Три плафона в особняке барона

Не так давно в Государственном архиве Хабаровского края создан личный фонд писателя В. И. Ремизовского. Мы попросили рассказать его о том, как создавался этот архив.

- Дело в том, что подавляющая часть документов моего архива касается не меня лично и не рода Ремизовских, а геологов, которые в разные времена осваивали территории Дальнего Востока. Каким образом мне удалось собрать столь значительную коллекцию документов?

Создавать архив начал с составления именной картотеки, используя отчеты геологических фондов. Сегодня в моей картотеке «Северный Сахалин» более трех с половиной тысяч имен.

Все это происходило в 80-е годы прошлого века, то есть еще при советской власти. А так как я не был членом КПСС и занимался архивными поисками, как тогда писали «в порядке личной инициативы», то государственные, а тем более партийные архивы были для меня практически закрыты.

Как-то обратился я в партийный архив Сахалинской области с просьбой раскрыть инициалы бывшего управляющего трестом «Сахалиннефть» Л.И. Вольфа. Мне ответили: если вас что-то интересует, то приезжайте и сами ищите то, что вам надо. При себе следует иметь: паспорт, партийный билет, командировочное удостоверение, справку с места работы, тему ваших исследований, утвержденную ученым советом института (печать и подпись ученого секретаря), и справку о форме допуска к работе с секретными материалами.

Естественно, что в Южно-Сахалинск я не поехал. Однако со временем восстановил не только имя и отчество Льва Ильича Вольфа, но и всю его незаурядную жизнь. Местечковый еврей с Украины без всякого образования в 1914 году в связи с войной призван в армию. Дезертировал и подался на Дальний Восток. Через Китай и Японию попал в США. Влился в рабочее движение, стал членом Социалистической партии США, примкнул к ее левому крылу и стал членом Коммунистической партии США (!). Участвовал и организовывал забастовки. Отсидел в тюрьме, и в 1920 году был депортирован в Петроград. Как знаток иностранных языков взят на работу в МИД. В 1926 - второй секретарь посольства в Японии, затем представитель МИД на Сахалине (там же японские концессии). В 1930 - заместитель управляющего трестом «Сахалиннефть», в 1934 - слушатель высших академических курсов НКПТ, в 1936 - управляющий. При нем трест впервые стал выполнять плановые задания. В 1937 - враг народа, расстрелян в Хабаровске. А трест «Сахалиннефть» только через шесть лет после него стал вновь выполнять плановые задания.

Но чтобы все это узнать, пришлось написать около сотни писем и в разные организации, в том числе и в Архивное управление МИД СССР, и многим, как теперь говорят, частным лицам. В советское время моей зарплаты вполне хватало на эти «развлечения», ведь простой авиаконверт стоил всего пять (!) копеек. Теперь - в десятки раз дороже. Особо не распишешься. Да и архивные справки нынче стоят рублей и рублей. Больше всего писем-запросов я отправил в поисках сведений о В. М. Дервиз, наверное, около двухсот. В 1915 году Российский Геологический комитет выпустил книгу «Кристаллические породы Северного Сахалина». В качестве автора был указан В. М. фон-Дервиз. Кто такой? Только через несколько лет я выяснил, что это не мужчина - Вера Михайловна фон-Дервиз. Затем выяснилось, что в 1917 году она под руководством Э.Э. Анерта занималась площадной магнитометрией в Приморье, то есть оставила след на Дальнем Востоке.

Каждый раз получая очередной отлуп на свой запрос или длительное время не получая вообще ничего, я мучительно решал два вопроса: куда бы еще обратиться и как сформулировать вопрос. Однажды вычитал у Валентина Пикуля (а в то время все повально увлекались его произведениями), что знаменитый художник Маковский (не помню, который - Владимир или Константин) расписал три плафона в особняке барона Дервиза. И тут меня буквально осенило. Дервиз - фамилия редкая, это вам не Иванов, Петров, Сидоров. Надо запросить адресное бюро по Ленинграду - а вдруг кто-то из потомков живет и ныне.

Запросил. Прислали четыре адреса.

Написал по всем адресам и вскоре получил обстоятельный ответ и 17 фотографий от родной тетки Веры Михайловны, Антонины Григорьевны Дервиз. Оказалось, что Вера Михайловна - выдающийся геолог Урала, первооткрыватель ряда месторождений железных руд. Сразу после войны ее арестовали и посадили в лагерь, где она и умерла.

Своей семьи Вера Михайловна не имела, и потому некому было после 1956 года, после разоблачения культа ходатайствовать о ее реабилитации. А дальние родственники просто боялись светиться, ведь они же «фон», потомки немецкого барона, что в советское время не приветствовалось.

И тогда за это дело взялся Ремизовский. И в семье, и на работе меня предупреждали, что это весьма чревато и ничего хорошего из этого не получится. Но я, что называется, закусил удила. Обращался в Министерство внутренних дел СССР, в Верховный суд СССР, в Военную коллегию и еще куда-то. И ведь добился!

Три года упорной рискованной переписки, и в 1989 году я получил из Верховного суда РСФСР вот такую справку:
«Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РСФСР от 25 мая 1989 г. приговор Военного трибунала войск НКВД Ленинградской области от 22 января 1946 г. и определение Военного трибунала войск НКВД Ленинградского округа от 25 февраля 1948 г. по ст. 58-10 ч. 2 отменены и дело производством прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления. Гр-ка Дервиз В.М. по настоящему делу реабилитирована».
Подписал: «И.О. Заместителя Председателя Верховного суда РСФСР А. Е. Меркушов».

Кроме того, я доказал, что В. М. Дервиз была первой женщиной геологом в составе Геологического комитета России. В 1910 году она закончила Женевский университет (а до того Бестужевские курсы) и сразу же была принята в состав Геолкома. Чтобы доказать этот факт, я обращался за помощью к нашему послу в Швейцарии 3. Г. Новожиловой - и успешно.

Те 17 фотографий, что прислала мне А.Г. Дервиз, я переснял, как умел, и послал их обратно. Где-то через месяц получаю из Ленинграда огромную посылку. Оказывается, Антонина Григорьевна неожиданно умерла, и родственники собрали все бумаги Веры Михайловны Дервиз и отправили их мне. Так вместе с обширной перепиской образовался у меня архив В. М. фон-Дервиз. Позже туда добавились ее письма о генеалогии рода Дервизов в России.

И еще один эпизод, связанный с моими поисками. Получив справку о реабилитации Веры Михайловны, я в полном смысле обнаглел и стал бомбить письмами Ленинградское управление МВД. Мне прислали сведения об аресте, суде и смерти В. М. Дервиз в лагере. В письме была приписка: посылаем фотографию из личного дела заключенной. Но самой фотографии в письме не было. Я опять запрос: а фотография где? Начальник управления, а вернее исполнитель, с досады отписал: не знаю, где фотография, нате вам в замен подлинное свидетельства о рождении Дервиз. Не хило!
А насчет фото - оказалось, сам виноват: жена, убирая квартиру, нашла под тумбой стола блеклую, маленькую, всего сантиметр на сантиметр фотографию. Очевидно, доставая письмо из конверта, я и не заметил, как выронил ее. Тоже хорош.

В моем архиве более сотни личных дел. И практически каждое имеет нечто весьма и весьма любопытное. Вот, например, дело Матвея Михайловича Лебедихина. Фактически это герой Гражданской войны на Дальнем Востоке. В мае 1920 года командование послало его в Советскую Россию за помощью, и Лебедихин смог четырежды пройти через две линии фронта и доставить так необходимые пулеметы и патроны. О его подвигах писали Главком Амурского и Забайкальского фронтов Д. С. Шилов, Главком Народно-революционной армии ДВР Г. X. Эйхе и член Реввоенсовета Восточного фронта Б. Н. Мельников (их «Реляция» в Центральном архиве Советской армии).

В советское время Лебедихин, будучи по образованию техником-геологом, подвизался в геологи, начальник Амурского горного округа, создавал горную милицию в Амурской области. Потом работал в Бодайбо, где «прославился» пьянками, развратом и потерей личного оружия. Отрабатывал эти проступки в период коллективизации, отличаясь жесткостью и жестокостью.

После чего в Москве - заместитель директора Политехнического музея. В первый же день войны, 22 июня 1941 года, арестован по доносу и осужден на стандартную десятку. После отбытия много писал и ездил в Москву, пытаясь доказать свою невиновность. Но тщетно. Умер.

А в чем же изюминка? А в том, что, живя в Москве, М. М. Лебедихин был секретарем дальневосточного землячества участников революций и Гражданской войны. В акте изъятия, который составили при его аресте, значится «Шесть папок» документов дальневосточного землячества. Нет такой организации и такого города в стране, куда бы я ни писал, пытаясь отыскать эти бесценные папки. Но бесполезно. Боюсь, что их просто сожгли. Невероятно жаль!
Случалось, что я как бы сам и не искал, а меня находили и подсказывали, и рассказывали. Вот небольшая папка «Делибаш Георгий Апостолович». Всего два года, 1931 и 1932, поработал он на Северном Сахалине и буквально исчез. Но был, очевидно, заметной личностью, коль его имя увековечено на карте Сахалина - один из небольших ручьев, левый приток реки Ыркры, назван его именем.

После появления в газете «Сахалинский нефтяник» небольшой заметки «Геолог Делибаш» мне позвонил мужчина и сказал, что он жил в Баку и знал семью Делибаш. Тут же пишу в Азербайджанский институт нефти и газа и в паспортный стол города. Получаю не только сведения о студенте Григории Делибаше, но и сведения о том, что у него был младший брат, который переехал в Москву.

Пишу в Москву. Переписка с Виктором Апостоловичем Делибашем была недолгой, но он успел прислать мне пять подлинных писем брата, которые тот написал отцу, когда приехал на Северный Сахалин. В одном из них Григорий рассказал, как в первом же самостоятельном маршруте в районе Лангр (северо-запад Сахалина) он заблудился и чуть не погиб. Этот рассказ я пытаюсь сделать литературным. Возможно, и смогу.

А через несколько лет после второй статьи в «Сахалинском нефтянике» о Делибаше под названием «Загадка геолога Делибаш» у меня состоялась переписка с Ниной Аркадьевной Волошиновой. В одном из писем она, как бы каясь, рассказала, как они, сахалинские геологи, фактически умирающего Делибаша посадили на пароход. Южанин дрожал от холода и харкал кровью. А пароход задержался из-за непогоды. Была поздняя осень, было промозгло, и скоротечный туберкулез убил Делибаша.

Нины Аркадьевны тоже давно нет. Ее жизнь - это подвиг и подвиг во славу сахалинской геологии. А здесь для повышения градусности интереса замечу, что ее предок А. Л. Малченко входил в состав петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». На фотографии 1897 г. он стоит за спиной В.И. Ленина. Но был репрессирован, и на «усовершенствованной» фотографии 1930 года его вымарали.

Самым первым человеком, который безоговорочно поверил мне, была геолог-нефтяник Марина Владимировна Ишерская. А поверить было непросто. Представьте себе, незнакомый вам человек интересуется подробностями жизни вашего деда, отца или мужа. Зачем? С добрыми ли намерениями? Или готовит пасквиль?

С Мариной Владимировной мы одного года рождения. Но я родился на Украине, а она - на Северном Сахалине. В одном из писем она пересказала рассказ своей мамы о том, как та обходилась без пеленок: заворачивала малышку в мужнину рубашку и связывала рукава рубашки. Говорила: очень удобно.

Отец Марины Владимировны окончил в 1930 году геологический факультет во Владивостоке и поехал работать в нефтяной геологии на Северный Сахалин. Проработал почти семь лет и уехал. Я долго не мог выяснить, куда. Наконец где-то попалось его имя в связи с башкирской нефтью.

Написал наобум письмо в геологическое управление Башкирии. Там оказались порядочные люди:

отыскали Марину Владимировну и передали мое письмо ей. Завязалась переписка. Марина Владимировна оказалась потомком удивительного рода Ишерских. Ее прадед дружил с Ильей Ульяновым и после его смерти наследовал должность смотрителя народных училищ Симбирской губернии. Дед - депутат Первой государственной думы, по семейным преданиям, принимал активное участие во многих делах, в частности помог Г. В. Плеханову выбраться из Царского Села за рубеж. В советское время во Владивостоке он преподавал педологию, «лженауку о воспитании подрастающего поколения» (разоблачена в СССР постановлением ЦК ВКП(б) от 04.07.1936).

С отца Марины Владимировны начинается геологическая ветвь Ишерских: ее братья, ее дети и ее внуки - все геологи, причем все связаны именно с нефтяной геологией.

Надо сказать, что поиск сам по себе чрезвычайно увлекателен. Ищете ли вы лисью нору или выход из лабиринта, собственную заначку или слово из пяти букв для сканворда, спрятанную женой початую бутылку водки или снятые перед сном очки. Поиск - любой - требует работы мозговых извилин, и это приятное занятие. А когда достигнут результат, сердце наполняется гордостью за самого себя, умненького. Ищите и обрящете!

Все новости