Свобода Волколака

Рукописи наших писателей горят, вопреки утверждению Булгакова, вот уже не одно столетие...


Большая часть творческого наследия человека, о котором я хочу рассказать сегодня, также, по некоторым сведениям, была уничтожена в огне. Подписывал он свои белорусские произведения звучно — граф Бандинелли. Одновременно разрушая два стереотипа. Вот я — граф, но все же пишу на «мужицком» языке... Вот фамилия итальянская, но я сочетаю ее с белорусским языком, который для меня не менее красив, чем итальянский.


Звали его Альгерд Обухович–Бандинелли.


Обуховичи — род знаменитый в нашей истории. Были они полководцами и государственными деятелями и оставили после себя интересные мемуары и воспоминания. Альгерд чувствовал гордость за свой род: «Пазываючыся ў подпiсы на дзядоў сваiх, грудзi мае парушае пачуццё нечага вялiкага, сiльнага...»


Но род обеднел... Не в последнюю очередь из–за воинственности представителей. Тогда, как пишет Альгерд Обухович: «Мой прашчур Аляксандр граф Бандынэлi, падкаморы дэрпцкi, дзядзька маёй бабкi, бачачы згасанне свайго роду, усынавiў род Абуховiчаў».


Так что, подписываясь как граф Бандинелли, Альгерд Обухович имел на это полное право. А ведь из рода Бандинелли, между прочим, был даже один Папа Римский и знаменитый скульптор, автор «Лаокоона».


Считается, что поэты получаются из тех, кому в детстве пришлось пережить особо много горьких минут. Альгерд Обухович получил в этом смысле идеальную биографию. Поскольку родился, как он сам писал, «калекам–трывусным», это значит, с заячьей губой. Когда его крестили в костеле деревни Калатичи 27 июля 1840 года, то даже крещение произвели «самою толькi вадою», то есть не окуная, так поступали, когда ребенок был совсем слабеньким.


На операцию в Киев к известному хирургу Караваеву, профессору Киевской академии, Альгерда повезли в 1852 году, когда мальчику исполнилось 12 лет. В своих воспоминаниях Обухович описывает эту мучительную процедуру... Судя по всему, прошла она удачно. Но отпечаток «быть не таким, как все», безусловно, сказался на характере поэта.


После того как они с матерью вернулись из Киева, Альгерд поступил в Слуцкую кальвинистскую гимназию. В свое время ее спонсировали и поддерживали владельцы Слуцка Людвика Каролина Радзивилл и ее второй муж, пфальцграф нейбургский. Самые талантливые ученики гимназии получали возможность продолжить обучение в университетах Европы. С тех пор прошло полтора века. Не знаю, было ли это поощрение по учебе или просто помощь родителей, а они были достаточно богаты, имели тысячу душ, но Альгерд Обухович попадает на обучение в Женеву. В 1858 году он записывается на литературный и природоведческий факультет университета, но вскоре оказывается во Франции, где продолжает обучение.


Обухович объездил всю Европу. Он в совершенстве овладевает французским, итальянским, английским и немецким языками. Читает на испанском. Но не забывает о родине. Для мыслящих натур именно сопоставление родной культуры с чужеземной служит толчком для самоидентификации, для осознания себя частью своего народа. В мемуарах Обухович описывает, как во Франции вместе со студентами организовал белорусский праздник Деды.


Вольнодумная среда, сам характер Альгерда Обуховича предопределили его дальнейшие действия. Он вспоминал, что во время обучения его во Франции «часы былi поўны ясных надзей», это значит, ожидалось восстание. Там же, во Франции, белорусские студенты во главе с Бандинелли «ладзiлi вайсковую муштру», то есть занимались самостоятельно военной подготовкой... Когда к «курсантам» наведалась полиция, Обухович объяснил их подозрительные занятия «як рэч абрадавую, патрыятычную», увязав с Дедами.


Альгерд вернулся на родину как раз к началу восстания. И, разумеется, принял в нем участие.


Подробности неизвестны, но граф Бандинелли «отделался» ссылкой в Сибирь.


Вернулся на родину, женился... «Сем не поўна гадоў трывала гэта нешчаслiвае жыццё», — напишет он о своем браке.


Впрочем, граф винил во всем себя, признаваясь, что никогда не любил жену. «У дамовым жыццi я быў жорсткi i карысны. Матэрыяльныя няўдачы, з адной, а iнтрыгi, з другой стараны, атруцiлi нам жыццё». И делал вывод: «Мне перш за ўсё трэба было спазнаць сябе i нiколi не жанiцца або пайсцi на грашовы iнтарэс i забяспечыць сабе i бацькам быт, да каторага само сабою былi мы ўсе прывыкшы».


То есть из этого следует, что хозяйство Обухович запустил, и вообще его призвание было не в построении «быта». Еще будучи студентом, он обменивался стихотворениями с известным поэтом Владиславом Сырокомлей. А в 1860–м написал басню «Ваўкалака», ставшую классикой нашей литературы и сформулировавшую жизненное кредо поэта:


Чараўнiца уракла:

Быў я колiсь ваўкалакам,

Бегаў чортам уздоўж сяла;

I к гавядам поўзаў ракам,

I людскую знаў гаворку,

I з сабакамi з надворку

Гаварыць я спосаб меў.

За гумном раз цiха сеў,

Ажно Лыска прыляцеў, —

Як на панскай службе стаў,

Па прыязнi ён мне кажа:

«Кiнь ты, куме, жытло ўражжа:

Цяпер марна прападаеш,

А ты ж гэткi спосаб знаеш:

Майму пану стань служыць,

Табе добра будзе быць».

«А ты дурню, думаў я:

Мне вярнуцца да сяла?

3 сваiм панам i сялом

Задушыся ты калом,

Хоць галодзен — я свабодзен,

Гдзе мне цягне — там бягу, —

На свабодзе прападу,

А ў няволю — не пайду!

Буду вольным ваўкалакам,

Ты ж — на прывязi сабакам!


За личную свободу во все времена нужно было платить. И чем суровее время, тем выше плата. Судя по всему, Бандинелли был истинным идеалистом. Он желал посвятить себя литературному творчеству, причем на белорусском языке. Известна его переписка с Франтишком Богушевичем о том, какими должны быть литературные нормы белорусского языка. «Мне перш за ўсё iдзе аб тое, ... каб словы карэнныя беларускiя пры помачы нашай лiтаратуры атрымалi як нашырэйшае абывацельства. I дзеля гэтага я не сцясняю свайго дыялекту, ужываючы словы i звароты агульнабеларускiя...». Жена, похоже, его увлечения не разделяла. А «быт» и «грашовы iнтарэс» для Альгерда были далеко не главными в жизни. Более того, желая жить в соответствии со своими демократическими убеждениями, Альгерд Обухович объявляет о решении передать свои имения крестьянам.


Можете представить, какая это была шокирующая новость! Крепостное право отменили, но пропасть между сословиями оставалась. Если даже декабрист Михаил Пущин, которого Обухович описывает в своих мемуарах под фамилией Пущик, в свое время за то, что ему к кофе вместо сливок подали молоко, приказал всем служанкам отсчитать по 50 розог.


А вот Альгерда Обуховича подобные явления искренне возмущали, еще когда он был ребенком. Возможно, испытав на себе, что значит быть изгоем, он научился сочувствовать униженным и оскорбленным.


Но родня и соседи категорически воспротивились невероятному замыслу Обуховича, в том числе его сестра. Альгерда объявили сумасшедшим. Ему пришлось отказаться от всех своих имений и уехать в Слуцк. С собой он прихватил только книги.


Впрочем, подобная жертвенность была у Обуховичей в роду. Дед Альгерда, который был для него идеалом, участвовал как солдат в восстании Костюшко, потом, приговоренный к ссылке, три года под придуманным именем был кучером «у ваяводзiхi Хадкевiчыхi на Падолi».


В Слуцке Альгерд Обухович снимает квартиру. Зарабатывает репетиторством. Исследователи думали, что он был преподавателем Слуцкой гимназии, в которой когда–то сам учился, но подтверждений этому не нашлось. Вокруг Обуховича собирается демократически настроенная молодежь. Причем он не только занимается с ними наукой, но и обращается, как «з маладымi прыяцелямi». Один из них, белорусский «возрожденец» Язеп Дыла, вспоминает, что, поскольку жил учитель очень бедно, они часто приходили к нему на посиделки со своим угощением. «Было звычаем, што ў свае iмянiны або якое iншае сямейнае свята кожны прыносiў «скромнае» трактаванне пры гарбаце гаспадара... Арганiзоўвалiся выезды на лодках у Бажантарню (парк слуцкага князя Алелькавiча). Каб было весялей, запрашалiся «дамы» — сёстры i знаёмыя паненкi ўдзельнiкаў, i тады гулялi ў гарэлкi i iншыя гульнi, купалiся, спявалi песнi, рамансы, танцавалi пад грамафон».


В Слуцке в маленькой комнате с огромным книжным шкафом Бандинелли и написал свои знаменитые мемуары. Оригинал не сохранился. Они известны нам по публикации в 1916 г. в газете «Гоман», осуществленной Вацлавом Ластовским. Кстати, высокий литературный уровень текста послужил причиной слухов, что мемуары Обуховича — мистификация Ластовского...


Альгерд Обухович умер в 1898 году — это установил исследователь его творчества Рыгор Родченко, нашедший надмогильный камень на слуцком кладбище. Должен был остаться обширный архив. Обухович много писал, переводил Шиллера, Гете, Байрона, Данте, Гюго, Пушкина, Лермонтова, Мицкевича... Кое–что из его бумаг впоследствии всплывало... Но я слышала, что большую часть все же уничтожили уже после установления советской власти — «панские» бумаги с упоминанием Бога, а тут же еще и буржуазная Польша засылает шпионов... Костер, в котором горели подозрительные бумаги, разложили на берегу реки Случь...


При жизни Альгерд Обухович не увидел опубликованным ничего из написанного им. Теперь его произведения входят в школьные хрестоматии.

Все новости