Святой внук российских адмиралов

Три корабля вышли в 1765 году из Екатерининской гавани навстречу арктическим льдам. Возглавлял экспедицию человек, чей род оставил яркий след в истории нашей страны, - Василий Чичагов.
Идея принадлежала великому Ломоносову. В течение многих лет ученый настаивал на посылке специальных экспедиций для освоения кратчайшего морского пути от Кольского полуострова до Берингова пролива. Он предполагал, что летом вдали от берега, на расстоянии 500-700 верст, Северный Ледовитый океан свободен от тяжелых полярных льдов, и деревянные парусники за один сезон пройдут еще не изведанным тогда морским путем. В марте 1764-го Ломоносов написал «Прибавление первое о северном мореплавании на восток по Сибирскому океану», в котором подробно разобрал «известия от грумантских и новоземельских промышленников». Спустя год, буквально за месяц до смерти, ученый предложил «Примерную инструкцию морским командующим офицерам, отправляющимся к поисканию пути на восток Северным Сибирским океаном».
Сейчас понятно, что идея была преждевременной, что воплотить ее при тогдашнем уровне развития техники было невозможно. Но ведь невозможное становится реальным - пусть не сразу, пусть через поколения, - только когда людьми движет сильное стремление.
На верфи Архангельска для похода были построены три судна, названные по фамилиям их командиров - капитана бригадирского ранга Василия Чичагова, капитана 2-го ранга Никифора Панова и капитан-лейтенанта Василия Бабаева.
Зимовать экипажам пришлось на Кольском полуострове в Екатерининской гавани. Ее переименовали лишь за пару лет до того в честь императрицы Екатерины II, но коляне по привычке еще долго называли ее Корабельным станом.
В мае 1765-го, через три недели после смерти Ломоносова, парусники вышли с заданием «учинить поиск морского проходу Северным океаном в Камчатку». Пройдя на север вдоль западных берегов Шпицбергена, они 3 августа на 80-м градусе северной широты застряли в непроходимых льдах. На совещании командиров судов было принято общее решение - повернуть обратно.
Правда, сухопутные члены Адмиралтейств-коллегии остались этим крайне недовольны. Особенно бушевали братья графы Петр и Захар Чернышевы, паркетные моряки, видевшие только Балтийское море, да и то с берега. Чичагова вызвали «на ковер» и, поизмывавшись, приказали ему в следующем году повторить попытку. Но второе плавание также было «неудачным» (да и могло ли быть тогда иным?), хотя суда и сумели продвинуться чуть дальше.
Много упреков пришлось выслушать командиру экспедиции после возвращения в Петербург. И он взялся за перо. В «Оправдательной записке», рассказывая о тяжелых встречных льдах, обиженный Чичагов писал: «Не можно ласкать себя, чтоб по такой неудаче заслужить мог хорошее мнение, а особливо от тех, которые представляли в другом виде». Если перевести это выражение с дипломатичного языка, коего автор вынужден был придерживаться, наверно, получилось бы примерно так: «…от тех, которые ни черта не понимают»… Дальше в послании он говорил о том, что, по крайней мере, его плавания доказали невозможность пройти на судне через Северный Ледовитый океан. (И опровергнуть это утверждение удалось лишь через сто с лишним лет - при другом уровне развития судостроения и морского дела. Первым это сделал швед Нильс Норденшельд: в 1878-1879 годах за две навигации, с зимовкой в пути, его экспедиция на китобойном пароходе «Вега» впервые прошла Северо-восточным проходом - так тогда называли Северный морской путь - из Атлантического океана в Тихий…)
В виде «награды» Василий Яковлевич получил в 1767-м направление в Архангельск начальником над местным портом. Здесь ему снова пришлось столкнуться с организацией арктической экспедиции. Под его присмотром в следующем году была направлена экспедиция к Новой Земле под руководством штурмана-поручика Федора Розмыслова, которому поручалось пройти и описать Маточкин Шар, а затем выйти в Карское море. Но это другой, хотя и не менее захватывающий эпизод из истории освоения Арктики.
А Чичагова впереди ждали еще многие славные дела. Его талант флотоводца ярко проявился и в ходе русско-турецкой войны 1768-74 годов. Под занавес этой войны эскадра, которой он командовал, разбила флот султана в Керченском проливе и отбила у противника охоту посягать на Азовское море.
Затем была война со Швецией. В Ревельском сражении в мае 1790-го эскадра Чичагова, к тому времени уже адмирала, в двухчасовом сражении разгромила силы герцога Карла Зюдерманландского (который впоследствии стал королем Швеции Карлом XIII). В июне того же года произошла битва в Выборгском заливе, где пытавшийся внезапно атаковать противник понес сокрушительное поражение, попав в устроенную русским адмиралом ловушку. Шведы потеряли 64 корабля - сгоревшими, потопленными и плененными.
За эти заслуги Екатерина II, кроме прочих знаков отличия, наградила Василия Чичагова орденом Св. Георгия 1-го класса. Такого больше не получал ни один русский флотоводец. Его именем названы острова в архипелаге Новая Земля, гора на острове Шпицберген, остров в Александровском архипелаге у берегов Северной Америки, залив и мыс острова Науку-Хива в Южной Полинезии, мыс на острове Кюсю. Так русские моряки-первопроходцы отдавали дань знаменитому предшественнику.
Не остался в тени отцовской славы и Павел Васильевич Чичагов. Кстати, он участвовал в боях против шведов у Ревеля и Выборга в эскадре отца, сражаясь на борту 100-пушечного линейного корабля «Ростислав». Был произведен в капитаны 1-го ранга. Через три года, пополнив свои познания в морском деле в Англии, был назначен командиром трофейного шведского корабля «София-Магдалина» новейшей постройки. Впоследствии принял самое энергичное участие в реформах, имевших целью усиление российского флота, усовершенствование морских наук и подготовки командного состава. В 1807 году был произведен в адмиралы и назначен министром морских сил.
С апреля 1812-го он - главнокомандующий Дунайской армией и главный начальник Черноморского флота, генерал-губернатор Молдавии и Валахии. Вскоре началась Отечественная война. В сентябре его армия соединилась с 3-й Западной. Войска под руководством адмирала вместе с другими русскими армиями должны были отрезать Наполеону пути отхода на запад, не позволить ему переправиться через реку Березину. Однако полностью окружить и уничтожить противника не удалось.
Историки до сих пор спорят о причинах, о том, было ли вообще возможно полностью достичь цели, но тогда общественное мнение возложило вину целиком на Павла Чичагова. В конце 1812-го - начале 1813 года, командуя 3-й армией, он руководил преследованием бегущих французских войск, участвовал в освобождении Белостока и Варшавы. В марте ушел в отставку и, считая себя оскорбленным подозрением в измене, в 1814 году уехал за границу - в Италию. В том же году, кстати, он был избран почетным членом Петербургской академии наук. Россию он оставил навсегда…
Современники считали его человеком, обладавшим обширным умом, широким образованием, необыкновенными энергией и трудолюбием. Но, как известно, славу чаще приносят не эти качества, а скандальная слава. Подобное случилось и с Чичаговым в Европе. Самовысылка адмирала за рубеж привлекла к его персоне много любопытных, в числе которых оказался и Джордж Байрон. В воспоминаниях друга поэта Джона Гобхауза остался рассказ о встрече Байрона с Чичаговым. Дело было в сентябре 1816-го, когда мемуарист жил со своим знаменитым другом в Швейцарии, на берегу Женевского озера. При всей своей краткости повествование Гобхауза содержит весьма интересные подробности об этом визите и продолжительной беседе английского поэта и русского адмирала.
После себя отец и сын оставили обширные записки, о существовании которых долгое время не было известно. И вот в 2002 году я получил в подарок уникальную книгу - «Записки П. В. Чичагова». Своего выхода в свет она ждала более 185 лет. И едва появившись на прилавках, тут же стала библиографической редкостью, ибо тираж составил всего 2 тысячи экземпляров. В ней почти 800 страниц, рассказывающих о многих малоизвестных событиях и людях, чьи судьбы не всегда достоверно излагались даже в исторических энциклопедиях.
Как выяснилось, всю свою жизнь Павел Васильевич вел дневники, которые после смерти автора оказались рассеяны по разным местам, большей частью за границей. Их поисками и сбором занимался прямой потомок знаменитых адмиралов. По журналистской привычке я решил поподробнее узнать и о его собственной судьбе. И оказалось, что он тоже оставил в истории России яркий след. Правда, совершенно иной…
Правнук первого и внук второго из героев этого материала, Леонид Михайлович Чичагов родился 9 января 1856 года. Получил образование в Пажеском корпусе и Артиллерийской академии. Принимал участие в войне 1877-1878 годов с турками, с которыми за век до того сражался прадед. С фронта вернулся георгиевским кавалером. Полученный военный опыт подтолкнул молодого офицера заняться литературным трудом в области военной истории.
К этому времени относится его знакомство с протоиереем Иоанном Кронштадтским (1829 - 1908), в духовном послушании которого он состоял в течение 30 лет. Внутреннее преображение, вызванное этим общением, привело к тому, что в 1891 году полковник Леонид Чичагов совершил резкий поворот в своей жизни. Он подал рапорт об отставке и объявил о своем желании стать священником. Это вызвало шок у родных и близких, но он не отступил от своего решения.
Ощущая внутреннюю потребность быть разносторонне полезным людям, Чичагов начал изучать и медицину, уделяя большое внимание народным средствам, лечению травами. И настолько преуспел в этом, что изложил советы в двух весомых книгах «Медицинские беседы».
В 1893 году Чичагов был рукоположен в сан священника и начал службу в московской церкви Святителя Николая, древнего покровителя моряков, на Старом Ваганькове.
Через два года его настигла большая беда - умерла горячо любимая жена, и он решил вступить в монастырское братство Свято-Троицкой Сергиевой лавры. Здесь, в святыне Русской православной церкви, был пострижен в монахи, облачен в мантию и наречен новым именем - Серафим. С этой переменой изменилось и литературное увлечение - он погрузился в церковную историю. Написанное им житие о. Серафима Саровского оказало решающее влияние на канонизацию старца как святого.
Проповеди бывшего полковника были настолько проникновенны и душевны, что даже записывались паствой. Более того, в Кишиневе в 1911 году вышел сборник этих проповедей - бесед и речей, в которых изложено его понимание человеческой свободы и Божественной благодати. Это был, по отзывам знатоков, смелый и мудрый образец православной мысли.
После Поместного собора Русской православной церкви 1917-1918 годов преосвященный Серафим был возведен в сан митрополита и назначен на служение в Варшаву. Но приступить к работе не смог: в России бушевала революция. Владыка остался в Москве и стал служить в различных храмах. Современники отмечали его необычную доброту и готовность откликнуться на нужды ближних. Щедро наделенный от природы различными талантами, митрополит Серафим сочинял церковную музыку, хорошо рисовал и увлеченно занимался иконописью. В московской церкви во имя Пророка Божьего Илии, что во 2-м Обыденском переулке, и сейчас можно увидеть написанные им образ Спасителя в белом хитоне и образ преподобного Серафима, молящегося на камне.
Однако новая власть косо смотрела на духовенство. В апреле 1922 года начался судебный процесс над патриархом Тихоном. Так был дан сигнал к уничтожению православных храмов, священников, а также к изъятию монастырского и церковного имущества. (Кстати, в этой антирелигиозной эйфории в 1924 году и в Мурманске снесли последнюю деревянную церковь, которая стояла на месте нынешней улицы Егорова. Пройдет после этого более 20 лет, пока у нас не появится новый храм, в старом финском домике на улице Зеленой.)
Не избежал репрессий и владыка Серафим. Он был арестован в 1922-м и выслан на четыре года в Архангельск. Так он попал в поморскую столицу, где его прадед за полтора века до того три года служил главным командиром порта.
В 1927 году опальный митрополит признал власть митрополита Сергия (Старгородского) и через год был назначен на ленинградскую кафедру. Пять лет пришлось ему противостоять «обновленческой деятельности», поощрявшейся большевиками, и бороться за подлинную православную церковь. В 1933 году владыка Серафим был удален на покой.
Но власти о нем не забыли. В ноябре трагического 1937-го - новый арест. 11 декабря, не пробыв в тюрьме и месяца, внук российских адмиралов был расстрелян. Обезноженного 81-летнего старика на казнь «заботливо» принесли на носилках. Тело его затерялось в одном из тринадцати бутовских «рвов», среди десятков тысяч невинно убиенных россиян.
В 1997 году архиерейский собор Русской православной церкви причислил митрополита Серафима к лику священномучеников…

Все новости