Без вести не пропал.

Долгожданные известия о своих близких, погибших в фашистском плену, дети, внуки, другие родственники получили на встрече в областном центре с участниками международного исследовательского проекта “Советские и немецкие военнопленные и интернированные”.

Скупые строки копий архивных документов, в которых — даты призыва на службу, попадания в плен, указание места нахождения и о его смене, если военно-пленный перемещался, личный регистрационный номер, наконец, день смерти и сообщение о месте захоронения, просто потрясают. Оттого глаза у многих присутствующих, в подавляющем большинстве людей преклонного возраста, состарившихся в ожидании весточки о своих родных, были влажными от слез. Волнуясь, они открывали полученные зеленые папочки, вчитывались в слова тяжелой правды о своих родственниках. У многих, как у дяди Надежды Михалькевич, Леонида Докторова, жизнь оборвалась на взлете — в девятнадцать был призван на фронт, а в двадцать погиб в плену.
Тема войны для Надежды Федоровны более чем волнующая.
— Всякий раз, когда приближается праздник Победы, — говорит пожилая женщина, — я не нахожу себе места.
Помимо дяди в годы войны погиб и ее отец. Два брата ушли на войну в один день и не вернулись. На обоих семья получила сообщения, что пропали вез вести. Информацию о близких людях Надежда Федоровна ищет уже на протяжении нескольких десятков лет.
— Увидела по телевидению репортаж из Польши о том, как студенты ухаживают там за воинскими захоронениями, речь шла и о могилах советских солдат, и что-то заныло в душе, — рассказала женщина. — И интуиция меня не обманула — пришла весточка про дядю, который, как оказалось, похоронен на территории Польши.
Судьба отца остается неизвестной, а потому дочь, пока есть силы и здоровье, намерена продолжать поиски.
Вместе с Надеждой Михалькевич на встречу пришли две ее двоюродные сестры — Лариса и Раиса.
— Страшно и тяжело от той правды, которую узнали о нашем дяде, — говорят племянницы погибшего.
Как это нередко бывает, неизвестность дает надежду на чудо: а вдруг родственник, пропавший в войну, все же выжил, ведь случаются подобные истории. С такой надеждой близкие красноармейца Якова Коротченко, уроженца деревни Васильевка Добрушского района, жили долгие годы. Но вот в средствах массовой информации увидели родную фамилию в списках погибших военнопленных. Прийти на встречу, организованную местными властями, представителями КГБ по Гомельской области, Центрального архива этой организации, объединения “Саксонские мемориалы”, поручили как более молодому, хотя уже тоже пенсионеру, Дмитрию Волнянко. Сестра погибшего, которой 86 лет, не смогла приехать из Васильевки — возраст. Подробности о судьбе Якова оказались конкретными и трагичными — был пленен под Ригой, погиб в марте 42-го, похоронен в Польше.
— Мы потрясены, — говорит Дмитрий Лукьянович, — но какой бы ни была жестокой правда, лучше ее знать, чем оставаться в неведении.
Так считает и Антонина Сукова, дочь красноармейца Ефима Бурмистрова, семья которой также ничего не знала о близком человеке почти 70 лет. Когда началась война, Антонине Ефимовне шел шестой год. Она смутно помнит отца. От мамы, которая умерла и не дождалась вестей о муже, не вернувшемся с фронта, знает, что отец был достойным, мастеровым человеком. В деревне Иванполье Добрушского района построил прекрасный, просторный, с необычным для того времени черепичным покрытием крыши дом. Позже фашисты сожгли его. Только на этой встрече Антонина Ефимовна вместе с сопровождавшим ее сыном Андреем узнали, что отец и дедушка очень скоро после призыва попал во вражеское окружение и не где-нибудь, а неподалеку, под Речицей, и с 23 августа находился в плену. А уже 30 ноября его жизнь оборвалась. Умер от общей физической слабости — так сказано о причине смерти.
— Для меня и моих четверых детей, — говорит Антонина Ефимовна, — очень важно знать, что стало с отцом. Безусловно, горько осознавать, что его воинский путь был таким коротким и тяжелым.
Более молодое поколение Суковых, как и родственники многих других погибших красноармейцев, намерены навестить захоронения своих близких и поклониться им.
На встрече было сообщено, что немецкое посольство в том случае, если захоронения находятся на территории Германии, готово оказать поддержку желающим приехать туда в оформлении и оплате виз.
По словам сотрудника центра документации объединения “Саксонские мемориалы” Александра Харитонова, в подавляющем большинстве своем могилы — это братские захоронения погибших или убитых, что вполне понятно в условиях войны. На такие захоронения в Германии в отличие от частных гражданских не распространяются сроки ликвидации. Присутствующим на встрече были показаны слайды, подтверждающие, что все захоронения советских солдат аккуратно досматриваются.
Как уже говорилось, основным источником получения данных о советских военнопленных являются немецкие архивы. Это не только карточки определенных форм, которые заводились в местах пленения, но и записи, которые вели сами военнопленные на случай гибели в надежде на обнаружение этих записей впоследствии (они и в тех обстоятельствах думали о близких). Но если в плен попадали командиры, политруки и лица, особо преследуемые нацистами, в частности еврейской национальности, имена и другие данные могли быть вымышленными. Установить в таких случаях погибших военнопленных, говорит Александр Харитонов, практически невозможно.
Начиная с 2002 года, времени, с которого действует проект, исследователями обработано более 20 тысяч трофейных немецких карточек более чем на 12 тысяч военнопленных — уроженцев Беларуси. Аналогичные встречи с родственниками военнопленных, данные о которых стали известны, состоялись ранее в Могилевской, Минской и Витебской областях, пройдут в Гродно и Бресте.
В годы Великой Отечественной войны было пленено около 5 миллионов советских солдат, 3 миллиона из них погибли, имена многих остаются неизвестными. Совместная работа КГБ нашей страны и объединения “Саксонские мемориалы” позволяет при-открыть завесу неизвестности в отношении судеб многих красноармейцев. К сожалению, время неумолимо, в небытие ушли уже и родственники некоторых погибших военнопленных.
Не бывает войн без военно-пленных. Именно им достается едва ли не самая горькая чаша: голод, болезни, унижения, нередко смерть и забвение. И хорошо, если в их родной стране понимают их. Но до сих пор нет у нас ни одного памятника военнопленным Второй мировой, говорили на встрече. Этот пробел должен быть восполнен, ведь люди попадали в плен не по своей воле, нередко и там оказывали врагу сопротивление. Как отец одной из участниц встречи Анны Базылевой Павел Алампиев, предпринимали попытки вырваться из плена и погибали. Как бы то ни было, они остаются сыновьями и дочерьми своей родины, которая должна о них помнить и воздавать им должное.

Все новости