Гордиться славою своих предков…

Издана летопись белорусского дворянства
«Рукописи не горят», — известный постулат классика отечественной изящной словесности, безнадежно опошленный суетными газетчиками... Однако будем честны: увы, горят, горят, горят! Они, то вспыхивали огненными розами в костре Джордано Бруно, то тяжело разгорались в камине умирающего Гоголя; они безвозвратно сгорали в пламени великих революций, войн, социальных катаклизмов.

Но еще страшнее пожаров, потопов, безжалостному времени — человеческая беспамятность, превращающая людей в «Иванов, не помнящих родства».

В советское время не полагалось вспоминать о собственных предках, будь то столбовые дворяне, священники или простые шляхтичи-землепашцы. Память надежно блокировалась животным инстинктом самосохранения, заботой о детях, ведь сирота и при социализме — сирота... Дворянские грамоты, церковные метрики, Станиславы «с мечами», Анны на шею, солдатские Георгиевские кресты, семейные альбомы с фотографиями дедушек в мундирах и бабушек в вечерних туалетах безжалостно уничтожались.

Тем выше мера просветительского подвига автора серии книг «Летопись белорусской шляхты», объединенных общим названием «Я — сын Ваш», Анатолия Стецкевич — Чебоганова, сумевшего собрать, систематизировать, прокомментировать, подготовить к печати огромный пласт историко-архивных документов, уникальных воспоминаний, фотографий, восстанавливающих глубинные истоки белорусской дворянской культуры.

С помощью высококлассных профессионалов-историков (директор Национального исторического архива Белоруссии А. Голубовича, архивистов Н. Барсуковой, Г. Брегера, Д. Лисейчикова, С. Рыбчонка и др.), была проведена большая работа по воссозданию событий жизни многих поколений древних дворянских родов, происходивших из Белой Руси. Издание прекрасно коррелирует с классическими трудами по истории М. Любавского, А. Дембовецкого, археографическими сборниками («Литовская метрика», «Акты, относящиеся к истории Южной и Западной Руси», «Русской Исторической библиотекой» и др.).

Недавно читатели увидели четвертый том «Летописи белорусской шляхты» посвященный представителям рода Казановичей (Анатолий Стецкевич — Чебоганов. Казановичи герба «Гржимала». Минск, 2012). Великолепно оформленный том, отличает оригинальный макет, творческий подход к выбору иллюстративного материала, качество воспроизводимых фотографий, картин, портретов. Но, все-таки, главное в этом издание — уникальные исторические тексты — родословные росписи.

Не секрет, что из всех наук музы истории Клио, генеалогия — самая персонифицированная, личностная историческая дисциплина, адресованная конкретному человеку. Поэтому автор проекта — потомок старинного белорусского дворянского рода, напрямую обращается к своим предкам, подчеркивает непрерывность духовных и кровных связей с людьми, кто жил на этой Земле много поколений назад.

Сегодня в Европе существуют многочисленные геральдические и генеалогические общества, ведущие большую научно-исследовательскую работу. В России за последние десятилетия также начали восстанавливаться общественные и научные институты, занимающиеся проблемами генеалогии и геральдики. После десятилетий забвения восстановлены «Русское генеалогическое общество», «Историко-родословное общество» в Москве, выходят журналы «Гербовед» и «Генеалогический вестник», работают специалисты — генеалоги Российского дворянского собрания, восстанавливая многие «белые пятна» истории.

Однако историческая судьба белорусского дворянско-шляхетского сословия веками складывалась в особых, достаточно неблагоприятных условиях. Войдя после разделов Речи Посполитой в состав российских подданных, далеко не все представители высшего сословия оказались сразу причислены к русскому дворянству. На присоединенных территориях царила полнейшая административная путаница. К примеру, основанная в 1772 году Могилёвская губерния была сначала переименована в Белорусскую губернию, затем в Могилёвское наместничество, потом вновь названа Могилёвской губернией, причем какое-то время ее центр находился Витебске…

Дела о признании шляхтичей «во дворянстве» могли тянуться десятками лет. Кроме исторических актов и родословных росписей шляхтич обязан был представить свидетельство от генерал-губернатора об отсутствии политических и уголовных преступлений. Тем временем, фамильные архивы, патенты и привилегии, полученные от польских королей, бесследно исчезали в пожарах и бесчисленных войнах, бумага ветшала, стирались, блекли чернила…

Нередко потомки древней шляхты были вынуждены получать российское дворянство, выслуживая чины по Табели о рангах, орденские награды, достигая профессорских кафедр и академических званий. Именно этим обстоятельством отчасти объясняется тот факт, что именно из среды белорусской шляхты вышли многие замечательные ученые, художники, военачальники, составившие славу России. Достаточно назвать имена братьев Грум-Грижимайло, хирурга Валентина Войно-Ясенецкого (епископ Лука), историков Семена Куторги, Ивана Созоновича, фельдмаршала Иосиф Гурко-Ромейко, генерала Михаила Бонч-Бруевича, художника Витольда Бялыницкий-Бирюля, археолога Глеба Бонч-Осмоловского, врача и общественный деятеля Николай Судзиловский. К концу XIX века удельный вес бывших польских дворян составлял свыше 40% от общего числа членов благородного сословия Европейской России (А. Корелин. Дворянство в пореформенной России 1861-1904 гг.М., 1979. С.40).

Далеко не всем удалось доказать свое шляхетское происхождение, многие оказались приписаны к мещанскому сословию, или же попали в разряд государственных крестьян. Русское правительство всегда с большой настороженностью и недоверием относилось к бывшим шляхтичам, которые не спешили менять веру отцов и дедов — католицизм на православие, и целыми околицами вступали в отряды инсургентов во время восстаний 1794, 1831 и 1863 годов. Но после 1917 года даже этот факт не мог спасти потомков шляхтичей. Так, все жители околицы Антуши, которые до революции считались государственными крестьянами, в начале 1930-х годов были репрессированы по обвинению в «происхождение из дворян».

Перелистывая страницы очередного тома «Летописи белорусской шляхты» многие из событий тех давних дней восстают из небытия. История рода Казановичей, документально подтвержденного с XVI века, знала немало выдающихся личностей. Могилевский войт Федор Казанович в 1706 году встречал с хлебом и солью Петра Великого. Шесть представителей рода сражались в Отечественную войну 1812 года, проливали кровь под Бородино, и при Тарутине, участвовали в Зарубежном походе русской армии. Двое из них — поручики Ахтырского гусарского полка Алексей Гаврилович и Гилярий Гаврилович были награждены золотым оружием за храбрость. Имя Гилярия Казановича, как кровь пролившего, увековечено на мраморной доске в Храме Христа Спасителя. Василий Казанович из Парижа вернулся с молодой женой маркизой Виллье де Лиль д’ Адан. Военная служба всегда была в почете в дворянских семьях. Еще один представитель рода — генерал Борис Казанович, посвятил военной службе всю жизнь. Участник Первой мировой войны, Белого движения, он был награжден золотым георгиевским оружием, орденом св. Георгия 4-й степени, знаком 1-го Кубанского (Ледяного) похода.

Кузина генерала Евлалия Павловна Казанович стала одной из трех основателей Пушкинского дома в Петербурге. Свое последнее стихотворение «С поклоном Пушкинскому Дому» Александр Блок написал по ее просьбе. 5 февраля 1921 года Евлалия Казанович сделала запись в своем дневнике: «Звонила Блоку, прося его написать что-нибудь в альбом, который я предназначаю Пушкинскому Дому… Блок обещал и думаю, что не для того только, чтобы отделаться».

Особую, живую ноту в серьезный исторический труд «Летописи» привносят воспоминания дочери генерала Елены Борисовны Казанович «Что видела, что слышала…». Девушкой она была вынуждена уехать в эмиграцию и только в 1950-х годах, вместе с мужем Сергеем Карповичем, вернулась на родину предков.

Конечно, не все семейный предания, приведенные в мемуарах Е.Б. Казанович можно рассматривать как несомненный исторический факт. Апокрифично, к примеру, выглядит легенда о приезде основателя рода кабальеро Паоло ди Казаново из Милана в Литву в свите принцессы Боны Сфорца. Очевидно, ошибочны представления мемуаристки о родословной дворянской книге: «Шестую часть составляли при Александре I. Он был большим знатоком и любителем родословных книг и геральдики. Возмущенный путаницей в этих книгах, он взялся лично редактировать шестую книгу и тщательно проверял, чтобы туда заносились только старые дворянские роды, имеющие неоспоримое право на потомственное дворянство. Государь категорически запретил вносить в нее даже титулованных фаворитов предшествовавших царствований и новоиспеченных дворян. После того, как книга была закончена, в нее больше никакого не вносили. Таким образом, шестая книга была не то что лучшая, а единственная и вполне достоверная».

На самом деле, все родословные дворянские книги со времен Екатерины II делились на шесть разделов, при этом в первую часть вносились «роды дворянства жалованного или действительного»; во вторую часть — военное дворянство; в третью — те, кто приобрел дворянство по чину или ордену; в четвертую — все иностранные роды; пятую составляли титулованные роды. В шестую часть родословной книги были вписаны «древние благородные дворянские роды», учтенные в Бархатной книге, или способные доказать принадлежность к дворянству за 100 лет до издания «Жалованной грамоты», т.е. до 1685 года. (Корелин. Указ. Соч. С. 32)

Однако подобные мелкие неточности не могут огорчать, более того, они придают особую неуловимую прелесть женским мемуарам, более ориентированных на чувства, ощущение времени, чем на скрупулезное воспроизведение исторических фактов. Зато, как поэтичны, жизненно достоверны страницы, посвященные семейному быту, праздникам, поездкам в деревню к родственникам: «… И без того огромная комната казалась бесконечной от вделанного в стену от пола до потолка венецианского зеркала. Оно отражало покрытый белоснежной скатертью стол, уставленный хрусталем, серебром и тончайшим фарфором. С потолка свешивались две хрустальные венецианские люстры, на стенах горели бронзовые бра, между ними красовались маленькие елочки, убранные искусственным снегом, серебряными звездочками и шарами… Стол был уставлен всевозможными исключительно постными закусками, маринованными и солеными грибами: боровики, подобабки, рыжики, грузди, сморчки, опенки — все были тут. В винегрет обязательно входили все овощи с огорода, не была забыта и зелень: петрушка, сельдерей, укроп… Старик дворецкий недовольно косился на привезенные из города закуски: икру, сельдь, омары. Это было ересью, особенно омары, которые «не положены в пищу православным, да еще в святой вечер»… За рыбными блюдами следовала различная кутья с сытой (мед, разбавленный водой) и маковым молоком. Подавали также мед в сотах, взвар и сладкие пироги со всевозможными вареньями. Под скатертью стол был покрыт слоем душистого сена и резаной соломы. Все присутствующие, не глядя, вытягивали из-под скатерти по соломинке. Длинная соломка сулила долгую жизнь, короткая — скорую смерть»…

Мемуаристке выпала длинная соломка, она прожила долгую, непростую жизнь, вместившую войны, эмиграцию, лишения, долгую дорогу домой. Всю жизнь Елена Борисовна Казанович хранила икону Пресвятой Богородицы Могилево-Братской, которую спасла во время разгона пьяной солдатней крестного хода в 1918 году. После ее смерти в 1995 году икона вернулась в могилевский Свято-Никольский монастырь.

Автор объясняет цель своего фундаментального труда — рассказать историю Отечества через историю конкретного рода. Любую нацию или народ невозможно представить без исторической памяти, которая начинается с памяти об отдельно взятом человеке. Человек жив, пока о нем помнят. Исследование истории жизни каждого конкретного человека, и в конечном итоге — конкретного рода, установление связей между представителями многих родов за несколько столетий, дает возможность значительно дополнить эпическую картину жизни общества и приводит к более глубокому пониманию истории своей страны.

По мнению ведущего сотрудника архива Дома Русского Зарубежья им. Солженицына кандидата исторических наук Виктора Леонидова, выход в свет серии книг «История белорусской шляхты» Анатолий Стецкевич — Чебоганов, стало выдающимся культурным событием не только для любителей истории Белоруссии, России, Польши, но и для всех европейских историков, специалистов по генеалогии и геральдике.

Начав свою краткую рецензию известной булгаковской цитатой, окончу ее не менее знаменитой фразой Александра Сергеевича Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие»…

Все новости