Чем занимаются потомки Екатерины II, живущие в эмиграции

На прошлой неделе в Петербурге на съезд собрались потомки незаконнорожденного сына Екатерины II графа Алексея Бобринского. Впервые после революции 1917 года Бобринские встретились вместе в таком количестве – 21 человек. Встреча прошла во дворце Бобринских (Галерная, 58, где сейчас располагается факультет свободных искусств и наук СПбГУ).

В этом году роду Бобринских исполнилось 250 лет. К этому юбилею только-только успели закончить реставрацию центрального корпуса дворца, который выходит в сад. «В этом саду Алексей Алексеевич Бобринский, сын родоначальника, испытывал железную дорогу: здесь был рельсовый путь, где вместо поездов ездили груженые телеги», - рассказывает директор программы «Искусства и гуманитарные науки» факультета Валерий Монахов. В саду и сейчас идет реставрация: все перекопано.

Род Бобринских возник в XVIII веке несколько неожиданно – как результат романа императрицы Екатерины II и графа Григория Орлова. 22 апреля 1762 года у императрицы родился мальчик, впоследствии Алексей, которого из дворца тут же отправили на воспитание к гардеробмейстеру Василию Шкурину. «По легенде, чтобы отвлечь от родов законного мужа Екатерины, Петра III, на окраине Петербурга инициировали пожар. Ведь это была страсть императора - смотреть на пожары», - рассказывает живущий во Франции Николай Бобринский.

Почему незаконный младенец был назван Бобринским, до сих пор спорят. «Говорят, его вынесли из дворца на бобровых шкурах», - говорит Алексей Николаевич, представитель Бобринских из Москвы. Есть другая версия – мальчик воспитывался в имении Бобрики, и это название легло в основу фамилии. В 1796 году Алексей Григорьевич Бобринский был возведен в графское достоинство Павлом I, а спустя два года в его владениях оказался дворец в Петербурге на Галерной улице.

Нынешние Бобринские представляют три ветки от трех сыновей Алексея Григорьевича. Так, Николай Бобринский, – потомок в 7-м колене Алексея Алексеевича, который был одним из основателей российских железных дорог (он и строил дорогу в саду. – А. Д.), а еще построил первый сахарный завод, за что был удостоен золотой медали «За сахар-рафинад».

Николай живет во Франции, а работает в Германии, в Европейском космическом агентстве. «Я по профессии инженер, закончил высшую школу по космическим и аэронавтическим наукам. Леша, мой брат, коммерсант, сестра Ольга – историк. Отец - православный священник, закончил Богословский институт, ему 87 лет, он очень хотел приехать, но не смог».

После революции 1917 года род Бобринских постепенно исчезал из России: спасаясь от советской власти, многие эмигрировали, и лишь малая часть осталась. Потомки рода Бобринских живут по всему миру – во Франции, Германии, Великобритании, Италии, США. В Петербурге после революции Бобринских не осталось вовсе, в России их можно найти в Москве. Но в большинстве своем Бобринские – это граждане иностранных государств. «Моей маме было 12 лет, когда случилась революция, - рассказывает Николай Уиттер (по матери Бобринский). - На тот момент все жили в Богородицке, потом приходилось постоянно переезжать. В конце концов моя мать стала жить в Москве. Потом моя тетя нашла себе богатого американца, вышла замуж и уехала. А моя мать нашла себе англичанина и тоже уехала. Старшая сестра моя родилась еще в Москве, средняя – в Париже, а я – в Лондоне».

Сегодняшние Бобринские не очень похожи на графов – скорее, на интуристов. «Я Бобринский по матери, - говорит Николай Уиттер, - мой папа англичанин, поэтому фамилия у меня другая». Он из тех немногих Бобринских, что говорят по-русски: «Когда мне было 18, я стыдился, что не говорил по-русски, и начал учить». Николай Борисович, живущий во Франции, говорит практически без акцента и учит русскому языку младшего 9-летнего сына Павла: «У нас все говорят по-русски, кроме моих старших детей. Но младшего мы уже учим. Я рассказываю сыну, что его предки жили в России, что строили поезда, что прапрабабушка была астрономом. Ему интересны такие конкретные факты».

Дожившее до ХХI века графское наследство семьи Бобринских весьма скудно –сохранились картины, фотографии, некоторые предметы интерьера (у Николая Уиттера есть старое зеркало, принадлежавшее прадедам). «Русская эмиграция после революции была очень бедная – какие-то реликвии удалось вывезти, но после 5 - 6 лет жизни за границей все ушло», - рассказывает Николай Борисович: «Зато у нас есть наперстки с родовым гербом – некоторые из них передавались по наследству, некоторые были сделаны недавно. Там выдавлен девиз Бобринских – «Богу слава, жизнь тебе». Я ношу это кольцо каждый день, когда мой сын вырастет – ему сделают такое же».

Энтони Мациевский живет в Лос-Анджелесе, работает программистом. Его бабушка Софья еще носила фамилию Бобринская. У Энтони свои представление о русских традициях: «На рождество у нас всегда русско-польская кухня, традиционные сладости».

Быть верными семейным традициям за границей, рассказывает Николай Борисович, не так просто – там история рода Бобринских никому не интересна: «Французское и немецкое общество к этой нашей истории относится равнодушно. Если родился во Франции – ты француз, и никто не хочет знать об истории твоей семьи». Именно поэтому, видимо, Бобринские собираются все вместе именно в России.

Все новости