Родина-внучка

Сергей Шаргунов, писатель

Недавно я спросил у читателей моего блога: так ли это? - и получил ответы: да, так все и обстоит. Ответило не только младшее поколение. Немолодая женщина прислала довольно похожие фотографии - свою детскую и маленькой внучки - со словами: "Правда, на снимке как будто один и тот же ребенок?".

Дед важнее отца, а бабушка матери? Внук милее сына, внучка отраднее дочери? Странно, спорно и, пожалуй, страшновато звучит, но есть здесь нечто очень важное для понимания природы человека. Люблю родителей, а к дедам отношусь особенно - как к самому себе. В моем сознании они словно сросшиеся братья, и вместе они стали мной.

Я их не знал, оба погибли в войну. Уверен, если б застал, то был бы от них без ума. Разные, они складываются в один образ, из которого моя фантазия выхватывает главное - воинственную доблесть. Рассматриваю их офицерские снимки в фотоальбоме, и оба предка кажутся... ну ладно, не сиамскими близнецами... львом и тигром. Поссорившись с родителями, всякий раз представлял: а деды были бы за меня.

Бабушку застал только одну, простую, деревенскую, и обожал ее, как... ну, не знаю... как свою внучку. Все восхищало и ничто не раздражало. С родителями-то по-другому. И бабушка, между прочим, всегда была на моей стороне.

Моя мама сильнее всех любила свою бабушку - дворянку Анну Сергеевну Русанову, еще до революции исключенную из партии большевиков "как балласт" и умершую от тифа в Москве после войны. Папа мой любил с горячей нежностью дедушку Алексея Акимовича Рычкова, воевавшего в Первую мировую, рыбака, говорившего: "Стол - Божья ладонь".

Послушайте, все-таки есть некий закон психологии, возможно, замешенный на генетике: рифма через поколение.

Конечно, порой люди действуют назло и вопреки законам природы - бабушка не желает признавать внука, расфуфыренную внучку смешит и бесит зануда-дед. Однако смею утверждать: как правило, через поколение все же случается притяжение и продолжение.

Редко мы хорошо знаем свою генеалогию. Но до деда и бабушки близко, рукой подать, вот они, молоденькие, в альбоме. Вот оно, противоядие от тщеты - перед родителями были еще люди, улыбчивые, крепкие, яркие. Наши родители и наши дети воплощают тайну зачатия. Думаешь: как так вышло, что родился именно я? Зато с бабушками и дедушками (как с внуками и внучками) связано что-то другое - тайна рода, непрерывности человеческой истории. Деды и бабки стоят на границе, за которой густеет туман и все невнятнее проступают родные лица, уводящие в древнюю даль.

Мы постигаем предков через вещи, бумаги, иногда иконы. У меня на столе небольшая деревянная иконка зеленоглазого преподобного Сергия - подарок Анастасии Ивановны
Цветаевой. На обороте авторучкой выписано: "Милому Сереженьке, из дома моего деда, талицкого священника". "Из дома деда" - в этом знак, что икона была ей особенно дорога. Каждое утро я вижу себя в длинном старинном зеркале, кажется, вечном, как вода. На
фотографии в альбоме я вижу в этом зеркале свою бабушку, молодую статную женщину, прижавшую к груди кричащего младенца - мою маму.

Важно знать о существовании дедушек и бабушек, хоть бы их и не застал. Семья, где не помнят предков, подобна дикому колючему кусту: ссорятся грубее и чаще. И пусть со мной не согласятся, отношения отцов и сыновей, дочек и мам всегда немножко болезненны, имеют легкий оттенок соперничества. В подростковом возрасте начинается отталкивание от родителей, которые учат, наставляют, пилят. Но как смягчает раздор понимание того, что и родители тоже были юны! Они тоже упрямились, и их тоже отчитывали и наставляли. Это понимание делает тебя спокойнее, но и дает ясную уверенность в праве быть собой.

Когда твои родители превращаются в бабушку и деда, они, объединившись, затевают большой спор с тобой из-за твоего отпрыска. В нем они видят себя. Больше, чем в тебе. Потому что он понесет в туман будущего их кровь и их смысл. И еще - они хотят подарить ему то, что тебе не успели или не смогли. А вот народные присказки: "Внуки - враги наших врагов", "Дети - наши прокуроры, внуки - наши адвокаты".

Получается, что небезызвестную цикличность нашей истории (смена консервации потрясением, и наоборот) можно воспринимать чуть сложнее. Разложив перекликающиеся эпохи на психотипы, наигрывая простую мелодию: дед-отец-внук, дед-отец-внук, легко почувствовать разницу между схожими временами. Когда рождается "внук", говорят, что "история повторяется в виде фарса". "Внук" - звенит неловко клавиша, тут причина разговоров об исчерпанности идей, усталости общества от перемен и конце истории. "Дед" - клавиша рапортует гулко и грозно. Перестройка была нервным подражательным внуком по отношению к революции, распаду империи и гражданской войне. Сырой промежуток - "отец" - хрущевская "оттепель". "Внук" - это время стилистических заимствований. Внук, даже настойчивый и ретивый, непременно выглядит постмодернистом. Для сравнения: перестройку открыл призыв "вернуться к ленинским нормам", "нулевые" открыла новая версия гимна того же стародавнего автора.

Что впереди? Вдруг гроза? Хочется верить: люди добреют, и любое самое серьезное историческое событие уменьшается в размахе и свирепости.

Можно ли приблизиться к истории, перелистывая фотоальбомы, вглядываясь в выражения лиц, обнаруживая странные сближения через раз? А почему нет (ведь только ленивый не говорит, что народ - большая семья)?

Некоторое время назад бодрые острословы вместо "Родины-матери" предложили образ "Родина-дочь". А я бы пошел дальше, чтобы услышать, как и куда зовет нас Родина-внучка.

Может быть, надо мыслить большими эпохами? И тогда совершенно очевидно, что сегодняшняя Россия - дочка СССР и внучка царской России. Сколь подражает Российская Федерация монархическому укладу, назойливо домысливая некогда происходившее! Но подростковый конфликт с советской матерью поутих, как спало и романтическое желание буквально воспроизвести дореволюционный стиль. Значит, приходит зрелость. А кому наследовала советская Родина? Неужели языческой Руси? С идолами, ритуальными жертвами, шумными и многолюдными Первомаем и Ноябрем, культом силы и храброй бодрости, жаждой космоса. В одной ли России так? Не исключаю, что да, вопрос в характере, страстности, максимализме, а Европа гораздо ровнее.

На самом деле эти занятные упражнения в семейной трактовке истории дают надежду. На то, что нет никакого тупика истории, Россия продолжается, и обычный семейный альбом - одновременно машина времени и вечный двигатель.

Ну а если и не делать масштабные выводы, остается художественная правда жизни.

Недавно в купе со мной ехали трое - отец, сын, внук. Взрослые распили бутылку, за окном краснело закатное солнце юга, похожее на сочную половинку помидора в руке у мужика. Он начал браниться на старика, который проворонил сумку, украденную во время отдыха. Старик моргал, виновато причмокивал и вздыхал...

Неожиданно малыш с верхней полки с нервной яростью прозвенел:

- Не смей трогать моего деда!

Я посмотрел на него со своей полки: даже в полумгле, в мутном закатном отблеске ярко горели голубые глазки.

- Поговори у меня, - мужик угрожающе зашевелился, но тут дед, доселе смиренно мигавший, сжал ему плечо:

- Погоди, Костя... - сказал по-хозяйски.

Мужик поник и, будто бы посрамленный, сосредоточенно принялся за помидор. Сок стекал ему на подбородок. На заоконную степь ложились длинные тени близкой ночи.

"Дед-отец-внук, дед-отец-внук", - стучали колеса русской истории.

Все новости