Так кто же «этнический диверсант»? Поморский взгляд

Пытаясь поставить под сомнение статус поморов как коренного малочисленного народа, «исследователи» углубляются не дальше, чем на 500 лет. В то время как истоки поморского этноса следует искать в глубине тысячелетий.

Несколько недель назад в Архангельске состоялся Четвертый Поморский съезд, на который собрались делегаты из четырех регионов, расположенных по берегам Баренцева и Белого морей. Увы, для некоторых интернет-публицистов и представителей исторической науки форум стал очередным поводом заявить, что поморов как народа не существует. Так, безымянный автор «Архперспективы» утверждает, что поморы стремятся противопоставить себя русским с помощью…штангенциркуля – в то время как именно т.н. «профессиональные русские» прибегают к краниометрическим аргументам. У авторов сайта narfu.net антипоморская риторика тесно перемежается с антисемитской; ставится под сомнение необходимость организации в САФУ Института коренных и малочисленных народов; «туземцам» (не только поморам) авторами адресуются пренебрежительные «шпильки», а руководство университета и поморских общественных объединений обвиняется ни много – ни мало как в измене национальным интересам России и работе на Норвегию. На этом фоне внешне респектабельными выглядят опубликованные ИА «Регнум» пассажи архангельского историка Дмитрия Семушина, утверждающего, что поморы появились не ранее 16-го века и не могут претендовать на статус коренного населения. При этом автор оперирует теми же аргументами, что и псевдопатриоты с вышеупомянутого сайта: например, объявляет русско-поморско-норвежские «Поморьски скаски» – «этнической диверсией» и т.д. Кажется, порой, что возвратились времена сталинской «борьбы с космополитизмом» и шпиономании.

Дмитрий Семушин силится доказать, что коренными жителями Русского Севера могут считаться только исчезнувшая с этнической карты емь (от нее остались Емецк да Емца) и чудь, сохранившаяся лишь в верховьях Пинеги, да ненцы. Поморы же и карелы пришлись позднее на чужую землю, и потому коренными считаться не могут, а, следовательно, претендовать на права и льготы коренного малочисленного этноса.

Что ж, следуя этой логике, «некоренными» придется признать и ненцев, которые некогда переселились из Сибири в североевропейскую тундру, где прежде жили загадочные племена «сихиртя». Следы пребывания древнего народа в низовьях и по среднему течению Печоры обнаружили археологи – в том числе древние городища. Время появления этого народа в тундре неизвестно, одно лишь ясно – они поселились в Арктике задолго до ненцев. Во всяком случае, эти племена («печора» и «югра» русских летописей) были современниками чуди и еми, когда-то живших на просторах Поморья. До сей поры неведомо, кем были, на каких языках говорили древние тундровики: саамы? угры? палеоазиаты? Понятно, что эти аборигены не сгинули без следа – они растворились в массе пришедших из-за Урала самодийцев. Потомки автохтонов-сихиртя и новоселов-ненцев обжили тундру и стали по праву считаться ее коренными обитателями. Прошли поколения, прежде чем окончательно забылся исконный язык сихиртя, а древние жители тундры в представлениях ненцев трансформировались в подобие гномов или хоббитов, живущих под землей, внутри сопок, и лишь изредка выходящих на поверхность.

Не так ли происходило и заселение Двинской земли и прилегающих территорий? Еще тысячу лет назад на Север стали просачиваться группы переселенцев из Новгорода и верхневолжских княжеств. К ним присоединялись и выходцы из других русских земель – например, Рязанщины (откуда иначе взялся в Подвинье поселок Рязаново?) Но приходили они не на пустое место. За тысячи лет до славян край уже был населен и обжит.

Древнейшие жители края (условно назовем их «протопоморы») примерно 11 тысяч лет назад на лодочках, вероятно, сшитых из шкур морских зверей, переселились из Западной Европы в северную Норвегию и на Кольский полуостров. Они дали начало саамам, которые распространились (судя по топонимике) далеко на восток, в том числе по территории будущей Архангельской области. Это был отважный народ-мореход, следы которого обнаружены на берегах арктических морей и даже архипелаге Новая Земля – каменные лабиринты. Около пяти тысяч лет назад эти первопроходцы Арктики побывали на Шпицбергене (по-поморски – Грумант), где археологами обнаружена их стоянка. Так что мореплавание в наших высоких широтах насчитывает не менее десяти тысячелетий!

Спустя еще несколько тысяч лет на Север пришли новые народы – создатели т.н. ямочно-гребенчатой керамики. Они смешались с аборигенами края, обогатили топонимику названиями на -зьма (Сюзьма, Кизема и др.) и -нега/еньга (Пинега, Онега, Яреньга и др.) и освоили прибрежное мореплавание. Примерно шесть с половиной тысяч лет назад их берестяные челноки достигли Соловецких островов. О том, что плавание на таких суденышках в Белом море было возможно, доказала экспедиция археолога Александра Мартынова. Если древнейшие жители Поморья говорили на протосаамских наречиях, то новые обитатели – на гипотетических «серебренниковских» языках (по имени лингвиста, уроженца Холмогор, Бориса Серебренникова, доказавшего бытование таких языков). Это древнее население можно отождествить с летописной чудью – и финны, и славяне впоследствии воспринимали «серебренниковцев» (чудь) как чужаков, иноплеменников.

Где-то на рубеже нашей эры в Поморье проникли финские племена (те самые емь, корела, весь, коми и др.). Они быстро ассимилировали в языковом и культурном отношениях чудские племена. Прошли еще около тысячи лет – и на землю Поморья пришли славянские колонисты. Впрочем, не исключено, что помимо славян и финнов в нашем крае обитали и некие индоевропейские племена, родственные индоиранцам: об индоарийском следе на Русском Севере много писала современный этнограф Светлана Жарникова, об иранском – выдающийся русский филолог Алексей Соболевский.

И все эти волны переселений народов смешивались, сливались, образовав генетический коктейль, который ныне бродит в крови жителей Поморья. Чудские и большинство финских племен с течением столетий утратили свои языки, многие элементы культуры, став составной частью будущего поморского этноса. Забвение языка предков происходит достаточно быстро. Возьмите, к примеру, русских эмигрантов на Западе: деды прекрасно говорили по-русски, отцы – с сильным акцентом страны проживания, внуки – говорят «через пень колода» или вовсе не владеют русским. Можно привести в пример и переходивших на русскую службу в 16-17 веках татар Засечной черты: русификация происходила в течение трех-четырех поколений, так что через сто лет только фамилия и физиономия стрельца напоминали о его предках. Не так ли происходило в Поморье с древней чудью: сначала ассимиляция финнами, затем – славянами? Генетическая общность жителей Поморья и соседних финно-угорских народов доказана исследованиями генетиков: в наших жилах течет до 40% финно-угорской крови.

Выходцы из Руси начали осваивать побережья Белого моря и устье Двины достаточно давно: 14-м веком датируются поселения по Летнему берегу, началом 15-го – на островах двинской дельты, 15-16-м – на Зимнем берегу. Часть этих селений возникла в местах обитания древних дославянских племен. Вчерашние новгородцы, суздальцы, владимирцы, перенимали образ жизни своих предшественников – мореходство, рыболовство, охоту на морского зверя. Сотни лет поморы вели традиционный образ жизни, унаследованный от лопарей (саамов), чуди и финнов. Только на смену кожаным и берестяным лодочкам пришли кочи и лодьи, на которых наши предки вновь после мореплавателей древности открыли арктические острова, ходили в Скандинавию, освоили Сибирь.

Отрицать древность этноса поморов и умалять его вклад в освоение Арктики – это и есть подлинная «этническая диверсия». Особенно опасная в наши дни, когда конкуренция между державами в борьбе за природные богатства Заполярья вступила в новую фазу.

Обосную мысль: если на данных территориях нет коренного народа, значит, нет и хозяина – тогда можно смело предъявлять претензии на эти земли. Не случайно на Западе о поморах предпочитают помалкивать: первооткрывателем Новой Земли считают голландца Виллема Баренца, первенство в открытии Шпицбергена оспаривают норвежцы и англичане. Шпицберген (Грумант) мы потеряли, как бы не лишиться и других арктических территорий. К сожалению, российские чиновники игнорируют законные права и интересы поморов: нет народа – нет проблем. В обиход назойливо внедряются понятия «русские северяне», «севернорусы», ставится под сомнение этническая идентичность поморов. Между тем в ходе Всероссийской переписи 2002 года более шести с половиной тысяч человек записались поморами, подтвердив тем самым свою самобытность. Отрицая факт существования поморов, наши чиновники и записные «патриоты» тем самым закладывают мину под арктическую политику России. Без коренных жителей эта земля будет ничьей, а, значит, объектом притязаний соседей. Ведь войсковые части, персонал маяков и метеостанций, рабочие-вахтовики не смогут заменить постоянно проживающий здесь народ, за плечами которого – тысяча лет русской колонизации и еще, по меньшей мере, десять тысяч лет саамо-чудино-финской.

А поборникам «чистоты крови» скажу: поморы могут только гордиться тем, что в их формировании участвовало четыре-пять этнических элементов. Добавим сюда еще и шестой – скандинавский: некогда ушкуйники вывозили из Норвегии полонянок – вот откуда у нас еще и скандинавские гены! Отрицать это – значит уподобляться (пусть и невольно) бритоголовым «рыцарям» бейсбольной биты и штангенциркуля. Если же говорить о русской истории в целом, то правящая евразийская элита страны испокон веку была метисной (русские дворяне – потомки татарских родов, женатые на немках и польках, потом – этнически пестрая номенклатура и «демократура»). А вот «чистокровным» (тоже относительно!) лапотникам русская история отводила место на конюшне, где они скребницами чистили господских коней и нередко подвергались «воспитательной» обработке вожжами. Иметь в роду чудских предков и гордиться ими – не зазорно. Напротив, почетно и достойно ощущать свою причастность не только к народу-Богоносцу, но и к народу-колдуну, народу-экстрасенсу, умевшему, согласно легендам, вызывать попутный ветер и силой мысли передвигать тяжелые валуны. Не от чуди ли произошло и русское слово «чудо»? Считать же поморов просто «русскоязычными россиянами» и «беломорскими северянами» значит бездумно продолжать пагубную советскую политику унификации этносов.

Возрождение центра исторического Поморья – Архангельской области невозможно без воскрешения поморского духа. В самом деле: без «этнического фактора» (Ломоносов, Поморский Новый год, Малые Корелы, корабелы, щепная птица и расписная козуля) наш край – всего лишь большой лесоповал, кладбище ракетных ступеней и скопище ветхого жилья, среди которого бродят ряженые снеговики. Повторюсь: без хозяина дом – сирота, без коренного населения любая земля – ничейная. А, значит, любой заморский проходимец вправе положить на нее завидущий глаз и наложить загребущую лапу.

Все новости