Никому не доверишь

Из дневника русского коммерсанта XIX века можно узнать многое: кого он любил, что ел, на что тратился. Но только не подробности его бизнеса

Отец мой Алексей… нажил значительный капитал, так что спустя 8 или 10 лет он решился взять на себя казенный железный завод в Сибири близ Красноярска“, — вспоминает купеческая дочь Варвара Григорьевна Ёльчина, записки которой приводятся в только что вышедшем сборнике купеческих дневников и мемуаров. Ёльчина описывает вполне современную историю: куда еще русскому человеку вложить капитал, как не в приватизируемые госактивы в сырьевых отраслях? Но бизнес по-русски — дело рискованное: “Завод к назначенному сроку не был пущен, он разорился и вскоре умер”. Дело было в 1830-х.

В сравнении с европейскими российские архивы, касающиеся повседневной жизни частного человека, невероятно бедны. Вплоть до середины XIX века бытовая переписка практически отсутствует, почти не писали русские люди ни мемуаров, ни дневников. А те, что сохранились, созданы обычно представителями дворянства, “творческой интеллигенции”. Тем интереснее вышедший в РОССПЭНе сборник: многие включенные в него мемуары и дневники не публиковались вовсе, другие издавались очень давно и стали библиографической редкостью. Относятся они в основном к первой половине XIX века, когда и складывался будущий класс российских капиталистов — складывался, кстати, не только из жителей столиц. Вот московский купец Николай Котов: его отец прибыл в столицу из Переславля-Залесского, оттуда же приехали его свойственники и зять, еще один родственник родом из Волоколамска, знакомые купцы — выходцы из Нежина и Касимова, из Хлынова и Серпухова.

Авторы вошедших в сборник текстов — люди очень разные: полуграмотные тверские купцы Блиновы, которые, тем не менее, из поколения в поколение вели записи; мелкий торговец из Опочки Иван Лапин; видный в будущем московский капиталист и филантроп Герасим Хлудов. Вот нескончаемое перечисление рождений, свадеб и смертей в дневнике Блиновых: “1814 года преставелся батешка Иван Иванов Куров декабря 13 дня”; изредка семейные известия перемежаются записями о пожарах и церковных праздниках. Вот вечно влюбленный Лапин (“20 апреля. Несносная скука и досада, потому что милая Пашенька сделалась больна”). Вот Хлудов вспоминает свою первую поездку в Петербург: поражается паровозу, критикует местные театральные постановки и актеров (в Москве лучше!), оправдывается сам перед собой, что потратил целые полтора рубля на обед в Павловске — “не жаль, ибо кушанья прекрасные”.

Но что объединяет все эти записи, так это поразительное отсутствие там собственно бизнеса, эпизодов деловой жизни автора дневника. О торговых оборотах, товарах, ярмарках, деловых партнерах и сделках читатель так и не узнает; подробностей банкротства отца Варвары Ёльчиной также не найти. Возможно, русские предприниматели пушкинской эпохи не считают своими “дела” достойными увековечивания, во всяком случае, пока они не дают повода для гражданских обобщений. Характерный пример: вологодец Деньгин рассуждает о “заведении” коммерции и промышленности вообще, и даже о “просвещении” — в общем, мыслит по-государственному.

“Купеческие дневники и мемуары конца XVIII — первой половины XIX в.” — М.: РОССПЭН, 2007

Все новости