Вода и вино революции, или Мимолётное сравнение в пользу опричнины

Александр Гончаров *красс* Постоянный читатель веб-проекта "Однако". Известен под ником Прохожий *Красс*. Родился в 1965 г. Базовое образование - историк. Среда обитания: небольшой поселок в Курской области.
Авторский сайт: https://sites.google.com/site/priutnb/
Страничка на Прозе.ру: http://www.proza.ru/avtor/krass1965

 

Собственно говоря, сам поражаюсь себе. С чего это я вдруг решился обратиться к сей теме? На носу очередные выборы в очередную Думу, и этот материал неизбежно кто-нибудь,да и сочтет нелепой агиткой. Но, видимо, тема перезрела и рвется наружу, так, что делать нечего...

Социальную революцию обыкновенно понимают как коренной переворот политического уклада, оверкиль социальной пирамиды и переход к качественно новому социальному строю. Во многом такое рассуждение верно, но почему-то оно кажется недостаточным и излишне очевидным. Голая метафизика без единой капли диалектики. Плюс ко всему в народном сознании день революции представляется моментальным актом. Вчера была старая власть, сегодня уже угнездилась новая. Вчера правили, скажем, феодалы, сегодня государством заправляет буржуазия.

Опять, вроде бы, возразить нечего -- кроме того, что уж данное-то утверждение совсем не верно, изначально не верно.

В двадцатом и двадцать первом столетиях человек избалован визуальным рядом: картинками, кино и т. д. Например, Октябрьскую революцию 1917 года мы в основном представляем по замечательным художественным фильмам, причём к некоторым таким фильмам приложил свою руку замечательный и талантливейший манипулятор М. Ромм. Восторженные рабочие и матросы яростно атакуют Зимний, повисают на воротах (ах, энтузиазм масс!), юнкера отстреливаются...

Но что будет, ежели обратиться к свидетельствам очевидцев? Вот Владимир Ильич рекомендовал для чтения книгу Джона Рида "Десять дней, которые потрясли мир". Почитаем: "Красногвардеец с Васильевского острова очень подробно рассказал, как прошёл великий день восстания в его районе. "У нас не было ни одного пулемёта, – говорил он, улыбаясь, – и из Смольного тоже никак не могли получить. Товарищ Залкинд, член районной управы, вспомнил, что у них в управе, в зале заседаний, стоит пулемёт, отобранный у немцев. Мы с ним прихватили ещё одного товарища, и пошли туда. Там заседали меньшевики и эсеры. Ну, ладно, открыли мы дверь и пошли прямо на них, а они сидят себе за столом – их человек двенадцать-пятнадцать, а нас трое. Увидели они нас – сразу все замолчали, только смотрят. Мы прямо прошли через комнату и разобрали пулемёт. Товарищ Залкинд взвалил на плечо одну часть, я другую, и пошли… И никто нам ни слова не сказал!" И далее: "А знаете, как был взят Зимний дворец? – спросил какой-то матрос. – Часов в одиннадцать мы увидели, что со стороны Невы не осталось ни одного юнкера. Тогда мы ворвались в двери и полезли вверх по лестницам, кто в одиночку, а кто маленькими группами. На верхней площадке юнкера задерживали всех и отнимали винтовки. Но наши ребята всё подходили да подходили, пока нас не стало больше. Тогда мы кинулись на юнкеров и отобрали винтовки у них…"

Батюшки святы, как же не похоже всё на киношку! Одни сидят и молчат, когда свергают правительство, сформированное ихними же сторонниками, а другие буднично правительство свергают, словно убивают комара, опустившегося на коленку. Великая Октябрьская социалистическая революция на удивление произошла спокойно и без особых эксцессов. Слова Ленина о том, что власть валялась, а большевики её подобрали, являются полной правдой. Впрочем, Ильич шел ещё дальше и честно именовал Октябрь переворотом.

Относительная мирность Октября объясняется тем, что общество было готово его принять. Ну и что такого, что одних революционеров сменили другие? Синематографы работали, в ресторанах кутили, кто-то думал завтра идти на работу (спать ложился пораньше или пил чай), а между тем всё изменилось...

Главная тайна раскрывается легко. Революция произошла раньше -- в Феврале. А общество (цивилизованное, городское, точнее столичное) к революции уже было приучено десятилетиями пропаганды, откровенного экономического саботажа во время войны. Да и саму революцию вершили не рабочие и крестьяне, а дворяне и сытая интеллигенция.

О. Кошен, работая с документами периода подготовки созыва королем Людовиком XVI Генеральных Штатов в конце XVIII века, открыл интереснейшие факты, как дворяне изменяли своему сюзерену, как во время выборов отсеивались реакционные крестьяне и купцы, как буржуазия вступила в союз с адвокатами и прочими трудовыми интеллигентами. В результате Людовик получил антироялистские Штаты, затем штурм Бастилии и гильотину.
В России происходило то же самое. Дума стала рассадником лжи и местом оголтелой антицарской агитации. Дума помогла встать на ноги Советам (большевиков-то не боялись, формальное большинство было не за ними). И первое Временное правительство после путча генералов и интеллигентов возглавил революционный... князь Львов. Синод тоже внес свою лепту, открыто и быстро поддержав свержение царя. Но. Бог мой, великие князья так же заразились романтикой, в петлички красные ленточки изволили впихнуть, да и от присяги правительству не отказались.

Во Франции "Декларацию прав человека и гражданина" сочинять изволили Мирабо и Тайлеран-Перигор (не только они, впрочем), ущемлённые в своих правах граждане... аристократы, представители фамилий, всегда вершивших судьбы государства. Они для себя организовывали революцию. Порулить страной захотелось. Дорулились... Пришли якобинцы, среди которых не последние роли играли аристократы менее знатные, интеллигенты, получившие хорошее образование и никогда не голодавшие, но обиженные на первые эшелоны власти Старого порядка. Они ведь были людьми более решительными...

В России наблюдаем тоже самое.

Но не только отмеченное нами выше объединяет Россию и Францию.

Революционеры заявляли о самых благих намерениях. Однако произошли метаморфозы, которые превратили эти намерения в дым. Сработал закон социального иллюзионизма (по Питириму Сорокину). А если Вам не нравится Сорокин, то послушаем Энгельса: "Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали – что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Гегель называл иронией истории, той иронией, которой избежали немногие исторические деятели".

А, может быть, обратимся к Анатолю Франсу? "Безумием революции было желание водворить добродетель на земле. Когда хотят сделать людей добрыми, мудрыми, свободными, воздержанными, великодушными, то неизбежно приходят к желанию перебить их всех".

За революциями последовали гражданские войны, где революционеры первоначально начали убивать иных революционеров, а потом и народишко (уж его то революционные товарищи ценили всегда мало). Ответом народа стала, например, Вандея! Но маховик раскрутился...

Раскрутку революционного бреда остановили выходцы из самой же революционной среды, имевшие неоспоримое преимущество перед коренными революционерами: они воспитывались по-другому, да и не в таком тепле и уюте как первоначальники переворотов. Бедный корсиканский дворянин, почти чужак на земле галлов. Недоучившийся семинарист-грузин... И их народ принял, принял как избавителей от революции...

Но если бы революций не было, сколько бы людей уцелело. Жаль, что Наполеоны и Сталины приходят поздно. Поэтому намного лучше опричнина Грозного царя Ивана Васильевича, подрезающая химеру -- объединение рвущихся к государственному штурвалу. Стране самая паскудная опричнина обходится дешевле, чем любая распрекрасная революция.

Революция -- не чудо в Кане Галилейской. Она не превращает воду в вино. Она превращает вино в воду, а затем и в кровь. Революция -- не брачный пир...

1991 год -- буржуазная революция в России. Опять все как всегда.

1993 год -- либеральные якобинцы пришли к власти окончательно.

Может быть, после 2012-го обойдёмся без очередных революционных позывов?..

Все новости