От Курска и Орла…

Битва, завершившаяся салютом

Память о войне… Трудное, порой мучительное, но святое чувство.
Летят годы, идут десятилетия… Иной раз кажется, что это чувство притупляется, но подходит День Победы или очередная годовщина какой-либо битвы – и снова ноют раны, снова в душах людей вспыхивает боль об отцах, дедах и старших братьях, оставшихся на полях войны. А рядом с этой болью – гордость, огромная гордость за нашу Родину, сломавшую хребет фашизму.
Вот и сейчас, в канун 67-летней годовщины со дня Курской битвы, я побывал на этой обильно политой кровью земле. Теперь здесь тихо, так тихо, что даже отдаленный рокот трактора кажется неуместным в стрекоте кузнечиков и щебете жаворонков. А шестьдесят семь лет назад на этих полях гремело одно из величайших сражений Великой Отечественной войны.
В ходе зимнего наступления Красной Армии в районе Курска, Орла и Белгорода образовался огромный выступ, глубоко вдававшийся в расположение противника. Его протяженность по фронту достигала 550 километров. Наши войска оказались в довольно сложном положении: в случае удара с севера – со стороны Орла и с юга – со стороны Белгорода мощнейшая группировка советских войск могла попасть в котел.
Именно поэтому в район Курского выступа приехали заместитель Верховного главнокомандующего Г. К. Жуков и начальник Генерального штаба А. М. Василевский. Проанализировав обстановку, они составили соответствующий документ, который Георгий Константинович за своей подписью направил Сталину: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным.
Будет лучше, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно выбьем основную группировку противника».

«Цитадель» как средство восстановления престижа Германии
К этому времени военнополитическое положение Германии резко ухудшилось. Достаточно сказать, что в зимней кампании Красная Армия разгромила более ста немецких дивизий: только безвозвратные потери в живой силе составили 1 миллион 135 тысяч человек. Главная ударная сила гитлеровцев – бронетанковые войска тоже оказались в тяжелом положении. Это вынужден был признать даже генералинспектор бронетанковых вой ск Гудериан. 9 марта 1943 года он направил в генеральный штаб сухопутных войск донесение, в котором сообщал: «К сожалению, в настоящее время у нас нет уже ни одной полностью боеспособной танковой дивизии».
Чтобы поднять моральное состояние вермахта, восстановить военный и политический престиж Германии, было принято решение провести большое летнее наступление. «Мы должны наступать из политических соображений!» – заявил фельдмаршал Кейтель в мае 1943 года. 15 апреля 1943 года в оперативном приказе № 6 Гитлер провозгласил: «Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. На направлениях главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов».
Для проведения операции на Курском направлении было сосредоточено более 900 тысяч солдат и офицеров, около 10 тысяч орудий и минометов, 2700 танков и штурмовых орудий, а также свыше 2 тысяч самолетов.
Все эти приготовления велись в обстановке строжайшей секретности, но советская военная разведка своевременно вскрыла планы врага. Еще 12 мая, то есть почти за два месяца до гитлеровского наступления, наши разведчики сообщили: «Сведения о подготовке немцами операции с целью прорыва нашего фронта в районе Курск–Белгород соответствуют действительности. Название «Цитадель», повидимому, является условным обозначением операции, планируемой немцами в районе Орловского выступа».
Но это еще не все! 3 мая на совещании в Мюнхене план «Цитадель» был утвержден окончательно, а 5 мая об этом узнал наш Генштаб. Эти данные были подтверждены сведениями, которые с помощью подпольщиков города Ровно раздобыл легендарный разведчик Николай Кузнецов.
Интереснейшую информацию передала в Москву действовавшая в Швейцарии группа Шандора Радо. Разведчики сообщили не только о самом факте появления «тигров», которые должны были решить исход сражения под Курском, но и раздобыли его тактикотехнические данные: скорость, толщину брони, калибр орудия и, самое главное, уязвимость танка при атаках с воздуха.
Усилили свою активность и партизаны. Когда стало очевидным сосредоточение фашистских войск в районе Курского выступа, они начали наносить регулярные удары по вражеским коммуникациям.
Летели под откос поезда с живой силой и боевой техникой, взрывались мосты, минировались шоссейные дороги.
А белорусские партизаны так искусно заминировали железнодорожные ветки вокруг Витебска, что оттуда не мог вый ти ни один поезд.
В результате там скопилось огромное количество вагонов с живой силой, техникой, боеприпасами и горючим.
Партизаны сообщили об этом на Большую землю. Вскоре последовал массированный налет советских бомбардировщиков – и Витебский железнодорожный узел был уничтожен, само собой разумеется, вместе со всеми стоящими на путях эшелонами.

Главный враг рейха – Ванюша Алешкин
Весь план снабжения войск, подвоза техники и людей трещал по швам. В Михайловском районе действовал большой партизанский отряд, против которого каратели были бессильны. И тогда они разработали операцию «Белый медведь», суть которой была в поголовном уничтожении населения окрестных деревень. Сохранился документ, подписанный руководителем этой операции генералом Хойзингером. Рассказывая о своих подвигах, бравый генерал с гордостью сообщает, что в результате операции было сожжено 18 деревень и расстреляны 520 «пособников партизан». А знаете, кто эти пособники? Восьмидесятилетние старики и годовалые ребятишки.
…Неподалеку от оживленной автомобильной трассы Железногорск–Киев стоит скромный памятник – скорбящая женщина и мальчик в форме суворовца. А на постаменте надпись: «Здесь похоронены мирные жители поселка Большой Дуб, расстрелянные и заживо сожженные немецкофашистскими карательными войсками». То же самое выбито с другой стороны, только название поселка – Звезда.
На обелиске – фамилии расстрелянных и, что самое главное, их возраст. Убивали целыми семьями. Пятеро Алешкиных, девять Кондрашевых, одиннадцать Федичкиных, тринадцать Ворониных… Алешкины – дед с бабкой и трое внуков, старшему шесть, младшему один годик. Федичкины – дед с бабкой, дочери и шестеро внуков, младшему два года. Кондрашевы – тоже старик, старуха и внуки, младшему один годик.
Каратели думали, что свидетелей их злодеяний нет, но они ошиблись. Надежда Тимофеевна Дугинова успела спрятаться в огороде. Она видела, как повесили ее мужа, как расстреляли детей, но не шелохнулась, словно окаменев от горя.
Видела, как бежала по улице ее соседка с внуком на руках – их сразила пулеметная очередь.
Видела, как пятилетний Ванюша Алешкин спрятался в бочке с водой. Когда закончился воздух, и он вынырнул, здоровенный эсэсовец схватил его за ноги, пристрелил и швырнул в погреб, где уже полыхал огонь.

Здесь русский человек стоял…
Тем временем на Центральном, Воронежском и Степном фронтах шла напряженная подготовка к предстоящим боям.
Надо было организовать глубоко эшелонированную, многополосную оборону на 200–300 километров в глубину. Рыли траншеи и ходы сообщений, сооружали доты и дзоты, устанавливали минные поля. Но самое главное, шло пополнение людьми и боевой техникой.
А техника к лету 1943-го была уже не та, что в начале войны! В тылу на полную мощность работали заводы, выпускавшие новые штурмовики, истребители и бомбардировщики: за год их сошло с конвейера около 35 тысяч. За тот же год наша промышленность дала фронту 24 тысячи танков. Тогда же началось массовое производство самоходных артиллерийских установок с более мощной пушкой – против нее не мог устоять даже хваленый «тигр».
И что особенно важно, были разработаны подкалиберный и кумулятивный снаряды, которые прошивали и прожигали любую броню. 130 тысяч орудий, минометов и «катюш» было выпущено в 1943 году, тогда же появились новые образцы противотанковых пушек, а также пулеметов и автоматов.
И вот приготовления закончены. Фашистским войскам противостояло 1,3 миллиона солдат и офицеров, более 19 тысяч орудий и минометов, 3,5 тысячи танков и самоходных орудий, 2 с лишним тысячи самолетов. Эти цифры говорят о многом: впервые в ходе войны наши войска превосходили противника не только в живой силе, но и в технике.
1 июля в гитлеровской ставке, расположенной в Восточной Пруссии, состоялось последнее большое совещание перед началом операции «Цитадель». На следующий день об этом стало известно в Москве, и в войска ушла телеграмма, в которой сообщалось, что немцы могут перейти в наступление в период от 3 до 6 июля.
Когда примерная дата гитлеровского наступления стала известна в дивизиях и полках, само собой разумеется, командиры захотели узнать не только день, но и час начала наступления. В тыл врага были заброшены самые отчаянные разведчики с одним-единственным заданием – добыть «языка».
4 июля в районе Белгорода разведчики захватили немецкого сапера, который сообщил, что его группа получила задание расчистить минные поля и снять проволочные заграждения.
– Утром будем наступать! – не без гордости заявил он. – «Тигры» сомнут вашу оборону, и через день мы будем в Курске! Всему личному составу выдан сухой паек и даже шнапс, чтобы отметить взятие города, – хвастливо закончил он.
Напряжение нарастало. Надо было принимать решение о начале артиллерийской контрподготовки, но для этого нужно абсолютно точно знать время начала немецкого наступления.
«Верить или не верить пленным? – рассказывал несколько позже о своих сомнениях Константин Рокоссовский. – Если они говорят правду, надо начинать запланированную нами артиллерийскую контрподготовку, на которую выделялось около половины боекомплекта снарядов и мин. А если это ловушка, если нам подбросили дезинформацию, что тогда, чем мы встретим немцев, когда они пойдут вперед? Времени на запрос разрешения Ставки не было, и я решил: была не была, и отдал приказ о начале контрподготовки».
В 2 часа 20 минут тихую июльскую ночь расколол грохот канонады. 600 стволов, да еще два полка «катюш» извергали смертоносный огонь.
Через полчаса, израсходовав четвертую часть боекомплекта, орудия умолкли. В 4 часа 30 минут артналет повторили снова, но с привлечением уже около 1000 орудий.
Эффект от контрподготовки был неплохой, но все же не такой, какого ждало советское командование. Много лет спустя Г. К. Жуков признает: «Как Центральный, так и Воронежский фронты начали контрподготовку слишком рано: немецкие солдаты еще спали в окопах, блиндажах и оврагах, а танковые части были укрыты в выжидательных районах. Лучше было бы контрподготовку начать примерно на 30–40 минут позже».
Итак, по вражеским позициям выпущена половина боекомплекта. А вдруг впустую? Вдруг немцы и не думают наступать? Тянулись мучительные минуты ожидания, и никто не знал, что будет дальше.
Наконец около пяти утра появились немецкие самолеты. Тут же заговорила и артиллерия. Это был самый парадоксальный случай в истории войны, когда жесточайший огонь врага у наших командиров вызвал вздох облегчения. А когда поднялась пехота, поддержанная 500 танками и 300 бомбардировщиками, стало ясно, что операция «Цитадель» началась.
Самые ожесточенные бои развернулись в районе Ольховатки. Здесь стоял насмерть танковый батальон капитана Михеева. После ожесточенной бомбежки на батальон навалилась лавина немецких танков. Михеев знал, что и пушка, и броня «тигра» мощнее, чем у «тридцатьчетверки». Единственный выход – подпустить поближе и бить в упор. Так и делали! Вот уже больше десятка факелов полыхает на поле, а танки все лезут и лезут…
А рядом, у деревни Самодуровки, дорогу фашистским танкам преградила батарея капитана Игишева. Тридцать танков навалилось на батарею, девятнадцать из них артиллеристы сожгли, а остальных заставили повернуть назад. Батарейцы погибли все до одного, но врага не пропустили.
И все же к концу дня фашисты вклинились в нашу оборону. Вклиниться-то вклинились, но выйти на оперативный простор немецкие дивизии не смогли. Да и потери они несли огромные. Только в первый день было подбито 586 немецких танков и 203 самолета. 7 июля было уничтожено 520 танков и 229 самолетов, а 8-го – 304 танка и 161 самолет.
Именно в эти дни бессмертный подвиг совершил летчик-истребитель А. К. Горовец. 6 июля, возвращаясь с задания, Горовец увидел большую группу бомбардировщиков противника, но из-за повреждения рации не мог сообщить об этом своим. И тогда он решил атаковать в одиночку! Девять самолетов сбил лейтенант в ходе этого боя, но и сам погиб. В тот же день открыл свой боевой счет впоследствии трижды Герой Советского Союза Иван Кожедуб – до конца войны он собьет 62 самолета противника.
Одним из самых трудных дней для войск Центрального фронта было 7 июля. В этот день противник нанес чудовищной силы удар в районе Понырей. Триста танков прорвалось на этом участке. Их не смогли остановить ни пушки, ни «тридцатьчетверки».
И тогда против «пантер» и «тигров» вышли саперы. Чтобы было ловчее работать, они шли налегке, сняв сапоги и гимнастерки. Одни ползли по чистому полю, открытые всем пулям и снарядам, другие – выскакивали из-за бугров, третьи – поджидали в воронках. А когда до танка оставались считанные метры и он мог свернуть в сторону, перед ним появлялся солдат, не защищенный никакой броней, кроме отваги. Единственным его оружием была противотанковая мина. И танки подрывались один за другим! Триста танков… Страшно подумать, какая это сила, но саперы оказались сильнее, остановив эту бронированную лавину.
Сейчас на этом месте воздвигнут памятник героямсаперам, на обелиске которого высечены удивительно точные и пронзительные слова из поэмы Евгения Долматовского:
Здесь не было ни рвов, ни скал,
Здесь не было ни рвов, ни рек,
Здесь русский человек стоял,
Советский человек.
«Целый день в районе Понырей не смолкал гул ожесточенного сражения, – несколько позже писал об этих боях Г. К. Жуков. – Враг бросал в бой все новые и новые танковые части, но и здесь ему не удалось сломать оборону».
То, что не удалось под Понырями, почти удалось под Прохоровкой: в этом районе немцы продвинулись на 30–35 километров. Даже Жуков признал, что к исходу 11 июля на этом участке Воронежского фронта наступил «опасный кризис сражения». И немудрено, ведь именно на этом направлении немецкое командование собрало в железный кулак отборные танковые дивизии – «Рейх», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова» и другие. Им противостояла 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова, 5-я гвардейская армия генерала Жадова и еще два танковых корпуса. Небо прикрывала 5-я воздушная армия.
И вот 12 июля в 8 часов 30 минут началось крупнейшее в истории Второй мировой войны встречное танковое сражение. С обеих сторон в нем участвовало 1200 танков и самоходных орудий. Сражение шло весь день до самой темноты. В итоге противник потерял около 400 танков и начал отходить.
С этого дня фашисты больше не наступали, а наши солдаты их гнали и гнали, вплоть до самого Берлина.
Так закончился первый, оборонительный, этап Курской битвы. На Центральном фронте это произошло 12 июля, а на Воронежском – 23 июля.
Вечная слава… Как хочется надеяться, что так оно и будет, что мы никогда не станем манкуртами, не помнящими своего рода-племени, что никогда не забудем тех, кто отдал самое дорогое – свою жизнь – за то, чтобы жили мы, благодарные и достойные их подвига потомки.

Все новости