«Гражданский брак» – между политикой и повседневностью

О результатах исследований рассказывает социолог из Санкт-Петербурга Лариса Шпаковская

«Гражданский брак» в глазах партнеров – это неписаный договор, который заключают партнеры, беря на себя личные обязательства по поддержанию «теплых взаимных отношений». «Трансформация интимности», таким образом, происходит незаметно, несмотря на официальные призывы к брачности и деторождению». О результатах исследований рассказывает социолог из Санкт-Петербурга Лариса Шпаковская.

Сегодня многие говорят о том, что современная семья сильно изменилась по сравнению с тем, какой она была каких-то 15-20 лет назад. Одним из наиболее заметных свидетельств этих изменений являются «гражданские браки»[1]. В российском контексте обсуждение этих изменений не является нейтральным. Консервативно настроенные общественные деятели и ученые явно или косвенно оценивают эти изменения негативно и связывают их с разложением института семьи, влекущим за собой разного рода социальные проблемы: от неудовлетворенности браком и низкой успеваемости детей до снижения рождаемости, ведущей к депопуляции и вырождению нации. «Прогрессисты» полагают, что изменения в сфере семьи являются свидетельством существенных социальных сдвигов в направлении индивидуализации, рефлексивности и демократизации интимности. Согласно этому последнему взгляду, институт семьи не исчезает, а трансформируется, приобретая такие формы, которые отвечают потребностям современного человека.

Несмотря на то, что в дебатах по поводу направлений изменения семьи и гражданских браков сломано немало копий, я намерена внести свой вклад в эту дискуссию, попытавшись рассмотреть эту проблему с социологической точки зрения. В статье я использую материалы нескольких социологических исследований, посвященных семье, и проведенных Санкт-Петербургским филиалом Высшей школы экономики, участницей и организатором которых я выступала.
«Гражданский брак» – массовое явление?

В России еще недавно гражданские браки были достаточно маргинальным явлением. Сегодня эта практика становится более распространенной и морально приемлемой. Такие выводы позволяют сделать, в частности, результаты фокус-групп с представителями разных поколений, проведенные в рамках исследований. Так, представительницы старшего поколения, женщины в возрасте от 55 до 75 лет полагали в качестве видимого изменения в жизни молодого поколения распространение «гражданских браков». Одновременно представительницы старшего поколения крайне негативно оценили это явление. Представительницы молодого поколения, женщины в возрасте от 18 до 25 лет, были настроены толерантно в отношении гражданского брака, полагая, что он не только может, но и должен предшествовать браку официальному. Анализ статистических данных тем не менее показывает, что такие союзы сложно назвать массовым явлением. Так, перепись населения 2002 года показала, что примерно 7% россиян брачного возраста на этот момент состояли в гражданских союзах[2]. По данным опроса ФОМ (2004), опыт сожительства когда-либо имели 22% россиян.

Практика сожительства неодинаково распространена среди разных возрастных групп. Молодые люди менее склонны регистрировать свои отношения. Так, в возрасте 18-20[3] лет две трети всех союзов являются незарегистрированными, в возрасте 21-24 года – четверть, 25-29 лет – пятая доля (Вовк, 2005). Эти тенденции вполне соответствуют западным трендам в области брачного поведения. Для сравнения, в 2000 году в США число проживающих совместно без регистрации брака пар составило 9% от всех брачных союзов (Dush, Cohan, Amato, 2003).
История вопроса

Несмотря на то, что «гражданский брак» часто рассматривается как явление достаточно новое, это понятие в России имеет длинную историю. Оно появляется во второй половине ХIХ века для обозначения супружеского союза, заключенного без религиозного освящения в органах государственной власти[4]. Большевистская политика после 1917 года лишила законного статуса церковные браки. Гражданскими браками стали называться светские браки – как прошедшие регистрацию в отделах ЗАГС, так и не зарегистрированные. Вплоть до 1944 года незарегистрированные союзы по закону были уравнены в правах с зарегистрированными, то есть давали возможность наследования, раздела совместно нажитого имущества в случае развода, а также автоматического признания отцовства детей, рожденных в таких союзах. В послевоенный период незарегистрированные союзы запрещаются, и против них разворачивается идеологическая кампания. Штамп в паспорте стал также важен для социальной успешности: продвижения по службе, выезда за рубеж. С этого времени выражение «гражданский брак» начинает использоваться как эвфемизм для обозначения сожительства без юридического оформления. Незарегистрированные союзы стали относительно редким явлением и были распространены, главным образом, среди маргинальных слоев общества. Семейная нестабильность, незарегистрированные союзы, частая смена партнеров, промискуитет были характерны для лиц, находящихся на дне общества, по разным причинам оказавшимися нелегалами, алкоголиками, преступниками. «Презрение к загсовскому штампику» было характерно и для советских диссидентских кругов, в которых крещение детей, совместная жизнь без официальной регистрации или частая смена партнеров выступали формой инакомыслия и инакодействия в условиях, когда открытый протест невозможен (Zdravomyslova, 2001; Чуйкина, 1996). Пренебрежение официальными нормами брачного и сексуального поведения отличало также и «золотую» молодежь – выходцев из среды номенклатурной и культурной элиты в позднесоветском обществе (Козлова, 2005).

В постсоветское время практика совместного проживания без регистрации брака становится не просто распространенной, но воспринимаемой многими как нормальная; она не ассоциируется больше с маргинальными слоями общества. Незарегистрированные союзы становятся возможными благодаря либерализации гражданского и семейного законодательства. Упрощенная процедура установления отцовства для детей, рожденных вне брака, право получения матерями социальных льгот и выплат вне зависимости от семейного положения, возможность оформления имущества в совместную собственность и заключения договора о совместном проживании – все это позволяет гражданским супругам не только регулировать имущественные отношения между собой, но и претендовать на некоторые социальные льготы и гарантии.

Во второй половине 2000-х в российских медиа наблюдается политизация общественного обсуждения незарегистрированных союзов, прежде всего, в связи с идеологией укрепления семьи, решения демографической проблемы и повышения рождаемости. Консервативно настроенные социологи и демографы определяют гражданские союзы как «ненастоящие» или «неполноценные» браки; распространение таких союзов считается ими причиной снижения рождаемости. Нормативной моделью супружеских отношений вновь провозглашается официально зарегистрированный брак. Православная Церковь также высказывается против гражданских союзов. Например, православная литература и публикации на Интернет-сайтах называют такие браки «греховными», «школой безответственных наслаждений», «блудом». Принятая в 2007 году «Концепция государственной политики в отношении молодой семьи» вводит понятие «благополучной семьи», основным критерием которой является наличие зарегистрированных брачных отношений между родителями, а также наличие детей, количество которых равно двум, трем и более для обеспечения «расширенного воспроизводства населения по данному региону» (Концепция государственной политики... 2007). Сегодня сложно сказать, насколько эффективной оказывается эта пропаганда, останется ли она исключительно формой политической риторики или найдет какой-то отклик в сердцах граждан. Так или иначе, отношение к «гражданским бракам» в российской истории неоднократно менялось. Нужно отметить, что никакой значимой связи с проблемами рождаемости, которые предполагается решать путем укрепления семьи, при этом не наблюдалось – уровень рождаемости неуклонно сокращался на протяжении столетия.
Исчезает ли семья?

Социологи полагают, что распространение «гражданских браков» связано со спецификой организации современной экономики, которая становится все более быстро изменяющейся, а, следовательно, требующей мобильности трудовых ресурсов[5], что в свою очередь ведет к растущей нестабильности, неопределенности и ненадежности социальных структур, что также касается и сферы брачных отношений. С одной стороны, люди все менее склонны вступать в долгосрочные отношения и обязательства «пока смерть не разлучит нас», предпочитая их временным, преходящим, соответствующим актуальным потребностям и отношениям «пока сохраняется удовлетворенность». С другой стороны, современные индивиды склонны медлить, оттягивать момент наступления некоторых значимых событий в своей жизни, которые могут угрожать их мобильному и текучему положению (Бауман, 2008: 176). Респонденты, принявшие участие в наших исследованиях, будучи профессионалами, занятыми в экономике крупного мегаполиса, оказываются подобны «странникам», которые склонны выбирать наиболее приемлемые для себя условия работы, организации повседневной жизни и интимных отношений. Брачное и репродуктивное поведение становится для них частью единого жизненного сознательного проекта. Например, вопрос о рождении ребенка и распределения ответственности за детей связан с выборами относительно профессиональной карьеры партнеров/супругов, места жительства, он также решается в связи с достижением определенного уровня благосостояния, потребительских стандартов, материальных и жилищных условий пары.

Для понимания смысла и ценности «гражданского брака» в современных условиях важным выступает такое понятие обыденного языка, как «отношения». По мнению принявших участие в исследовании молодых мужчин и женщин, «отношения» – это основное содержание любого союза, они характеризуют его качество (хорошие/плохие отношения). «Отношения» воспринимаются как нечто противоположное «обязательствам» и «ролям», с которыми ассоциируется официально зарегистрированный брак. Иначе говоря, современный союз мужчины и женщины заключается не столько как дань традиции или результат желания следовать официально одобряемым правилам поведения, сколько из стремления достичь хороших отношений, понимания и взаимной поддержки. «Отношения» являются результатом постоянных переговоров и соглашений, сознательно выбранных ограничений на основе взаимной привязанности и любви. Они возникают в результате целенаправленной эмоциональной работы партнеров по самоограничению и саморазвитию. «Гражданский брак» в глазах партнеров – это неписаный договор, который заключают партнеры, беря на себя личные обязательства по поддержанию «теплых взаимных отношений». При этом потери при расторжении этого неписаного контракта ощущаются как значимо меньшие, чем при расторжении официального брака. Возможность легко расторгнуть союз в случае неудовлетворенности также оказывается стимулом постоянной обоюдной работы, направленной на выработку компромиссов, самоограничения, что поддерживает «хорошие отношения».

Молодые люди склонны рассматривать свой жизненный проект как разделенный на два этапа: период мобильности, автономизации, выбора и партнерства и следующий за ним период стабильности, оседлости, брака и родительства. Оба этих этапа воспринимаются ими как привлекательные с различных точек зрения. Традиционный брак не исчезает и не подвергается коренной трансформации, оставаясь привлекательной формой совместного сосуществования, но приобретает новые смыслы в контексте рефлексивного биографического проекта молодых людей.

Эти тенденции стремления к личной удовлетворенности брачным союзом, отношениями с партнером/супругом(ой) и ответственности за принятые важные решения входят в противоречие с внешними политическими требованиями официального дискурса относительно брачного и репродуктивного поведения граждан, пропагандирующего зарегистрированный брак и раннюю детность в качестве нормативных моделей. Политизация «гражданского брака» возникает как результат напряженности между консервативным дискурсом и происходящими сдвигами в организации приватной жизни. «Трансформация интимности», таким образом, происходит незаметно, несмотря на официальные призывы к брачности и деторождению.

Все новости