Генеалогия как геология рода

Председатель общества «Родовед» Владимир Щербинин знает, кем был его прапрадед

Историю своего рода он проследил на восемь поколений. Знает, как звали прапрадеда, и кем он был, и даже – как жил… Для нас, в большинстве своем о семейной истории ничего не знающих, Владимир Щербинин, председатель клуба «Родовед», геолог с огромным стажем работы, человек, увлеченный генеалогией, историей, поэзией, должен служить примером…

- Владимир Михайлович, вы всю жизнь проработали геологом, свою работу любите, в экспедиции ходили, а как к вам пришло увлечение генеалогией?

- Дворянское занятие, аристократическое, так еще ее называют… Мне с детства было интересно, кто были мои предки. Хотел знать, какому помещику принадлежали мои предки. Мой дед в 1908 году приехал переселенцем в Сибирь, в Кузбасс. Мне всегда было интересно, где он жил до переезда, как… А потом… Три года довелось мне проработать в Монголии, где люди трепетно относятся к родственным связям, к роду, знают и чтят своих предков… После этой командировки еще больше выросло во мне желание узнать. В 1993 году начали создавать в России генеалогические общества. В Приморье родоначальником возрождения генеалогических изысканий можно назвать Виктора Хохлова. Он вместе с единомышленниками, в том числе Ниной Керчелаевой, создал клуб «Родовед». На второе его заседание я пришел – и стал постоянным членом…

Поначалу в клубе было всего человек 5–6. Через год мне предложили возглавить «Родовед», я не стал отказываться. Мне это было интересно. К 1995 году нас было уже 12 членов клуба, а к 2000 году – около 80. Мы продолжаем вести пропагандистскую работу, но расширяться бесконечно цели не ставим… В первую очередь к нам приходят люди узнать свою родословную. Потом начинают брать глубже. К примеру: мой дед участвовал в основании такого-то села – кто же там были первые поселенцы, как оно развивалось? То есть появляется краеведческий интерес. Другие начинают интересоваться родословными выдающихся, известных людей. Члены нашего клуба уже столько книг написали – исследовательских, генеалогических, интереснейших! Вот Вера Бонишко написала книгу «От Золотой Орды до наших дней», в процессе исследований она выяснила, что среди ее предков был даже татарский князь! На 500 лет назад проследила историю своего рода! Татьяна Кушнарева, мой заместитель, начала заниматься историей семьи своей бабушки, восстановила историю рода до прапрадеда, проследила, как складывалась судьба четырех его сыновей, и нашла родственников в Находке, в Милоградово… Вот как бывает!

- А вы историю своего рода – по отцу – проследили на восемь поколений…

- Да. Я знал от отца, который уже взрослым, женатым с дедом переехал в Сибирь, что были они родом из Саратовской губернии, Балашовского уезда, села Усть-Щербидино. Знал, что дед мой был Антон Ананьевич, прадеда звали Ананий Пантелеевич. Написал в Саратовский архив просьбу найти сведения о моем прадеде Анании. Но пришел ответ, что сведений нет. Я стал думать. Генеалогические изыскания – это во многом аналитическая работа… Пришел я к выводу, что по итогам последней крестьянской переписи 1858 года мой прадед был молодым парнем и мог быть переписан с семьей отца. Написал еще раз в архив. И пришел ответ: нашлись сведения о прапрадеде Пантелее Егоровиче Щербинине и его семье. Оказалось, что во время переписи ему было 55 лет, родился он в 1803 году, а его сын, мой прадед, в 1836-м. Я опять послал запрос – найти сведения о Егоре по результатам переписи 1811 года. И снова пришел ответ, в котором значилось, что в этой переписи учтены Егор Щербинин, его отец Гавриил и дед Леонтий Савельевич Щербинин 1729 года рождения, ровесник Екатерины Второй… И тогда у него уже была фамилия – с 1762 года. А дальше проследить историю семьи не удалось, потому что крестьянское население просто не переписывали… Перепись крестьян началась тогда, когда подворовый налог заменили подушным.

Потом я заинтересовался историей фамилии. Известно, что у крестьян, которые принадлежали помещикам, долго не было постоянных фамилий – до отмены крепостного права. Выходит, раз у моих предков фамилия была с 1762 года, значит, они были государственные крестьяне. Стал уточнять, и выяснилось, что мои предки были удельные крестьяне, то есть крепостные царской семьи. И их, как и государственных крестьян, чтобы брать с них оброк, хорошо учитывали и переписывали… Вот так я просчитал по векам свое родословное древо: XVIII век – Савелий, Леонтий, Гавриил, Егор, XIX – Пантелей, Ананий, мой дед Антон и мой отец – XX век. Выходит, образно говоря, Леонтий был ровесником Екатерины, Пантелей был ровесником Пушкина, Ананий – Льва Толстого, дед – Чехова и Горького, отец – Маяковского и Жукова, он ведь у меня участник Первой мировой… Я вообще себе время представляю образно, это свойственно геологам…

Но генеалогическое древо как таковое – это, по сути, скелет. Чтобы оно обросло листьями, скажем так, стало зримым, надо знать, как жили предки, чем занимались, какое имели образование, какие особенности характера… Это тоже можно выяснить. Вот у Пантелея в семье было записано три сына, средний из которых отдан в рекруты. При нем же жили два сына умершего старшего брата и их мать. И вот я себе задавал вопрос: как же Пантелей управлялся с такой оравой? Был ли он добрый пастырь или деспот, как командовал семьей? Это очень интересно. Приходится анализировать, изучать историю. Петр Первый ввел подушный налог, и, по идее, жить такой большой семьей было уже невыгодно. Однако же они жили, вероятно, потому что им было лучше вместе, потому что они так привыкли. Затем я рассматриваю бытовые вопросы: какое жилье было у моих предков, какой быт… В выяснении этих вопросов на разные источники приходится опираться – даже у Радищева и Пушкина встречаются детали очень важные. Когда появились свечи, лампы, спички, плуг вместо сохи…

Конечно, приходится вести большую переписку с архивами, музеями… И во время работы вдруг выясняются вещи, которые заставляют иначе взглянуть на всем известные вещи.

Вот, к примеру, у нас считается, что переселенцы жили бедно. А я с помощью архива в Томске выяснил, что мой дед, который приехал в Сибирь в 1908 году (а семья приехала в 1913-м), имел хозяйство (судя по переписи 1916 года): 11 десятин посева, четыре лошади – это немало, это хозяйство…

Или вот нам с детства вбивали в голову: высокая смертность детская у крестьян была потому, что крестьяне жили бедно, плохо, не имели возможности пользоваться медицинской помощью… А вы посудите сами: у Пушкина, дворянина, были брат и сестра. А еще пятеро детей у его матери умерли во младенчестве. И таких примеров немало! Это был общий низкий уровень гигиены, медицинского обслуживания…

Предки же наши были вообще крепче нас. Мужчины спокойно поднимали пятипудовые мешки. А женщины носили на коромыслах два ведра воды, а ведра тогда были по 12 литров каждое. Понимаете? К труду люди были более привычны, к тяготам… Сегодня культа труда нет совсем, только о развлечениях говорят. Это же порочный путь, вам не кажется? Или еще пример. Сейчас молодые не хотят жениться, говорят, мол, нет условий, квартиры… А в то время? В том же «Тихом Доне» почитайте: в одной избе – Ильинична и Пантелей Прокофьич, Петро с Дарьей, Григорий с Натальей, Дуняшка, внуки… И никто не видел в этом проблемы! Избаловались мы, изнежились…

- Вам исполняется 85. Как бы вы определили этот возраст?

- Конечно, организм слабеет, с этим ничего не поделаешь, но приходится полностью отдавать себя. Я ни разу в жизни не был ни на курорте, ни в санатории, но всегда любил нашу дачу. И до сих пор люблю. До последнего времени не пользовался лифтом, ходил по лестницам на свой 11-й этаж только пешком. Часто ходил пешком на работу. Ведь движение – жизнь! А через неприятности стараюсь перешагивать и всегда находить чтото положительное, чтото смешное. С шуткой легче!


Автор:Любовь БЕРЧАНСКАЯ

Все новости