одним из 10 сенаторов Правительствующего Сената в Москве.

В ХVIII веке Племянниковым был пожалован фамильный герб, занесенный в родословные книги Российской империи. На щите герба изображение стрелы, летящей сквозь полумесяц, видимо так, символически показан отказ от ислама.

Справа рука с крыльями, держащая саблю. В центре башня, выбегающий из неё заяц, и пушка на лафете. Не углубляясь в подробный анализ гербовой символики, стоит отметить: заяц в некоторых толкованиях означает сексуальную активность и плодовитость, что, как показала жизнь, образу жизни и поведению многих Племянниковых соответствует.

После образования Оренбургской губернии дворяне Племянниковы получили здесь земли и проживали вплоть до бурных событий 1917 года. В Бузулукском уезде, было несколько землевладельцев с этой фамилий, проживавших как в самом Бузулуке, так и сельской местности: Покровке, Якутино (ныне территория Грачёвского района) и Красной Слободке. Не имея достаточных документальных данных, порой трудно судить, кем эти землевладельцы доводились друг другу, с кем из них связаны события, о которых пойдет повествование.

А событий связанных с семьей Племянниковых хватило бы на множество криминальных романов. Народная молва донесла до нашего времени свидетельства о крутости их нрава и жестокости в отношении своих крепостных. Много зла и горя причинили они подневольным людям. Еще во времена пугачёвского бунта разъяренная толпа убила в Покровке приказчика Племянниковых и старосту. Сам барин едва успел унести ноги из села.

В начале XVIII века помещик Василий Племянников, по прозвищу «хромой барин», владел в Бузулукском уезде селами Якутино и Покровка (оно же Племянниково). Сам проживал в Покровке, владел землёй, имел мельницу, много скота, хорошую псарню.

С крепостных старался выжать всё. По установлениям того времени барщина, то есть повинность пахотных крестьян, состояла в том, чтобы работать на помещика 3 дня в неделю на протяжении года. Однако Племянников заставлял трудиться крестьян до 5 дней в неделю.

Особенно усилилась эксплуатация, когда двух своих сыновей: Андрея Васильевича и Николая Васильевича, Племянников определил на военную службу. Молодым офицерам, чтобы соответствовать положению, требовались немалые средства для проживания в гарнизонах, игру в карты и кутежи с приятелями.

Папаша заставил работать на себя всё трудоспособное население подвластных сел и деревень, от 12-летних детей до старух преклонного возраста. Барин не признавал уважительных причин, освобождающих от работ, принуждая трудиться даже беременных женщин. Кроме того, крестьяне вынуждены были платить ему ещё и натуральный налог.
По преданию, будто-бы в давние годы, кто-то из предков Василия Племянникова (видимо тот самый секунд-майор Иван Племянников), проявляя заботу о крепостных, дал им на разведение мелкий скот и домашнюю птицу. За эту милость крестьяне ежегодно отдавали барину часть годичного приплода скота и птиц. Арифметика была простая: за выданных 5 овец надо было вернуть двух баранов и 7,5 фунтов шерсти, за 2 курицы - 1 курицу и 2 цыпленка, за 1 гуся - по 1 гусю.

Нетрудно подсчитать, во что обошлась такая «забота» барина о своих крепостных, скажем, за 10 лет. Если, в свое время, было роздано крестьянам сотня овец, сотня кур, сотня гусей, то взамен получено 400 баранов, 1500 фунтов шерсти, 1000 кур, 2000 цыплят, 1000 гусей. А ведь платили крестьяне не 10 лет, а всю жизнь!

Истязали крепостных за малейшую провинность. Барин лично присутствовал при наказаниях. Розги из гибких ивовых и берёзовых веток, всегда находились на дворе, замоченные в чане с солёной водой, при порке «хромой барин» заставлял чередовать орудия: розги – плеть - палка. Бывало, кожа на теле несчастных от ударов лопалась до образования кровавых струпьев. Крики наказуемых, мольбы о пощаде ничуть не трогали чёрствое сердце негодяя.

В 1817 году у одного из крестьян в Покровке заболел малолетний сын и не смог выйти на работу. Барин приказал выпороть парнишку. Отец мальчика, в сопровождении сочувствующих крестьян, поспешил на барский двор с мольбой об отмене наказания.

Опасаясь возбужденной толпы, помещик порку отменил, но счёл происшествие бунтом и подал жалобу на отца мальчишки в земской суд, как на главаря шайки, собиравшегося убить Племянникова и его семью.

Из Бузулука приехал капитан-исправник. Выслушав жалобы крестьян, он заявил, что его дело охранять закон, а не вмешиваться в хозяйственные дела помещика. Забрав с собой троих «зачинщиков бунта», включая отца больного мальчишки, чиновник доставил их в Бузулук и поместил в тюремную избу. Крестьяне написали прошение в судебные органы о том, что барин разоряет их большими «уроками», издевается над ними, чиня произвол, устраивая порки и избиения. Следственная комиссия опросила крестьян и пришла к выводу, что жалоба помещика на них была необоснованной, арестованный крестьянин созывал народ для защиты больного, а не расправы над барином.

Но на том дело и остановилось. Василий Племянников и его родственники опровергнуть показания крепостных не могли, цинично объяснив телесные наказания необходимостью заставить крестьян добросовестно трудиться. Сельский священник смалодушничал и дал показания, что за десятилетнюю службу в приходе не слышал о жестоком обращении Племянникова с крестьянами.

Дело закончилось «христианским внушением» крепостным во всем подчиняться барину, а барину, что его долг быть человеколюбивым по отношению к крестьянам. Дальше все было по сюжету известной басни: «А Васька слушает, да ест». Почувствовав поблажку, Племянниковы стали обращаться с крепостными ещё суровее, из-за чего случались самоубийства. В 1830 году староста Кузьма Моисеев впал в немилость. Помещик преследовал его за каждую мелочь. Не в силах терпеть унижений и издевательств Моисеев ушёл в лес и повесился на берёзе. Пятидесятилетний Гаврила Матвеев болел водянкой и не мог работать наравне со здоровыми мужиками, за что был неоднократно бит. Желая избавиться от мучений, крестьянин решил перерезать себе горло, но дрогнула рука, и он не довёл начатое до конца. После этого, прожив почти месяц, от работы освобожден так не был, умерев на барщине. Так же неудачно, избегая побоев Племянниковых, пытался покончить с собой пожилой крестьянин Родионов, но был увезен в бузулукский участок, где и скончался. Крестьянка Дарья Васильева была закована в колодки и полгода в них выполняла «урок» (так раньше называлось задание) на барщине.

Недалеко от Покровки, в Бузулукском районе до 90-х годов XX века существовал хутор «Пьяный», название которого, в какой-то мере, отражает пристрастия Племянниковых. Это красивое место с чудесным родником, бьющим хрустальной прохладой из толщ земных пластов помещики облюбовали для отдыха, устраивая пьяные оргии в стиле римских патрициев. От отцов к детям передавалась местными жителями история, как в начале XIX века «хромой барин», в пьяном угаре, затравил здесь собаками мальчишку-пастушка, гнавшего вечером стадо в село и посмевшего замахнуться кнутом и бросить камень в лающего хозяйского пса.

Этот случай невероятной жестокости и вседозволенности помещиков, их безграничной власти над крепостными, был образно отражен великим русским писателем Фёдором Михайловичем Достоевским в романе «Братья Карамазовы». «…Мрачный, холодный, туманный осенний день, знатный для охоты. Мальчика генерал велит раздеть, ребёночка раздевают всего донага, он дрожит, обезумел от страха, не смеет пикнуть... «Гони его!» командует генерал, «беги, беги!» кричат ему псари, мальчик бежит... "Ату его!" - вопит генерал и бросает на него всю стаю борзых собак. Затравил на глазах матери, и псы растерзали ребёнка в клочки!..»

Этот эпизод, в какой-то мере, объясняет, почему столь кровавой была в 1917 году гражданская война в России. Тогда наружу выплеснулась многовековая ненависть разных социальных групп людей: одних, безосновательно считающих себя «элитой общества», отказывающих другим в равном человеческом достоинстве, полагающих себя вправе, по своему безнравственному произволу вершить чужие судьбы; и других, денно и нощно трудящихся, «света белого» не видящих, созидающих все богатства и ценности на этой земле, но ничего не имеющих и бесправных. Именно поэтому, по принципу «мера за меру», крестьяне с наслаждением громили и жгли барские дворы и усадьбы, убивали помещиков, во времена разинско-пугачевских бунтов и гражданской войны в России. Клевещущим на социализм пора понять, что жить в безконфликтной гармонии с самими собой (и природой) на планете Земля, человечество может только на основе общественного объединения труда всех людей, освободившись от бездумной гонки ненасытного потребления материальных ценностей, ориентированной, как правило, на первенство сиюминутных чувственных удовольствий и личных амбиций, и руководствуясь взаимным уважением обеих, одинаково социально значимых групп людей, занятых созидательным трудом в разных сферах деятельности: производительной и управленческой (трудящихся и их начальников). Это не требует никаких финансовых затрат, лишь совершенствования мировоззрения каждого человека до понимания библейской истины - возлюбить ближнего как самого себя.

Не изменилось положение крепостных и со смертью «хромого барина». В августе 1833 года канцелярией Оренбургского генерал-губернатора было заведено дело № 10684 «По прошению крестьян Петрова, Демидова и других о жестоком обращении с ними помещика Племянникова». Не надеясь на правосудие бузулукских чиновников, жалобу доставили в Оренбург якутинские ходоки Василий Демидов, Иван Петров, Афанасий Григорьев, Никита Сидоров, Ерофей Васильев, Аркадий Андреев, Савелий Селиверстов. На этот раз жаловались на Племянникова Николая Федоровича, родственника «хромого барина», истязателя крепостных, загубившего не одну людскую судьбу.

Началось длительное расследование в ходе которого следственные комиссии выносили решения о необходимости учреждения опеки над имением Племянникова, но эти решения помещиком обжаловались и отменялись. Даже находясь под следствием, Николай Племянников продолжал мучить крестьян, давших на него показания.

Тридцатого октября 1835 года к бузулукскому капитан-исправнику явились крестьяне села Якутино с жалобой на жестокость барина. Исправник добросовестно провёл следствие и «обнаружил в действительности, что помещик Племянников наказывает крестьян немилосердно и отягощает нестерпимыми работами, оттого в течение прошедшего лета бежало мужчин - 10, женщин и девок - 8… народ поговаривает о бунте…».

Прошло восемь лет - ничего не изменилось. Восьмого января 1843 года подполковник корпуса жандармов Краевский секретным рапортом уведомил оренбургского военного губернатора Обручева: «От содержащегося в Бузулукском тюремном замке крестьянина Астафия Александрова поступили на помещика Николая Фёдоровича Племянникова, проживающего в селе Покровском, показания: за незначительные проступки приковывает за шею на железную цепь к стене на несколько дней»… «Александров же убежал от наказания, но был пойман и сидит четвёртую неделю в тюремном замке».(«Тюремным замком» называлась тогда тюремная изба и гауптвахта, находившаяся, примерно, на месте нынешней гостиницы нефтяников на улице Кирова).
Обращая внимание губернатора на «скорейшее принятие мер противу жестокости Племянникова» подполковник пишет: «Бузулукский уездный предводитель Карамзин в родстве с Племянниковым, и это имеет сильное влияние на все сословия, оттого Племянников остаётся без преследования, указываемого законами… По городу Бузулуку носится молва, что крестьяне, потеряв надежду на правосудие местного начальства, имели намерение убить Племянникова. В Покровском живёт другой помещик Племянников - отставной майор Андрей Васильевич, а неподалёку от села родной брат его Николай Васильевич. Оба помещика также не отличаются кротостью нравов».

Надо отметить, что после смерти «хромого барина», отцовское имение было разделено между сыновьями: старшему, майору Андрею Васильевичу, досталась во владение Покровка, а младшему, штабс-капитану Николаю Васильевичу - Якутино.

Якутино было превращено Николаем Племянниковым в настоящую крепость: опоясано рвом и огорожено плетнём. У единственных ворот выставили караульщиков и войти, или тем более, выйти из села можно было только с разрешения барина. Даже купцов в Якутино не допускали. На учет взяты все работоспособные и каждому установлен «урок» по усмотрению помещика: сколько за день земли вспахать, снопов сжать, сена накосить, дров привезти, шерсти напрясть, холста соткать.

Работали от зари до зари. Женщинам, работающим в поле, времени для кормления младенцев не предусматривалось. Покормить дитя мать могла, только придя домой после захода солнца или ночью. Тот, кто опаздывал на работу или не вырабатывал «урок», подвергался штрафу в виде увеличения барщинного времени или палочной расправе.

Особенно много штрафов было в летнее время, когда все работали в поле: опоздал на работу - штраф, остановился на отдых - штраф, не выполнил урока - штраф, допустил потраву посевов скотом - штраф. В виде штрафа барин, обычно, отнимал скот. Как исключение - не отбирал единственную лошадь, чтобы крестьянину было на чем пахать пашню.

Не гнушался барин и прямым грабежом. Как-то Николай Племянников приобрел в Московской губернии 50 крестьян. Переселяя их в Якутино, он поручил управляющему продать жильё и имущество этих крестьян на месте, и деньги присвоил себе. Переселенцы попали в полную зависимость от барина, поскольку оказались без средств, без имущества и, поселённые в людские палаты, были превращены в бесправных дворовых холопов. Дворовые получали готовую пищу из барской половины в виде похлебки из ржаной муки, зачастую без круп и овощей. Жили в нищете ужасной, не имея даже одежды.

В материалах переписки между Племянниковым, губернским начальством, дворянским собранием, военным и гражданским губернаторами Оренбургского края упоминается, что к допросу крестьяне доставлялись почти нагими. Следственная комиссия выявила, что в Якутино не осталось ни одного крестьянина избежавшего телесных наказаний. Кроме того, вскрылись факты регулярного надругательства и насилия Николаем Племянниковым над крепостными девушками и женщинами. Презрев слёзы несчастных, барин насильно брал девушек, имевших женихов, накануне свадьбы, реализуя дикое «право» первой брачной ночи.

Но следствие не смогло ничего изменить в положении крепостных, а бузулукский капитан-исправник Яновский, добросовестно собравший материал для комиссии, был обвинен в умышленном сгущении красок против дворянина и отдан под суд.

Братья Племянниковы имели скверный, конфликтный характер. Бузулукский уездный предводитель дворянства писал, что если Андреем Васильевичем Племянниковым не совершено пока действий, «превышающими власть предоставленную помещикам», то таких «превышений» недолго ждать, а потому Племянникова А.В. следует считать «заслуживающим внушения и необходимых мер к обузданию строптивого характера».

Вскоре снова была создана комиссия, в которую вошли: предводитель дворянства Рычков, земский исправник, председатель - полковник Андреянов.
Работа комиссии продвигалась медленно. По прошествии полутора лет, 21 августа 1844 года оренбургского губернатора уведомляют: «Следственное дело… заключающееся в десяти томах, остаётся ещё не рассмотренным». В декабре 1846 года Оренбургское губернское правление направляет губернатору Обручеву «Определение по делу… помещиков Племянниковых», снабжённое новыми обвинениями, но без определения наказания. Вслед за этой волокитой последовала новая жалоба и новое дело: «О жестоком обращении с крестьянами майора Племянникова», на этот раз Андрея Васильевича, самого «смирного» из садистов-родственничков. «Крестьяне майора Племянникова вывели жестокое обращение с ними в том, что он наказывает их розгами безвинно, бьет своеручно кулаками и арапником, не дозволяет распоряжаться собственностью крестьян, производит с них поборы, как-то: барана, гуся и прочее, и принуждает работать на него в воскресные дни».

Свои показания крестьяне дали под присягой, сомневаться в их правдивости не приходится. Отрицал вину только один человек - сам Андрей Васильевич Племянников. Он обрушил на жалобщиков поток обвинений в воровстве, грубости, пьянстве, неповиновении. А в десятистраничном прошении на имя губернатора, поданном 18 ноября 1849 года, ещё и выставил себя смиренным и униженным, словно «казанская сирота»… В итоге и это дело завершилось ничего не значащим «внушением» крепостникам, им просто погрозили пальчиком…

Но тут уже сами Племянниковы, «обвинённые в несуществующих грехах», пошли в наступление на следствие по принципу: лучшая защита - нападение. В 1850 году Николай Васильевич Племянников, «перешагнув» через губернские власти, жалуется на следственные действия комиссии министру внутренних дел и«нижайше просит заступничества». Высочайшим Двором была назначена Особая комиссия, в которую включены честные и неподкупные чиновники. Но, самым странным образом, эти чиновники под благовидными предлогами отстранились от расследования. Следственный круг замкнулся. По сути, вся многолетняя тяжба была завершена в пользу Племянниковых.

Правда, по некоторым данным, один из крепостников все же понес наказание. Чашу терпения властей переполнил случай изнасилования Николаем Племянниковым крестьянской девочки Корочкиной. Под давлением обстоятельств, власть вынуждена была принять меры, дело закончилось осуждением насильника. Отбыв 3,5 года в заключении, Николай Племянников был выпущен на свободу, но «оставлен в сильном подозрении в изнасилованиях женщин».

От событий тех далеких лет сохранился портрет покровского помещика Андрея Васильевича Племянникова, написанный в 1850 году ссыльным украинским поэтом и художником Тарасом Григорьевичем Шевченко.

История происхождения портрета такова. В конце 1849 года крестьянами из Покровки была подана очередная жалоба губернскому начальству на жестокое обращение. В 1850 году отставной майор Андрей Племянников выехал в Оренбург для дачи показаний. Находившийся в это время в губернском городе великий кобзарь, нуждаясь в средствах, по совету друзей, за деньги написал акварельный портрет высокомерного бузулукского помещика. Тарасу Григорьевичу талантливо удалось передать не только портретное сходство, но и надменный нрав этого холёного, бессердечного господина.

Портрет хранился в семейном архиве Племянниковых до февраля 1914 года, когда к 100-летию со дня рождения Тараса Шевченко был передан в Третьяковскую галерею сыном Племянникова - Василием Андреевичем, известным самарским земским деятелем и членом I Государственной думы! На обратной стороне картона с портретом, его рукой написано: «Портретъ помЪщика отставного Маiора Андрея Васильевича Племянникова Самарской Губ. Бузулукского уЪзда с. Покровское писаный 1850 - I в г.ОренбургЪ ссыльным Т.Г.Шевченко, Василiй Андреевич Племянниковъ 15 февраля 1914 года». Об этом была опубликована небольшая заметка в газете «Русские ведомости» за 25 февраля 1914 года.

После 1917 года многие Племянниковы вынужденно оказались за границей. Один из сыновей бузулукского помещика, Игорь Николаевич Племянников, рождён был в Киеве, но жить уехал во Францию, где получил гражданство. Как и все выходцы из дворянских семей, он бегло говорил по-французски. Успешно окончив Школу политических наук и став дипломатом, Племянников женился на французской актрисе Мари-Антуанетте Ардилуз, представительнице старинного аристократического рода. 6 января 1928 года в их семье родился сын. Чтобы угодить и русским родственникам, и французским законам, мальчика назвали Роже Владимир Племянников. О нём дальнейшее повествование.

Зажигающий звёзды...

Детство Владимира Игоревича Племянникова прошло в Александрии Египетской, Каире и Турции, где его отец служил вице-консулом в посольстве, а после его ранней, в возрасте 33 лет смерти, Роже Владимир с матерью переехали на постоянное жительство во Францию. Здесь он получил прекрасное театральное образование. Достаточно сказать, что из 48 кандидатов, поступавших на актёрский курс к известному режиссеру и педагогу Шарлю Дюллену, воспитавшему немало талантливых актеров того времени, конкурс выдержали только двое: Исер Менгель, позже ставший всемирно известным мимом Марселем Марсо, и герой этого очерка - Владимир Племянников!

Какое-то время Владимир вел богемную жизнь: интеллектуал, юношей получивший признание в тесном кругу французской культурной элиты. С непревзойденным изяществом и невозмутимой улыбкой на губах - он шокировал, эпатировал и удивлял. В середине сороковых годов был театральным актёром, успел поработать корреспондентом в журнале «Пари Матч», а в 1953 году стал ассистентом кинорежиссёра Марка Аллегре.

В эти годы он изменил славянское имя на французский манер – Роже Вадим. Под этим звучным псевдонимом он и оставил яркий творческий след в истории мирового кинематографа. В 1955 году Роже Вадим дебютировал как сценарист фильма «Эта проклятая девчонка». Его самостоятельная режиссерская карьера началась в 28 лет с картины «И Бог создал женщину», где в главной роли снялась Брижит Бардо, ставшая его первой женой. Задолго до сексуальной революции на Западе, Племянников обозначил проблему сексуальной свободы и ее влияния на судьбы людей.


В фильме героиня, по ходу сюжета, не один раз обнажается. Во Франции эти сцены посчитали безнравственными, и фильм вызвал скандал.

Однако, после проката в США, где были побиты все кассовые рекорды, имена Вадима и Бардо получили мировую известность. После фильма Роже Вадима «И Бог создал женщину», небольшой рыбацкий посёлок Сен-Тропезе на Лазурном берегу, превратился в один из моднейших курортов Франции, а сам автор признан лучшим режиссером тогдашнего десятилетия.
С 1957 по 1996 годы Роже Вадим снял фильмы: «Кто знает?», «Ювелиры при лунном свете», «Опасные связи», «Умереть от наслаждения», «Опустив поводья», «Отдых воина», «Порок и добродетель», «Замок в Швеции», «Добыча», «Барбарелла», «Дон Жуан-73», «Убитая девушка», «Верная жена», «Удивительная вечеринка», «В ночь», «Племя».

Мотивы сладострастия и печали пронизывают всё творчество Вадима. Ему удавалось создавать культовые картины, в которых снимались самые очаровательные женщины планеты. Во Франции его называли «славянским Дон Жуаном», «зажигателем звёзд». И действительно, почти все женщины, которых Роже Вадим встречал на своем жизненном пути, сразу же становились знаменитыми. Официально Вадим был женат пять раз. «Мне упорно приписывают не просто славянский шарм, излучаемый русской душой, но и сладострастие, предопределённое безбрежными просторами приуральских степей, где жили мои предки», - с гордостью говорил Вадим.
Гламурные издания называли его «соблазнителем лучших девственниц мирового кинематографа», творцом «секс-символов». Он влюблялся, соблазнял, а потом снимал своих любимых женщин в главной роли очередного фильма.

«Нельзя просить Родена создать некрасивую скульптуру, нельзя просить меня снять фильм с некрасивой женщиной. Это мой стиль, это моя природа», - таково было творческое правило Роже Вадима.

Именно Роже Вадим сумел первым разглядеть красоту юной, никому не известной, Брижит Бардо, и его фильм сделал эту актрису мировой кинозвездой, эталоном женской эротики и жажды жизни, предметом «мужских грёз» ушедшего XX века.

Затем была другая француженка Катрин Денев (Дорлеак), ставшая матерью его первого сына - Кристиана. «Если бы не Вава - признавалась впоследствии сама Денев, - не было бы звезды «Шербургских зонтиков». Добавим, не было бы всемирно известной, глубокой и прекрасной актрисы Катрин Денев, которая до сих пор владеет сердцами своих поклонников, не устает удивлять и восхищать.

Американка Джейн Фонда, названная так в честь своей знаменитой родственницы, (родословная Фонды по матери - Франсес Сэймур - восходит к герцогу Эдварду Соммерсетскому, брату леди Джейн Сеймур, третьей и самой любимой жены английского короля Генриха VIII [по его же собственному признанию], семейную историю которого поведал великий Шекспир), родила Вадиму дочь Ванессу. Уму непостижимо! Потомок бузулукских помещиков породнился с королевской фамилией! Восемь лет брака с Джейн Вадим позже назовет самыми счастливыми в своей жизни, не забыв любовно съязвить, что хозяйкой Джейн, все-таки, оказалась неважной. Уже расставшись с Вадимом, Джейн Фонда занялась политической деятельностью, а затем стала популяризатором аэробики, пропагандисткой здорового образа жизни для женщин всего мира.
Датчанка Аннет Стройберг подарила Вадиму дочь Натали.
Своему ребенку от следующей жены, Катрин Шнейдер, богатой наследницы немецко-французских сталепромышленников из рода Крюзо, Вадим дал русское имя Ваня!
Ну как не понять «патриотизма» нынешних российских мальчишек, которые в Интернете, пусть и лексикой принятой в социально не престижных кругах, с гордостью и пристрастием пишут, что простой русский парень Владимир Племянников первым «поимел» самых красивых женщин Европы!

А если серьёзно, надо признать: эстетический вкус у Роже Вадима был отменным, в женской красоте он разбирался и тонко чувствовал её.
«Я отвожу себе скромную роль гранильщика бриллиантов, - говорил Вадим.- Думаю, что делал это удачно. Судите сами: для образа Марианны - символа Франции, бюсты которой украшают все мэрии страны, французы выбрали за послевоенную историю двух моих женщин - вначале Бардо, а потом - Денев».

Позже, отойдя от кинематографических страстей и вспомнив свое журналистское прошлое, Вадим обратился к литературе, написав книги: «Изголодавшийся ангел», «От звезды к звезде», «Влюбленный безумец», «Мемуары дьявола», посвященные его великим женщинам. Сам Вадим, в мемуарах, подавал себя по жизни этаким дьяволом-искусителем, перед которым склоняются лучшие красавицы мира, однако, более приемлем к нему образ Пигмалиона, скульптора, влюблявшегося в свое же творение и оживлявшего его силой любви... Как бы то ни было, а в книгу «100 великих любовников» Роже Вадим попал, как, впрочем, и в книгу «100 известных супружеских пар».

Ближе узнавая жизненную канву потомка бузулукских Племянниковых можно убедиться, насколько близко он ощущал свои духовные корни: «В том, что касается воспитания и культуры, я, конечно, француз, - говорил он- Но в отношении к жизни в отличие от французов-прагматиков я, видимо, скорее, русский».

У Роже Вадима было русское видение мира, и вёл он своеобразную, в понимании западных европейцев, жизнь. «Наш дом под Парижем был всегда полон друзей, - вспоминала Джейн Фонда.- Чаще других приезжали бывшие жёны Вадима, оставляли погостить детей. И те испытывали несказанное счастье, бегая по огромному поместью в сопровождении семи собак, восьми кошек и пони; кролики и куры дополняли эту компанию». Собаки, куры, кошки… как отголосок глубинных реалий деревенской жизни его самаро-оренбургских предков…

Вадим любил детей и с присущим ему юмором признавался, что всегда чувствовал себя лучше в качестве мужа, чем в качестве любовника. «Мои дети живут в разных столицах мира, со своими мамами. Я получаю своих детей на уик-энд и потом отправляю их самолетами назад в Рим, Лос-Анджелес и так далее к их мамам. Но при этом, разумеется, путаю. И каждая получает ребенка другой!» По собственному признанию Вадима в конце жизни: «был счастлив, потому что мои дети любили меня больше, чем я того заслуживал». Здесь русский аристократ Вадим Племянников по джентельменски скромен: Ванессу от Джейн Фонды и Натали от Аннет Стройберг он воспитывал самостоятельно. Пока их «звёздные мамы» делали политическую и актёрскую карьеры - дочери жили с отцом...

В отличие от жестокосердых предков, не вызывавших симпатий у тех, кто их знал, Роже Вадим был наделен удивительным мужским обаянием.
Невероятно, но факт, на протяжении его жизни все «звёздные» жены, когда-то покинувшие Вадима, продолжали испытывать к нему нежную симпатию, и он оставался предметом их трогательной заботы!

Однажды, во время съёмок фильма «Карусель» с Джейн Фондой, Вадим упал и сломал ключицу. В тот момент за съёмками наблюдала находившаяся в Париже проездом и заехавшая поздороваться, его бывшая жена датчанка Аннет Стройберг, которая сразу же бросилась на помощь. Узнав, что случилось, прибежала с соседней съёмочной площадки Катрин Денев. Вызвали «скорую помощь», в которой провожать Вадима отправились Джейн, Аннет и Катрин. По чистой случайности, когда его усаживали в автомобиль, мимо на такси проезжала Брижит Бардо. Услышав просьбу посторониться, чтобы пропустить «скорую с Роже», она выскочила из машины и, бросив свои дела, со всеми вместе отправилась в больницу…Как позже вспоминал сам Вадим: «Я смотрел на взволнованные лица четырех женщин, склонившихся надо мной, и, несмотря на адскую боль в плече, не смог отказать себе в удовольствии оценить пикантность ситуации».

Через много лет после развода Катрин Денев признавалась, что Вадим остается одним из лучших мужчин в её жизни: «Вадим обладает исключительным шармом, который так неотразимо действует на женщин. Мне даже трудно объяснить, в чем он состоит: манера говорить, улыбка, голос… Я также бы отметила такое его качество, как щедрость. Она проявляется не только в постоянном стремлении помочь друзьям и близким в решении финансовых проблем, но и в его душевной широте, доброте. Наконец, это настоящий рыцарь, один из самых верных и преданных мужчин, которых я когда-либо знала». Он всегда был обаятелен, успешен и притягателен - настоящий русский аристократ!

А его главной женщиной, женщиной жизни, оставалась первая любовь Брижит Бардо, некогда сама прекрасная женщина Франции, хотя именно о ней им были сказаны горькие слова: «Поверьте мне, у Брижит талант на неверность».

История знакомства Роже Вадима и Брижит - романтична! Как-то друзья попросили его посидеть с трехлетним сыном актрисы Даниэль Делорм. Чтобы развеселить ребёнка, Вадим решил сделать бумажный самолетик. Схватил первый попавшийся журнал (это был «ELLE»), вырвал наугад страницу и... замер, сраженный красотой девушки на фотографии.

Это и была Брижит Бардо, пятнадцатилетняя модель и вовсе ещё не знаменитость. Вадим познакомился и стал встречаться с молодой красавицей. Позже он вспоминал: «Больше всего меня поразила в Бардо её стать. Тонкая талия. Царственная посадка головы. И манера смотреть». Это была любовь с первого взгляда и страсть с первого рукопожатия. Родителями Брижит ей было разрешено встречаться с Вадимом, но с бракосочетанием велено подождать до совершеннолетия, а об интимной близости даже не думать. Последнее предостережение запоздало: Брижит уже постигла азы любви в объятиях Вадима, и даже сделала нелегальный аборт, о котором её родители не знали. Тайная связь продолжалась 3 года, пока Брижит достигла совершеннолетия. 19 декабря 1952 года они поженились. Брижит была на седьмом небе от счастья. Выйдя из мэрии, она бросилась на шею своему дорогому супругу и, сияя, прошептала: «Наконец-то это случилось! Я - госпожа Племянник-оф!»

Вадим не только очаровал, но и многому научил юную жену, он рассказывал ей о писателе, Нобелевском лауреате Андре Жиде, с которым играл в шахматы, говорил о книгах Симоны де Бовуар и Сартра. Она слушала, зачарованная его эрудицией, умом, юмором, воображением.

Роже Вадим дал Брижит то, что она ценила больше всего на свете - славу, которая для неё была дороже денег. Как-то, ещё на заре кинокарьеры, Бардо отказалась от приглашения поужинать с самым богатым человеком мира - греческим миллиардером Онассисом: «Что? Онассис? Мне это неинтересно».

Благодаря режиссёрскому таланту Вадима, она стала воплощением «изящной эротики» и «национальным достоянием» Франции, получив то, о чём мечтала. Какой-то дотошный журналист подсчитал, что бывали годы, когда выручка от экспорта кинокартин с участием Бардо становилась во Франции второй по значимости статьёй дохода после экспорта вина! С ней единственной из жён, Вадим Игоревич совершил обряд церковного бракосочетания. И он не был расторгнут. В браке с Вадимом она была «мадам Брижит – Племянникова». После него у неё были мужчины, ни с кем из которых она так и не обрела счастья… «Вадим - это моя семья», - скажет Брижит Бардо спустя сорок с лишним лет после того, как их брак распадется. К Вадиму Брижит обращалась за помощью в трудную минуту… Вероятно поэтому, она выглядела особенно потерянной и одинокой на его похоронах в Сен-Тропезе в феврале 2000 года. (Роже Вадим ушел из жизни от неизлечимой болезни легких 11 февраля 2000 года). В последний путь его провожали все его женщины, дети и внуки. Для всех он остался любимым и близким человеком, другом, отцом...

Уже после его смерти Брижит призналась, что гораздо позже после развода с Вадимом поняла, что ошиблась с расставанием: «Только потом я постепенно поняла, насколько он был щедрым и добрым человеком. Мягким и элегантным. Умницей и соблазнителем. Он никогда не выходил из себя. На съёмочной площадке давал всем остыть, если что-то не получалось. Все, кому с ним довелось работать, говорили о нем только хорошее. Может быть, ещё и потому, что он постоянно источал славянский шарм. Вадим был красив не только чисто внешне. Красота исходила из глубин его души. Настоящий джентльмен - и по своей сути, и по поведению». Сожалела она и о другом: у всех вдов Вадима остались от него наследники. А у неё ничего, кроме воспоминаний и старых фильмов.

Судьба наследников Вадима сложилась блестяще: старшая дочь Натали, от брака с актрисой Аннет Стройберг, работает в Голливуде помощником режиссера. Дочь Ванесса, от Джейн Фонды, защитила докторскую диссертацию в Нью-Йоркском университете. Сын Кристиан от Катрин Денев продолжил династию родителей, став актёром. Сын Иван от Катрин Шнейдер, закончил факультет философии университета, увлечен поэзией и из всех детей Вадима в нём более всего заметна широкая русская душа его знаменитого отца.
Сестра Роже Вадима - Элен Племянникова - знаменитый во Франции кинематографист, её монтажным ножницам принадлежат картины таких мастеров, как Трюффо, Бунюэль, Нагиса Ошима.

Представители звёздных семей Вадима бывали в России на кинофестивалях, тепло принимались поклонниками кино. В 2008 году известный искусствовед Виталий Вульф рассказывал о Роже Вадиме Племянникове и его творческих музах в телевизионной передаче «Мой серебряный шар», Эльдар Рязанов посвятил знаменитому режиссёру очерк в не так давно вышедшей книге «Эльдар ТV, или Моя портретная галерея».

В Оренбуржье Роже Вадим, насколько известно, не был. Очевидно, со смертью его отца, Игоря Николаевича Племянникова, утратилась живая связь времён с былой Родиной. Зная историю рода в целом, Вадим мог не знать, что в России, до настоящего времени сохранились деревни и сёла, в которых жили и хозяйствовали его не в меру «крутые» предки. Памятуя о романтической натуре Роже Вадима, не приходится сомневаться, знай это, он обязательно приехал бы в Оренбуржье, чтобы неспешно побродить по проселкам Бузулукского бора, надышаться его целебным воздухом, испить ключевой воды из родника близ Покровки, где любили отдыхать его родственники. Очень жаль, что такая поездка не состоялась! Может быть, когда-нибудь, это сделают его потомки.


Александр Лубенец

Как восстановить родословную и многое другое можно узнать на нашем сайте.

Все новости