Маленькие осколки большой семьи

В советские времена не было принято рассказывать семейные предания. Примером тому служит наша семья и семьи всех моих знакомых. Мой отец не знает, как звали его бабушку и дедушку по отцовской линии, не знает их судеб и биографий. Одна из причин – политика советского государства в сталинские времена. Тогда старались скрывать свою биографию, национальность, для этого даже меняли фамилии.

Только в этом году мне стала известна судьба одного из моих прадедов, звали его Харлампий Фёдорович Нетёсов. Был он обычным крестьянином села Красноярова, что находится на берегу реки Лены, на 80 км выше по течению от Киренска.

У деда была большая семья, всего родилось у него 16 детей! Нам, имеющим в семьях по 1–2 ребёнка, непонятно и удивительно, как можно было прокормить, одеть такую ораву, где положить спать? Дома крестьян 19 века имели обычно 2 комнаты – горницу и избу, разделённые сенями. Горница не отапливалась в зимнее время – экономили дрова: крестьянин был так загружен всевозможными заботами, что не оставалось времени на заготовку дров. Все спали в одной комнате на палатях, лавках, на русской печи.

Дела семейные

Принято считать, что свадьбы на селе справляли осенью. Ничего подобного – сибирский крестьянин осенью уходил на охоту, жил в тайге в зимовье или уезжал на другие заработки. Листая метрические книги, можно увидеть, за редким исключением, что месяц для свадеб был один – январь, более того, в начале 20 века венчаться старались в один день по 2–3 пары родственников, наверное, экономили на свадебном застолье.

Во второй половине 19 века родственников у клана Нетёсовых, живущих в селе Красноярове, было не очень много, так что мой прадед был единственным женихом на свадьбе. Женился он в 1877 году в возрасте 23 лет на Ирине Григорьевне Арбатской, родилось у них 6 детей, двое умерли в младенчестве. Почти в один день с последним сыном Владимиром в 1892 году умирает и сама Ирина Григорьевна – причина смерти мне не известна.

Вдовец с 4 детьми, возраст которых был от 3 до 11 лет, женился через полгода на моей будущей прабабушке Евдокии Феофановне Леоновой, которой в то время было 18 лет. Жених был на 20 лет старше. В этом браке родилось 10 детей, двое из них умерли в младенчестве. Харлампию Фёдоровичу повезло с наследниками, у его брата Прокопия Фёдоровича Нетёсова из 9 детей выжил только один сын Андрей. Дети до года чаще умирали от разных инфекционных болезней, в том числе от дизентерии, оспы, кори.

Последыш

Последним в семье Харлампия родился сын Кузьма, мой дедушка. Об этом я знала с детства. Отцу младенца исполнилось в тот год 58 лет, матери 38, у них уже было 5 внуков. Евдокия Феофановна родила нежеланного ребёнка одна в бане, положила его под лавку и ушла в дом. На дворе стоял ноябрь. На счастье всех потомков Кузьмы, пришла одна из тёток, догадалась, что племянница родила, и спрашивает: «Где ребёнок?» Племянница отвечает: «Да там, в бане». Тётка ей: «Иди, забери, он будет у тебя самым умным и самым любимым!» Так и вышло.

Последние годы своей жизни старики проживали с сыном Кузьмой, его женой Анастасией, которую все звали Надей, и внучкой Тамарой в г. Киренске, в общежитии радиоузла. Дожил Харлампий Фёдорович до 80 с небольшим лет, хорошо видел, слышал, но был по-детски обидчив. Обиделся как-то на жену и в одном пиджаке пошёл зимой из города в деревню Балахню к дочери Наталье, простудился и умер. Немного пережила его жена, хотя дата её смерти мне неизвестна. Не узнали они о горькой участи своего последыша.

Без вины виноватые

Работал мой дедушка мастером очистного цеха спиртоводочного завода в г. Киренске. Случился на этом заводе летом 1938 года пожар. Спирт взрывался, листы кровельного железа летели на другой берег реки Киренги. Зачем виновных искать? Похватали всех начальников на заводе, даже таких небольших, как мой дедушка, и объявили врагами народа. Арестовали их на работе. Маме моей было 3,5 года, сама она не помнит, а бабушка рассказывала, что ребёнок как будто чувствовал, что видит отца в последний раз. Прощались около детского садика, дочка не хотела слезать с его рук и всё к нему прижималась. Потом арестовали и бабушку, как жену врага народа, правда, позже выпустили. Маме запомнилось, как проходили они с тёткой Дарьей мимо того места, где бабушка Надежда Алексеевна Игнатьева была заключена, и тётка говорит: «Тут твоя мама сидит». Вот такие были воспоминания из маминого детства.

Ещё эпизод, который мама запомнила из «мирной жизни»: отец высокий и Ефим, сын Дарьи Харлампьевны, тоже высокий. Ефим говорит: «Дядя Кузя, дай твои парусиновые туфли на танцы сходить». Вот и все воспоминания об отце. А дальше были мытарства жены врага народа с двумя детьми. Через 8 месяцев после ареста моего деда родилась моя тётка, Гера Кузьминична.

С работы и из общежития бабушку выгнали. Хорошо, что не боялись их пригреть то одни, то другие родственники.

Кузьма Харлампьевич Нетёсов был приговорён к расстрелу 24.07.1938, было ему всего 25 лет. Реабилитирован 29.11.1957. Место расстрела и захоронения неизвестно. Всех приговорённых везли в Иркутск, расстрелянных закапывали в 4-х или более местах. В настоящее время найдено только одно место – рядом с Пивоварихой. Архивы уничтожены ещё при Сталине, кто именно там погребён, установить невозможно.

Близкие люди

О судьбе сестёр и братьев моего деда я почти ничего не знаю. Помню я только троих, это Наталья 1897 г. р., Пётр 1905 г.р. и Лавр 1909 г.р. Жили они в г. Киренске, и жили между собой очень дружно. Поддерживали родственные отношения с моей бабушкой и её вторым мужем Демьяном Ивановичем Абакумкиным.

По субботам в баню к ним приходили, играли в лото, отмечали все праздники и дни рождения. Никогда не было между ними ссор, сплетен, разборок, ругани. По праздникам песни пели, плясали под баян.

По характеру все мои родственники были спокойные, скромные, работящие. Лавр и Пётр были молчаливы. Похожи на них были их жёны – Татьяна Андреевна и Надежда Иннокентьевна. Многими современными людьми скромность воспринимается как забитость, как недостаток характера, на самом деле это признак воспитанности и культуры.

Всегда в их домах пахло свежей выпечкой. Одно из самых ярких воспоминаний моего раннего детства – это кладовка у Татьяны Андреевны: стояли там большие противени из русской печи, а в них бочком ватрушки, булочки причудливых форм – в огромном количестве, все такие аппетитные, вкусные. Без всяких пакетов они не черствели по много дней. Идеальная чистота и порядок были не только у них в домах, но и во дворе, в огороде, за оградой перед домом. Позже я узнала, что чистоплотность была присуща большинству сибирских крестьян. Ещё декабрист Александр Петрович Беляев писал, что в Сибири два раза в неделю всё моется, скоблится, печи белятся. Мол, если упадёт хлеб на пол, то смело можно поднять и съесть.

Братья и сёстры

Пётр Харлампьевич в 60-е годы прошлого века был уже пенсионером, любил рыбную ловлю, в основном корчагами – корзинками из ивовых прутьев. Всегда в их доме была солёная и свежая рыба.

Лавр Харлампьевич редко бывал дома, был он охотником, всё время пропадал в тайге. До 65-ти лет ни разу к врачам не обращался, а тут выросла у него на лице большая шишка, удалили её в Иркутске, и скоро он умер.

Наталью Харлампьевну помню я маленькой старушкой, характер у неё был боевой. Судьба так сложилась, что муж ушёл к другой женщине, оставил её с 5 детьми. Трудно было выживать, но она ещё и родственников привечала. Моя мама после окончания школы в Илимске приехала в Киренск поступать в педагогическое училище, так тётка её четыре месяца кормила. А потом бабушку мою приняла с мужем и двумя детьми. Домик был небольшой, а места всем хватало. У них жила и дочкина подружка Лиза. Мачеха её обижала, так Наталья Харлампьевна позвала девочку к себе жить.

Наши корни

Сестра и два брата, младшие Харлампьевичи, походили друг на друга: лица вытянутые, худощавые, носы большие. Примерно так же, по словам археологов, выглядели первые жители Иркутска, выходцы с севера России. Наверняка и мои предки были оттуда.

В северных уездах не было помещичьих хозяйств, не было крепостных крестьян, переселяться было проще. Братья Пётр и Павел Нетёсовы, по отчеству Гавриловичи, появились на Лене в конце 17 века. Первым зафиксировано имя Павла Гавриловича – в дозорной книге илимского воеводы. В 1692 году имел он уже десятину пахотной земли, видно, жил на Лене не первый год. Фамилия Нетёсовых ещё не устоялась, и его потомки носят разные фамилии, образованные от прозвищ: Бессоновы, Казимировы. Потомки Петра остались с фамилией Нетёсовы.

Живёт в Киренске Галина Степановна Карелина, в девичестве Нетёсова. Задумала она составить родословную Нетёсовых, провела уже очень большую работу. Учитывает она и потомков девиц Нетёсовых, вышедших замуж. У Харлампия Фёдоровича они носят фамилии: Березовские, Сухаревы, Красноштановы, Фроловы, Козловы, Курбатовы, Васюковичи, Вафины, Иващенко, Корепановы, Федяевы, Ерофеевские, Антипины, Инешины, Марковы, Донкины и другие. У Харлампия было более 37 внуков. Сколько было правнуков, сейчас никто не знает. Связи между родственниками утеряны. Наверняка ничего не известно им о пращуре. Я сама узнала о своих корнях только в этом году. Большая семья рассыпалась по всей России, как рассыпаются осколки разбитой посуды. Не собрать и не склеить.

Родню вспоминала Татьяна Анатольевна НЕПОМНЯЩИХ

Все новости