НЕЗВАНОВ Анатолий  Политика — сфера открытая. Здесь не бывает мелочей. В человеке, который претендует на публичность, все должно быть гармонично. И биография, и внешность. И фамилия. Неблагозвучность здесь может испортить все дело. Даже очень красноречивому политику, который имеет несчастье носить фамилию Баран, будет непросто обаять электорат. Не каждый станет голосовать и за кандидата в депутаты по фамилии Падлюка. Даже если он трижды порядочный человек. Да и конкуренты мимо такого «подарка» никогда не пройдут. Обязательно постараются обыграть «говорящую» фамилию конкурента.
Психолингвисты утверждают: фамилия способна определять жизнь человека. А уж если он профессиональный политик, фигура публичная, тем более. Избиратели — народ капризный. Большинство, как правило, определяется со своим выбором непосредственно перед голосованием. Немногие утруждают себя изучением предвыборной программы. А вот фамилия — это первое, что бросается в глаза. Зная это, политтехнологи стремятся вплести имя клиента в его образ. На профессиональном сленге это называется «сделать фамилию частью легенды». Консультанты могут посоветовать политику даже сменить имя, если оно звучит двусмысленно. Например, если потенциальный кандидат в депутаты имеет фамилию Бодун, то тут любые пиар–технологии могут оказаться недейственными. Негативные ассоциации действуют на уровне подсознания. Убедить публику в значимости такого претендента будет крайне непросто, даже если он всю жизнь был трезвенником и отличным семьянином. Бросим взгляд за Оршу, в Россию. Там хорошо заметен почерк политтехнологов. Политиков федерального уровня с неблагозвучными фамилиями там почти и нет. А вот в начале 90–х, когда журналисты особенно любили поиграть словами, немало доставалось Лужкову. Его то и дело стремились «посадить в лужу», хотя в конечном счете в лужу сели как раз конкуренты Юрия Михайловича... Порядком настрадался от язвительных заголовков в свое время и генпрокурор Чайка («Птица высокого полета»). А вот Жириновский — это тот самый редкий случай, когда откровенно неблагозвучная фамилия, напротив, стала чем–то вроде брэнда. И не только политического. Лидер ЛДПР успешно продает свое имя. Надо полагать, торговля одноименными водкой, сигаретами и даже мороженым приносит ему неплохой доход. Скоро этот «бедняк», наверное, появится на страницах «Форбса».
Принято считать, что у нас политические технологии не получили столь широкого распространения. По крайней мере, пока. Хотя за имя доставалось многим политикам. Вспоминаются серии заголовков в газетах тех лет, когда бывший спикер Верховного Совета 13–го созыва Семен Шарецкий неожиданно для многих съехал в Вильнюс — «Шарик, который лопнул». Шариком, к слову, Шарецкого называли свои же — коллеги по оппозиции. Так что ничего личного, просто фамилия веселая.
С местным колоритом
О влиянии имени на имидж политика можно писать книги. Однако, взяв в руки список действующего созыва Палаты представителей, понимаешь, что не всегда правила однозначны. В нашем Парламенте достаточно депутатов с необычными фамилиями: Мария Худая, Валентина Качан, Михаил Орда, Винценты Козяк, Владимир Крук, Роман Внучко, Владимир Сковородко. Все они успешно трудятся и имеют большой авторитет у избирателей. Были и другие оригинальные фамилии. В Палате представителей работал человек с весьма подходящей для парламентария фамилией — Говорушкин. Хотя, как вспоминают «летописцы», с трибуны он выступал не так уж и часто. А в Парламенте второго созыва был депутат Кирилл Холопик, которого запомнили как очень инициативного и напористого человека.
Вообще, изучая фамилии наших политиков, обращаешь внимание на некоторые национальные особенности их происхождения. Это люди от земли, от природы. Вот только несколько депутатских фамилий — Анатолий Лис, Виталий Кулик, Анатолий Соловьев, Зоя Крот — разве непонятно, что их предки приобрели фамилии не случайно?
Если присмотреться к нашей управленческой элите, можно подумать, что в некоторые сферы людей на ключевые посты подбирают не иначе как по фамилиям. Это, конечно, не так, но все же. Яркий пример — аграрный сектор. В Парламенте профильную комиссию по аграрным вопросам возглавляет депутат по фамилии Русый. Заместитель председателя Минского облисполкома по сельскому хозяйству — Леонид Заяц. И надо полагать, по долгу службы ему нередко приходится контактировать с министром сельского хозяйства и продовольствия по фамилии Русак...
В чем–то схожа ситуация в Минтрансе. Только в моде иные ассоциации. Сейчас этим министерством руководит Александр Сосновский. А вот его предшественником на этом посту был Михаил Боровой.
У руководства Министерства архитектуры и строительства тоже своя, ярко выраженная тенденция. Еще недавно его возглавлял Геннадий Курочкин. Сейчас же этот пост занимает Александр Селезнев, а в заместителях у него человек с фамилией Ласточкин... Коллеги, которых я просил припомнить какие–нибудь оригинальные фамилии на нашем политико–управленческом небосклоне, непременно напоминали мне, что в свое время министром культуры у нас был Леонид Гуляко — человек очень серьезный, собранный, вообще трудоголик. Так что и к парадоксам нам не привыкать...
По прозвищу
Нередко молва награждает политиков и прозвищами. Чаще всего это производные от фамилии. Но бывает и так, что кличкой награждают за вполне конкретный поступок. После того как депутат Палаты представителей Василий Хрол выступил на заседании в Парламенте с инициативой облагать мобильники специальным налогом, на белорусских ресурсах сети Интернет его беззлобно стали величать «депутат Хлор». Иногда прозвище подчеркивает качества и заслуги политика. Например, мне лично доводилось слышать, как спикера Палаты представителей первого созыва патриарха белорусской политики Анатолия Малофеева сами депутаты называли дедом. Тем самым подчеркивали его политический стаж и авторитет. Бывшего главу Нацбанка, а потом и одного из лидеров оппозиции Станислава Богданкевича в политических кругах именуют профессором. За очки, наверное, и особую, назидательную манеру речи.
Прозвище может сослужить политику и добрую службу, позитивно сказаться на его имидже. Впрочем, с этим согласны не все. Заведующий кафедрой стилистики и литературного редактирования факультета журналистики БГУ доктор филологических наук, профессор Виктор Ивченков, с которым я беседовал о том, как фамилия политика может повлиять на карьеру, считает, что прозвище уже по определению несет в себе негатив. «Хороших кличек не бывает, — говорит ученый. — Ведь что такое кличка? Это ярко выраженная черта человека, которая не всегда заметна с первого взгляда, но тонко подмеченная его окружением».
Главное — понравиться
Стоит ли политику менять фамилию, если она неблагозвучна? На этот вопрос однозначно не сможет ответить даже самый продвинутый политтехнолог. Все–таки смена родового имени — дело чрезвычайно ответственное. Да и практика показывает, что подобные случаи крайне редки. Даже в соседней России таких примеров было немного. Можно вспомнить, например, Эдуарда Лимонова, настоящая фамилия которого Савенко. Зато в советской истории была целая эпоха псевдонимов: Ленин (Ульянов), Сталин (Джугашвили), Молотов (Скрябин), Зиновьев (Радомысльский) и т.д. и т.п. Да и в Беларуси хватало псевдонимов. И Колас, и Купала, и Гартный, и Бядуля. И многие другие...
Правила игры в политике все больше стали напоминать те, что царят в шоу–бизнесе. А там сценический псевдоним — давно уже норма, естественная часть имиджа. Псевдонимами люди искусства пользовались всегда. Но раньше делалось это намного тоньше, искуснее. Такого засилья разного рода Жасмин, Жанет и Натали, как сейчас на нашей сцене, лет 20 назад еще точно не было. Но был, например, Стас Намин. Далеко не многие и сейчас в курсе, что настоящая фамилия знаменитого в СССР музыканта... Анастас Микоян. Дело в том, что его дед по линии отца и был тот самый Анастас Иванович Микоян — известный политический деятель советской эпохи. Не все помнят, что Леонида Утесова в жизни звали Лазарь Вайсбейн. А Александр Малинин в действительности Александр Выгузов. Что поделать — мода. Вот на Западе, к примеру, вообще, что не имя — все вымысел. Самый показательный пример построения имиджа — рок–музыкант Мэрилин Мэнсон. Его псевдоним сконструирован из имен двух культовых персонажей современности — актрисы и секс–кумира столетия Мэрилин Монро и убийцы, организатора резни на вечеринке знаменитостей Чарльза Мэнсона... Настоящее имя Стинга — Гордон Саммер. А Анну Мэй Баллок весь мир знает как Тину Тернер.
Но вернемся к политике. Мне кажется, что это такая профессия, где все подчинено цели. И если кто-то почувствует, что для того чтобы понравиться «электорату», надо сменить не то что фамилию — пол, то не остановится и перед этим. Как вы думаете?
Фото РЕЙТЕР.
|
